Развод. Ну и сволочь же ты!

Глава 9

Эли все выспрашивала меня о том, что произошло. Я в двух словах обрисовала ей ситуацию. Оставаться в госпитале я не хотела, да и не могла после того представления, что устроила моя «мама».

Мне банально было стыдно. Я утопала в безумном коктейле из беспокойства, обиды и отчаяния. Внезапное обвинение и жуткая сцена в больнице стали для меня неожиданным ударом.

Я не хотела разговаривать, да и изнемогала от слабости и усталости. Только попросила забрать меня отсюда. Всю дорогу не обращала внимания на брань Элеоноры.

А потом она молча постелила мне на полу в своей квартирке, ведь ее старый диван даже не раскладывался. И так и забив на то, чтобы дождаться от меня хоть слово, махнула рукой и выключила свет. Я невидящим взглядом смотрела в потолок.

Я была так обескуражена и безгранично разочарована тем, что свекровь активно стремилась причинить мне вред и обвинить в том, чего я не совершала. А ведь мне казалось, мы с ней ладим. Ее поддержка нашей семье на первых порах была очень кстати.

Леди Лукреция часто навещала нас, помогала советом. Даже поторапливала с внуками. Я сжала кулаки, стиснула зубы. Это же надо быть такой лицемерной актрисой.

Меня тревожила перспектива возможных судебных разбирательств, и того, что ложные обвинения могут повлиять на мою репутацию. Было до жути обидно, что свекрови и вправду могут поверить. И что-то подсказывало мне, что тихим конфликтом вся эта ситуация не обойдется.

А еще узнать бы, кто этот Лоренсо? Почему он стал таким активным участником спектакля свекрови? Неспроста это. У мужчины явно был шкурный интерес. Выяснить бы какой, вдруг это тоже мне поможет?

Но главным оставался вопрос: почему свекровь и Лоренсо устроили этот спектакль. И ничего кроме желания отомстить за окончившиеся отношения с Арманом не приходило на ум. А это было очень плохо.

Вот точно говорят, месть — блюдо, которое подают холодным. Целый год она вынашивала его и теперь ударила наверняка. Ладно бы Лукреция просто наговорила бы мне кучу гадостей, не беда. Я бы отряхнулась да и пошла бы дальше. Да только она решила действовать наверняка и засадить меня за решетку.

В прошлом репутация их рода и правда пострадала, потому как Арман связался со мной. Возможно, леди Лукреция желала прилюдно свести счеты и доказать, что я приворожила их сына запретной магией и вообще воровка и мерзавка. Что окрутила их «мальчика», а потому он невиновен.

Будет играть на чувствах общественности. Отбелит репутацию своего рода. Арман снова станет завидным женихом и наследником. А я сгину в казематах. Так что обо мне вскоре никто и не вспомнит. Разве что Эли поплачет над моей незавидной участью.

Я старалась не поддаваться отчаянию от бессилия перед ложными обвинениями, которые мне предстояло опровергнуть. Как же я хотела вернуть себе нормальную жизнь!

Я заплакала, прикусывая руку, чтобы изо рта не вырвалось ни звука. Затем попыталась прийти в себя. В приюте было не до соплей. Либо ты, либо тебя. Потому я решила действовать на опережение. Жаль, что уже ночь.

Мне требовалось восстановить свою репутацию и защитить себя от возможных правовых последствий. Во-первых, нужно собрать доказательства своей невиновности. Жаль, у меня нет долговых расписок Армана. А что есть? А есть друзья бывшего, которые стали свидетелями нашего разрыва с мужем, и Элизабет, что видела, как я покидала дом с чемоданами.

Бездна!

Да эти дружки ни в жизнь не признаются. Тогда остается только Эли, которая видела, как Арман, пребывая в невменяемом состоянии, вытаскивал меня из ее дома. Еще она поможет подтвердить, что я ничего не брала. Но опять же, ее слова поставят под сомнение.

Я прикусила щеку изнутри, чтобы вновь не расплакаться и не разбудить подругу. Ситуация была патовой.

Нужно обратиться к адвокату: разработать с ним стратегию защиты и подготовиться к возможным нападкам со стороны бывшей свекрови. Но ведь у меня не так много денег.

Драконий бог! Дай мне сил!

Возможно, стоит еще попросить коллег из госпиталя дать мне положительные характеристики. Ведь свекровь меня оклеветала. Я вовсе не воровка. Всегда хорошо работала, многим помогала. Стоит еще наведаться в академию и взять характеристику с места учебы. Оценки у меня отличные и с преподавателями сложились хорошие отношения.

Нельзя отчаиваться, я должна верить, что в конечном итоге справедливость восторжествует.

Всю ночь я ворочалась на неудобном жестком полу. Обхватила себя руками, желая унять дрожь.

Решено. С утра я пойду в суд, напишу заявление на то, чтобы Арману запретили приближаться ко мне. Расскажу, что он игрок и промотал драгоценности. Потом пойду в полицию и напишу жалобу о клевете.

Так и сделаю. Я не буду отчаиваться. Я должна быть сильной.

Но одна мысль заставляла скулить от безнадеги.

Будет ли полицейское расследование честным и непредвзятым?

Утром я была полностью разбита, бессонная ночь давала о себе знать. Я тихонько встала и сразу пошла в ванную комнату. Огромные темные круги залегли под глазами. У меня было опухшее лицо и бесконечно усталый взгляд.

Но медлить я себе позволить не могла. Дел на сегодня было очень много. План, который я наметила ночью, стоило уже начинать претворять в жизнь.

Когда я вышла, Эли уже бегала между столом и холодильником. На столешнице стояла чашка с крепким кофе.

— Итак, подруга. Куда мы сейчас? — Эли поставила руки в боки.

— Мы?

— А ты думала, я оставлю тебя разбираться с этими зажравшимися аристократами? Вот еще! Идем вместе. Я тоже напишу заявление. Только соберу подписи у соседей, что Арман тут выносил мне дверь. Нужно показать, что он не так уж и безгрешен, а где есть место темному пятнышку на его репутации, там и дело до откровенной грязи не за горами! — Подруга ребром ладони разрубила воздух и вскинула подбородок.

— Ох, Эли. — Я чуть не заплакала. Но она оказалась рядом со мной, схватила за плечи и встрянула.

— Ну же. Убрала слезы. Никто не должен их видеть. А то растерзают как стервятники.

— Да-да, —закивала я головой.

— Иди ешь. Я быстро по соседям пробегусь. — Она помахала перед моим носом бумагой. Да, подруга уже подготовилась и выскочила прямо в халате на лестничную клетку.

Аппетита не было. Но я заставила себя проглотить бутерброд. Положила в кофе шесть ложек сахара и выпила это залпом. Немного стало легче.

Не знаю как, но полчаса спустя подруга вернулась довольная. И снова помахала листком перед моим носом.

Уже через десять минут мы ехали в суд. На часах было восемь утра. Мы зашли в здание суда ровно с открытием дверей. Подошли к девушке администратору. Та повела себя как-то странно, после того как узнала мое имя.

А потом она провела нас в кабинет свободного судьи, занимающегося семейными делами.

— Странно все. Чую я, тут проблемы, — произнесла Эли.

— Выбора нет. Нужно идти.

Но когда мы открыли дверь, то так и замерли.

Только не это!

Громкий шёпот обжег меня, окатил очередной волной отчаяния.

— О-о-о! А вот и она! Та… самая.