Тамара. Магические перекрёстки двух, миров.

Глава 10

Не знаю, как мне удалось дотащиться до дома. Сегодня за весь день я только выпила половину кружки молока, съела ломтик булочки – отвар зельеварения можно и не считать, – и моя голова кружилась не только от усталости, но ещё и от голода.

Живот подвело при первой же мысли о мягкой сочной булочке с хрустящей корочкой. О копчёных колбасках. О маслянистых жёлтых блинчиках... Но у меня с собой не было ни одного лишнего гроша: разменяв золотушку, я хранила мелкие монеты в коробочке в хрустальном фамильном сервизе. Таким образом я избавлялась от соблазна потратить все деньги сразу. А то я, то себя ой как знаю! В первый месяц учёбы в Магической Академии, получив первую стипендию – огромное для меня состояние в то время, – я впервые почувствовала себя толстушкой. Покупала и в магазинах прозрачные желейки и ягодные взбитые сливки, которое с нежностью таяло на языке. И, конечно, уже через недельку другую я осталась без денежных средств к существованию, хорошо, что я ещё за комнату заплатила за следующий месяц вперёд. Вот как-то я и перебивалась на завтраках четыре с лишним недели. Уже только потом квартирная хозяйка догадалась, что я голодаю, и она молча подкладывала мне под дверь немного подсохшие куски ржаного хлеба, которые не учли съесть другие постояльцы квартиры.

Видимо, и сегодня мне придётся обойтись без ужина: у меня просто не хватает сил на то, чтобы тащиться в рыночную лавку для снадобностей. Только с трудом я преодолела четыре лестничных пролёта, толкнула дверь ногой в свою каморку, сделала шаг и не выдержав развалилась прямо на полу. Ну и ладно плевать у меня не осталось сил.

— Фыр-фыр-фыррр?

Фамильяр после долгого моего появления спрыгнул с постели. Неужели он весь день тянет кошачьи лапки? Вот же счастливчик...

Рыжий кот обошёл меня кругом, сверкая на меня своими голубыми выпученными глазищами.

— Веселенькая у тебя однако служба! – сообщил он басом. – Кто грыз тебя, о моя хозяйка?

Я всё никак не могу привыкнуть, что у такого очаровательного рыжего пушистика такой грубый голос как у взрослого мужчины.

— Никто не грыз, о твою хозяйку – отмахнулась я. – Всё отстань! Дай же мне помереть спокойно!

Котурбыс напрягся, приблизил к моему лицу свою рыженькую мордочку, потянул носом.

— Фыр-фыр-фыррр, ты так шутишь? Никак не могу привыкнуть к вашим человеческим шуточкам! Хозяйка тебе нужно поесть! – сделал он кошачий вывод.

— Да ты что? Но неужели это правда?

Я на четвереньках доползла до кровати и взгромоздилась на неё прямо в своих сапогах. Черёд сапог придёт немного попозже. Но конечно же не сейчас.

Фамильяр мягко прыгнул и снова оказался рядом со мной. На его кошачьей физиономии застыло некое недоумение.

— Хозяйка ты не хочешь есть?

— Конечно хочу! Но всё, что я сейчас могу, – это лежать неподвижно. И желательно молча. Так что сделай мне превеликое одолжение – остань от меня!

— Мышку хочешь? – по-приятельски осведомился Фамильяр, ласково так по-доброму.

— Рыжий ты что совсем с ума сошёл? Конечно, нет не хочу!

— Фыр странно! Люди всегда очень радовались, когда я им приносил мышку...

Я застонала, выдрала из-под спины подушку и накрыла ею свою голову.

— Как ты не понимаешь я не ем мышей! И тараканов, я тоже не ем заметь! Я ем хлебушек, сырок, и копчёную колбаску...

— Так, самое главное чтобы не захлебнуться слюнями.

— Фыр-фыр-фыррр, мяу так вот оно что... Я скоро вернусь!

— Ты куда это собрался Фамильяр?

Кошачьи коготки проскребли по подоконнику послышался скрип оконной рамы, и, когда я выглянула из-под подушки, Фамильяра уже и кошачий след простыл. Ах, ну да, он же взрослый, самостоятельной коткурбыс, ходит где пожелает, появляется где он, желает!

Я вздохнула и села на постели. Почесав голову, с трудом просунув пальцы в запутанные пряди. На пол полетели труха и кусочки коры. Колени были просто грязнющие, под ногтями чёрная кайма. Хотелось мне того или нет, а мне нужно как-то отмываться.

Я жалобно выклянчила у хозяйки квартиры большой кувшин с тёплой водой, и ещё один с холодной также прихватила жестяной таз и потащила всё это наверх, оббивая ноги, на которых и так уже живого места не осталось.

Посреди глубокой ночи я почувствовала, что Фамильяр лижет мою ладонь, его кошачьи шершавый язык осторожно дотрагивался до моих ссадин.

Мне было не больно, а скорее – щекотно.

— Эй? – удивилась я. – Ты чего делаешь?

— Я ем тебя, Фыр-фыр-фыррр! – Он засмеялся: я уже научилась распознавать это ехидное «Фыр-фыр-фыррр». – Ведь я же дикая лесная тварь обитавшая в глубинке леса! Тихо-тихо, человеческое дитя. Лежи спокойно.

— Ой, ну и ешь! Я так устала, что мне, уже честное, слово как-то всё равно!

