Мицелий

Глава 2

Внутри было тепло, просторно, невероятно уютно. И, как ни странно, многолюдно: все разговаривали о чем-то, все ели, пили… На стенах висели картины. Даше казалось, что она видела их раньше или, во всяком случае, видела очень похожие картины. Пахло жареным мясом, землей, картошкой и еще, горько-сладко, – пивом. Даша втянула этот воздух насколько хватало легких: ее заполнили спокойствие и радость. Словно бы она дома. Словно бы она давно не была вот так вот, по-настоящему дома.

– Как же тут хорошо… – сказала она вполголоса и растянула рот в улыбке.

Сережа же шел спокойно и ровно вдоль рядов деревянных столов и лавок туда, где еще были свободные места. Наконец, он остановился у столика, над которым висело мрачное, но невыразимо спокойное полотно: черное пятно елей в обрамлении белых, стройных скал. Он кивнул ей, и Даша села, поставила локти на столешницу. Та была теплой и чистой.

– А тут довольно мило, – сказала она. – Это такой о-очень секретный ресторан, да?.. Но очень хороший.

– Ты еще ничего тут не съела, – резонно заметил Сережа, необычно ловко для своих габаритов сел за стол напротив нее. – Как же ты можешь говорить, что это хорошее место?

– А ты… вы… Сергей Гавриилыч не стал бы ходить в плохие рестораны, – чуть запинаясь, ответила Даша.

– Это правда. Но, все-таки, называй меня Сережа. В этом имени же нет ничего стыдного, а? – ответил он. И поднял руку, подзывая официанта.

Но никто не шел к ним. Какое-то время.

– Знаете… знаешь, я думала, мы идем в какое-то странное место, а оказалось, что во вполне нормальное заведение общественного питания. С одной стороны так, конечно, спокойнее, с другой – меня как будто обманули… Хотя, впрочем, у него такое странное местоположение! Очень странное. Кто вообще может ненароком зайти в ресторан под землей, в переходе, непонятно где…

Сережа усмехнулся, сцепил руки в замок, положил на них голову:

– Так в том-то и дело, что никто не зайдет. Ненароком никто не зайдет, – он говорил разделяя слоги, с хрипотцой.

Потянуло холодом. Даша отчетливо услышала мелкий, ласковый перезвон, становившийся все громче – она испуганно обернулась и в нежном, все затенявшем полумраке этого места различила фигуру в белом саване, с головы которой спускалась тяжелая, с вплетенным серебром, с аккуратно-металлическими бубенцами лента. Под лентой – тень. Фигура в саване остановилась, замерли складки ткани, застыли тени. И она услужливо и тепло сказала:

– Чего желаете сегодня, Сергей Гавриилыч?

– Три куска пирога с белыми грибами, Леночка. Еще, пожалуй?.. – он вопросительно посмотрел на Дашу, Даша кивнула, соглашаясь на все, кроме мучительной смерти. Он продолжил, – еще, пожалуй, стейк для девушки, пинту молочного стаута и… и, думаю, бокал той, как ее, блондинистой бурды…

– Bourgogne? – переспросила Леночка.

Сережа кивнул:

– Да-а, ее самой, кажется. Напитки как можно скорее, прочее – по готовности.

Официантка сложила руки в жесте покорности, кивнула: бубенцы ответили тихим звоном. Повернула голову… точнее, тень, скрывавшую лицо к Даше:

– Стейк, полагаю, средней прожарки?

Даша кивнула, снова соглашаясь на все.

Фигура ответила кивком-перезвоном. И продолжила:

– А вы, кажется, у нас впервые? Рады приветствовать нового гостя.

Жест – звон… Радости Даша не распознала, но предпочла поверить на слово. Движения рук, текучесть легкой ткани скрывали под собой силу – это восхищало Дашу так, как не восхищало ничто иное, и вместе с тем – пугало так, как не пугало ни что. И это было так схоже с…

Силой, с которой гифы раздвигают землю и плоть,

Силой, с который они входят в ткань деревьев, раздвигая, оплетая клетки,

Ажурно – прекрасно – жутко… Ничего не превалирует, все – немой восторг…

Даша сидела неподвижно, почти не дыша уже около трех минут.

– Она тоже рада вас приветствовать, Леночка, – наконец, ответил за нее Сережа и расцвел в своей очаровательной улыбке. – Она не часть культа, но это лишь вопрос времени. Не беспокойтесь, ей можно доверять.

Фигура в саване снова сложила ладони:

– Да оплетет мицелий трупы наши. Наслаждайтесь отдыхом.

И она ушла в другой конец зала, скрылась за неприметной дверью. Даша вспомнила, как дышать, применила знания на практике, пока у нее не закружилась голова от избытка кислорода, и, наконец, сказала:

– Ах вот как выглядит первоклассный сервис! Честно говоря, я чуть не умерла…

– Ничего страшного, ты только чуть, а некоторые и впрямь умирали, – ободряюще заметил Сергей Гавриилыч.

