Власть и Крах

— Ммм, — Тарек серьёзно кивнул, затем сказал в чашку кофе: — Она мне понравилась.

— Конечно, понравилась. У неё те же черты, что и у лошадей, которых ты выбираешь.

Тарек поперхнулся, затем попытался вдохнуть и сильно закашлялся.

Макрам тщетно указал в никуда.

— Приятно посмотреть, но характеры как матовое стекло. И все они тоже кусаются.

— Я не думаю, что тебе следует так говорить о Принцессе-султан, — хрипло сказал Тарек. — Она никогда не кусала тебя, и с её магическими способностями она, вероятно, слушает тебя прямо сейчас.

— Я говорил о лошадях, Тарек.

Макрам вздохнул, стараясь не представлять, как Принцесса-султан кусает его. Конечно, она была слишком хороша, чтобы кусаться.

— Я также думаю, что она может подозревать о моём Доме.

Она без колебаний встретилась с ним взглядом, и он был уверен, что она почувствовала его магию. Её глаза увидели слишком много.

Колесо. Предполагалось, что он тот, кто может одним взглядом обнажить людей до глубины души, но она, казалось, видела его насквозь.

Его кожу покалывало.

— Ты собираешься держать это в секрете в течение всего пребывания?

— Если смогу. Мне не нравится мысль о том, что меня выгонят из Тхамара с помощью факелов и кислоты.

Истории о том, как Тхамар очистился от магов Шестого Дома, были причиной всех его ночных кошмаров в детстве. Хотя, если он не договорится о чём-то, что сделает его брата счастливым, он может с таким же успехом позволить им зажечь его, как праздничный факел. Ему, само собой, не будут рады при возвращении домой.

Кто-то постучал в дверь, достаточно громко, чтобы услышали в саду. Тарек вошёл внутрь, чтобы ответить, а Макрам попытался собраться с духом для новой встречи. Он лишь мельком увидел сенешаля Кадира сквозь расстояние и окна. Тарек вернулся к нему.

— Великий Визирь пригласил нас присоединиться к нему для посещения гильдии торговцев. Он подумал, что вам может быть интересно понаблюдать за управлением Тхамаром, — Тарек говорил так, словно их только что пригласили посмотреть, как укладывают штукатурку.

— Лучше, чем оставаться здесь взаперти, ты так не думаешь?

— Ненамного. Торговцы и их нытьё, — проворчал Тарек, следуя за Макрамом через их комнаты в коридор.

Макрам был удивлён, увидев двух дворцовых стражников у дверей своих покоев, которые поклонились им и пристроились в шаге позади, как только они пошли.

А он-то думал, что Принцесса-султан казалась если не очаровательной, то, по крайней мере, дружелюбной. Интересно, охранники должны были сдерживать его или держать других подальше? Она была недовольна, услышав о визите Великого Визиря. Макраму нужно было знать, в чём они оба разошлись во мнениях и где Султан проиграл в их игре.

К тому времени, когда Махир повёл их маленькую процессию через дворец в зал приёмов, Макрам был измотан размышлениями о сложной задаче по разбору политического кризиса. Когда они прибыли и зал оказался пуст, за исключением Принцессы-султан и Великого Визиря, Макрам подумал о том, чтобы немедленно вернуться в свои комнаты. Как он мог вести их игру, если ему не давали времени на раздумья без того, чтобы они не соперничали за его благосклонность?

Когда они вошли, назначенные им стражи встали по обе стороны от входных дверей. Приёмный зал представлял собой длинное, широкое помещение с колоннадами, тянувшимися по всей длине к помосту. На платформе стояло широкое, обитое бархатом кресло со спинкой, искусно вырезанной в виде яркого изображения Колеса. Решётчатая позолоченная рама окружала его с трёх сторон и сверху. Принцесса-султан сидела в кресле с прямой спиной и каменным лицом, сложив руки на коленях. Великий Визирь стоял перед ней, у основания помоста, спиной к ним.