Когда я проснулась от того, что солнечный луч щекотал мне нос, первое, что я увидела, – затянувшейся розовый кожей рану на ладони. Котурбыс дрых, свернувшись клубочком у моих ног.

— Спасибо, котейка, – прошептала я.

— Не за что, сладенький человеческий детёныш. ***

На следующий день я появилась у Академии как раз вовремя! Я больше не дам Адиду повода смотреть на меня косым взглядом. Я даже успела вчера платье залатать.

Никто и никогда не учил меня мастерскому шитью: мама так и не успела мне показать, а больше было и некому. В Академии же ценились совсем другие мастерские умения. Но я старалась так, будто мне предстоял экзамен по мастерскому рукоделию. Хотя куртка Адида, по всему видимо, тоже побывал в передрягах – боевая куртка, но даже в ней он как-то умудрялся выглядеть так, словно собирался на приём. Тут, видимо дело, было не в одежде а в том, как он держится. В повороте головы, в его взгляде.

Рядом с ним я чувствовала себя неуклюжей и неумехой. Вот если бы мне научиться также идеально сохранять осанку правильно разговаривать и стать настоящей Мирфанной... Так я размышляла, пока штопала прореху. И вдруг замерла с иголкой в руках, вспомнив о просьбе Майфренна Голджинни. Я пообещала, что ещё несколько раз сыграю роль Лаурии. Но как же? Как же? Я и в прошлый раз едва не выдала себя! Да какая из меня леди!

Однако на раздумья и сомнения времени уже почти не оставалось. Сейчас мне предстоит стажировка, а значит, нужно думать о работе.

— Котейка, не трогай мою катушку! – прикрикнула я на котбараса, который, стоило мне зазеваться, устроил охоту за красными нитками. – Посмотри, ты всё мне размотал!

Котейка послушался меня с не охотой.

— Я сейчас ухожу, а ты чтобы здесь всё убрал!

— О моя хозяйка, как же мне это сделать? – искренне изумился котурбыс. – У меня ведь не руки, а лапки!

— Я ничего не знаю! Ты мой кот и ты должен помогать мне по хозяйству!

Я ушла, оставив Фамильяра в недоумении.

Да напрасно я надеялась, что Адид не заметил следов неумелой починки. Да что уж там, любой человек с глазами обратил бы внимание на перекошенный с одного бока женский подол.

— Тамара, обычно приходит к нам на стажировку студенты приходят в совершенно другой одежде, более подходящей... Если у тебя нет возможности...

— Да вы не имеете права меня из-за этого выгонять! – вспыхнула я одновременно от стыда и от негодования. – Разве это помешало мне вчера отыскать Фредерика?

— Так вот оказывается ты какой Адид. Сначала выяснилось, что у тебя нет ни капли жалости к уставшему стажеру, а теперь ты оказался, что ты ещё тот... Спелый фрукт. В общем, ты подлец и негодяй!

— Да никто тебя Тамара не выгоняет, – устало ответил он. – Пойдём, я покажу наше отделение.

Отделения службы магических теней располагались в каждом квартале города. Пятиэтажные здания, сложенные из ярко-алого туфа, издалека бросались прямо в глаза. Ставили их на перекрестках дорог – видимо у них такая традиция. И символ того, что миры, как и дороги, порой часто пересекаются, а ловчие и ищейки для того и нужны, чтобы соблюдать порядок.

Я ожидала, что Адид работает в чистеньком и просторном отделении на центральной улице рядом с ратушей. Здесь находились магазины для богатеньких, дорогие гостиницы и стойка с регистрационным бюро, где всей моей стипендией хватило бы разве что на стакан воды со льдом.

Но мы миновали центр и пришли в район, где стояли дома обычных горожан. А ведь Майфренн Мелорин мог бы выбить себе местечко и получше. Неужели он этого не захотел?

Отделение пустовало, только на входе скучал ищейка – сидел, водрузив ноги на обшарпанный стол, и листал растрепанную книжку. И дежурил.

Поднял глаза, увидел Адида, но он даже не подумал сменить позу, только вяло махнул. И потом наконец заметил меня.

— А, вот и новенькая. Ну наконец-то! Мы уж решили, что наш грозный Аид тебя совсем заработал! Ну как ты после вчерашнего? Я слышал, прошли куранты боевого крещения!

— Оставь ребёнка в покое, Кайл, – бросил мой ловчий стажёр.

Ребёнка? Ребёнка?! От возмущения изо рта у меня вырвался то ли хрип, то ли утиное кряканье. Мне пришлось сделать вид, что я закашлялась.

— Я не ребёнок! – выпалила я. – Я совершеннолетняя!

— Снова Тедди всё сожрал.

Но я обрадовалась этому нехитрому угощению, и вовсе не потому, что была слишком голодна. Сидя за неказистым круглым столиком, на котором исходили паром разномастные чашки, я вдруг почувствовала себя здесь своей. Это моё отделение. Сюда я буду приходить каждое утро. Вот также неторопливо пить чайный взвар, перекусывая печеньками, купленным на общие деньги, обсуждать новости, травить байки. И рядом со мной будет мой напарник Адид.

Адид откинулся на спинку потертого кресла, поставив чашку на подлокотник. Он казался сейчас мне обычным парнем. Будто я знаю его уже сто лет.