Увидев их обоих, Махир остановился, и его нахмуренный лоб свидетельствовал о том, что он не ожидал увидеть Принцессу-султан, сидящую там, где она сидела. Неужели она заняла место Великого Визиря? Накануне она сказала, что её отец заболел из-за смены времён года. Очевидно, настолько болен, что в его отсутствие уже начались мелкие распри. Если им не о чем было спорить, кроме как о том, кто будет следить за мелкими придирками торговцев и политикой гильдий, тогда Тхамар действительно была процветающей страной. Если Кинус заболеет, Макрам вполне ожидал, что в первые дни произойдут убийства.

— Вы можете присесть на любое место в этом зале, — Махир указал на деревянные скамьи без подушек, стоявшие ближе всего к дверям.

Макрам заметил множество пальм в горшках, которые, казалось, были расставлены так, чтобы заслонять два ближайших к двери угла от взгляда Султана в начале комнаты. Значит, именно сюда отправляли неугодных. Он ухмыльнулся. Это его вполне устраивало, он пока что не хотел привлекать внимания Великого Визиря или Принцессы-султан.

Махир оставил их и присоединился к своему хозяину. Тарек немедленно занял скамью, которая позволила ему прислониться к углу стены, и закрыл глаза.

Странно находиться в зале с такой великой историей, относящейся к Разделяющей Войне. Согласно описанию битвы при Нарфуре, между этим залом и тюрьмами был проход, который позволил предку Макрама убить Султана Омара Сабри Третьего и захватить дворец. Хотя и ненадолго. Возможно, у него будет время поискать этот проход, прежде чем он вернётся в Аль-Нимас.

Великий Визирь постучал посохом по полу.

— Разве вы не должны быть со своим отцом, Принцесса-султан Эфендим? Конечно, ваше время было бы лучше провести там, чем здесь, разбираясь с повседневными жалобами и заявлениями о нарушениях? — сказал он негромко, но его слова разнеслись по вместительному пространству.

— Я уже была там, Великий Визирь. Султан отдыхает. Спасибо вам за вашу заботу. Уверена, ему будет приятно узнать, что вы справлялись о его здоровье, — она улыбнулась.

Макраму это выражение показалось особенно ледяным. И всё же она улыбалась, когда они разговаривали, она была способна на теплоту и юмор. Вот только похоже, не для Великого Визиря.

— Это вопросы для Совета. Я бы предпочёл, чтобы мне не пришлось насильно выводить вас из зала, Принцесса-султан, — сказал Великий Визирь.

Макрам вскинул бровь. Это была смелая угроза дочери правителя. Если бы кто-нибудь осмелился угрожать Кинусу подобным образом, то, скорее всего, это был бы последний раз, когда этот человек видел дневной свет.

— Я ещё раз напомню вам, — последнее слово она произнесла с томной силой, — что Совет существует для того, чтобы давать советы Султану, а не управлять им. Я его наследница и буду стоять вместо него, когда он не может выполнять свои обязанности. Вы знаете, что таково его желание.

Она встала со всем высокомерием человека, совершенно не боящегося и не запуганного, и продолжила говорить:

— На данный момент я буду считать, что ваше упоминание о насильственном удалении меня было просто шуткой в плохом вкусе. И если по какой-то причине у вас снова возникнет желание высказать нечто подобное, я напомню вам, что командир дворцовой стражи и его лейтенанты верны мне.

— Ах да, ваш бродяга из трущоб. Конечно, он лоялен. Вы, само собой, заплатили за него достаточно, — парировал Кадир с заискивающей улыбкой.

— Стипендия моей матери позволила талантливому магу пройти обучение в Университете, основываясь на его результатах при тестировании, как это было с дюжиной других. Он получил своё место в гвардии благодаря заслугам, — она подчеркнула это сухое заявление, вернувшись на своё место.

— Я ценю, что вы пришли на аудиенцию, Кадир-паша, и вашу готовность взять на себя дополнительные обязанности на время, надеюсь, непродолжительной болезни моего отца. Но сегодня я буду вести совет. Вы можете остаться, если хотите. Я всегда готова прислушаться к вашему мудрому мнению.

Её искусно выполненный словесный мат поднял её в глазах Макрама на несколько ступеней.

Кадир развернулся на каблуках и прошествовал к дальней левой стороне помоста, где с громким треском воткнул свой служебный посох в пол. Принцесса-султан даже глазом не моргнула, услышав шокирующий шум. Вместо этого она повернула голову к своим слугам, которые образовали полукруг в задней части помоста, позади её скамьи.

— Самира, можешь приказать стражникам сопроводить гильдии, — сказав это, она переключила свое внимание на зал и увидела Макрама.

Она глубоко вдохнула, и её губы приоткрылись, а грудь поднялась. Самообладание захлестнуло её, как занавес, который она задёрнула. Было ли это неожиданностью? Разочарованием? Он же только что стал свидетелем стычки с Великим Визирем, возможно, это было смущение.

Её служанка пронеслась по коридору и вышла за двери, нарушив ход мыслей Макрама и отвлекая внимание Принцессы-султан от него. Когда девушка вернулась, за ней следовала процессия торговцев и купцов.

Макрам сел рядом с Тареком и прислонился головой к прохладной кафельной стене. На торговцах были одежды не менее яркие, чем у Визирей, которых он видел до сих пор. Это заставило его подумать о своей одежде, находящейся у мужчин, которые должны были прибыть к концу дня. Если они не прибудут к вечеру, он попросит нескольких всадников поискать их, чтобы убедиться, что они не потерялись в снежную бурю или не пострадали где-нибудь.

Гильдии и торговцы заполнили зал почти до отказа, хотя они и расселись группами. Ближе всего к нему пятеро мужчин собрались вместе и обсуждали партию железа, задержанную зимним штормом. Кузнецы. Сидевшая позади них смешанная группа из пожилых мужчин и женщин разразилась смехом, а молодой человек среди них дико жестикулировал и ухмылялся.

Напротив, в передней половине зала, доминировала самая большая группа, которая, как рискнул предположить Макрам, и была торговой гильдией. В Саркуме торговая гильдия тоже была самой крупной и сосредотачивала в себе многие другие гильдии. Первым пошёл их представитель — пожилой джентльмен с зачёсанными назад серебристыми волосами и аккуратно подстриженной козлиной бородкой, в которой всё ещё было больше чёрного, чем седины. Макрам провёл пальцами по собственной челюсти. Он ещё не видел ни одного человека, кроме него и Тарека, который ходил бы чисто выбритым, как это было принято у янычар.

Макрам слушал обрывки разговора с Принцессой-султан. Ничего необычного — проблемы с границами, налоги, которые применялись не там, где, по мнению гильдии, они должны были бы, продолжающийся спор с торговцами-иммигрантами, которые не были ничем обязаны гильдии. Эта встреча была поучительной в том смысле, что она подчеркнула сходство между Тхамаром и Саркумом.

Его мысли постоянно возвращались к брату. Гильдии и торговцы дома предъявляли Кинусу те же претензии. Принцесса-султан изобразила интерес, причём лучше, чем это делал Кинус. Или, возможно, она вообще не притворялась. Когда она говорила, она тщательно подбирала слова и даже в вопросах, которые не требовали внимания правителя, вела себя уважительно. В этом она была на стороне своего отца, и её речь очень напоминала его письма Саркуму. Мужчины и женщины, которые разговаривали с ней, делали это с уважением и открытостью, как будто они были знакомы с ней и верили, что она будет вести себя честно по отношению к ним. Это было совсем не похоже на хаос подобных столкновений при дворе его брата, когда мужчины перекрикивали друг друга, чтобы быть услышанными. Кинус часто реагировал пренебрежением или надменностью или даже позволял Старейшинам отвечать от его имени.