– Ой, как здорово! – Даша восторженно улыбнулась: приятно было оказаться выносливее, устойчивее иных. Посмотрела в его темные глаза, тут же отвела взгляд в стол,– Ну, здорово, что я только «чуть»… Наверное, так и должно быть в… таких местах. Пусть и не знаю каких, но таких. Хотя про мицелий, конечно, немного… жутко. Но красиво, этого не отнять. Знаете, это «оплетет трупы наши»… Безумно красиво! Этот вечный сюжет о «жизни, что питается смертью» или, говоря иначе, «чужой жизнью»… Это отрадно, радостно и, как мне кажется, невероятно важно… И все-таки тут хорошо. Думаю, тем более хорошо, что здесь – вот так, а не эдак!

– А ты, оказывается, любишь поговорить, – отвлеченно заметил Сережа, провел указательным пальцем по ее ладони…

Даша ее отдернула, прижала к груди:

– И-извините… я становлюсь болтливой и начинаю нести всякий бред, когда волнуюсь. Прости, пожалуйста, Сереж, мне просто надо немного успокоиться, я думаю.

Он кивнул и устало откинулся на спинку скамьи, закрыл глаза.

«Конечно, он устал. Он не мог не устать за такой ужасно длинный рабочий день», – подумала Даша. Снова глубоко вдохнула, выдохнула.

Саван.

Она – пока не часть культа,

Она – верно, в будущем станет частью…

По-свадебному белый и все-таки – саван. Вот как здесь, значит.

Даша подняла взгляд на картину, все так же, конечно, монолитно, неизменно висевшую над их столом: то же пятно деревьев, те же скалы. Скалы были похожи на толстую, слишком толстую, чтобы ее расколоть, яичную скорлупу. Они обнимали остров, закрывая его в себе…

Когда Леночка подошла почти неслышно и аккуратно, с характерным перезвоном поставила кружку темного пива и бокал янтарно-светлого, то Даша заметила и разобрала под рамой табличку с подписью: «Арнольд Бёклин. Остров Мертвых», и еще – «Подарена Сергеем Ольшевым».

– Ваше пиво, – мелодично произнесла Леночка и ушла.

Или это была не Леночка. Даше пока было трудно различать людей в одинаковых белых одеяниях, а бейджиков с именами у официантов здесь, к сожалению, не было. Или к счастью.

«Иногда чем меньшим количеством информации ты располагаешь, тем лучше,» – отвлеченно подумала Даша. Подняла бокал, прохладный, гладкий, и сделала первый глоток…

– Ах-ха… это, это же… – в голове путались, громоздились друг на друга слова, она не могла ухватиться ни за одно из них. И все-таки попыталась их связать, – Это лучшее, что я пила в своей жизни! Такое тягуче-сладкое, словно мед или свет, и все же с горечью, хмельной, с нотками цитруса… Оу, с ним явно все совсем не просто! Выдержано в дубовых бочках, правда же? Технология, конечно, несколько нестандартная для пива, но именно поэтому дают столь узнаваемый, благородный оттенок вкуса! Так, с-вашего-позволения-Сережа, еще один глоток…

Она стянула эту ласковую влагу, пену, закрыла в блаженстве и эстетическом экстазе глаза. Когда Даша их снова открыла, в них был огонь и странный азарт.

Сергей Гавриилыч наблюдал за ней безотрывно, потягивая молочный стаут.

– Что ж, хм-м… у меня появилось еще несколько идей, – доверительно сообщила она, перекатывая свой Bourgogne по краям бокала. – Во-первых, это определенно многокомпонентное, как я их называю, химерное пиво… Пусть, если судить по ряду вторичных метаболитов, дрожжевые культуры были использованы вполне… классические, возлюбленные нами Saccharomyces cerevisiae, но что до штамма… Бельгия, не так ли? Очевидна гомозиготность по локусу 5q574/5p574…

– Как? – еле слышно выдохнул Сережа.

Даша пожала плечами:

– Ну, это лишь предположение. Да и, это… честно говоря, я не знаю, как это точно определить, но я бы сказала, что это, ну… какая-то безупречная бесконфликтность вкусо-ароматических характеристик?.. Ну, разумеется, лишь по части спектра и у одной из используемых культур, – спохватившись, добавила она, смущенно опустив голову. – Простите, пожалуйста, если я в чем-то ошиблась… Я ведь так, во многом любитель в таких вопросах. И моей стипендии едва ли хватает на полноценное знакомство со всеми существующими сортами…

– Как долго я тебя искал, – только и сказал он.

Даша замерла. Их глаза встретились. И вдруг Сережа поставил ладони на стол, подался вперед, – скрип дерева, вдох Даши, – и его губы легли на ее. Она опустила веки, раскрыла рот до влажной слизистой, отдаваясь поцелую, чуть кололась щетина… В ушах забились восторг и кровь.

Он отстранился, не сказав ни слова. И Даша сделала еще один маленький глоток, подержала во рту до легкого жжения спирта у слизистой губ. Сережа ласково улыбнулся ей, и ей показалось, что глаза его помутнели, стали масляно-ласковыми. И отхлебнул своего темного, почти черного пива.

Он, конечно, еще не пьян. И все-таки?..

– Что ж, – сказал Сережа. – Я знал, что тебе понравится этот сорт, но чтобы настолько… ты удивительная женщина.

– Спасибо, – смущенно кивнула Даша.

Ей всегда были приятны оригинальные комплименты от достойных мужчин.

– Только, это… может, мне придется занять у вас денег. У меня их не так много, а тут, наверное, все очень дорогое.

Сережа опустил подбородок, отрицательно потряс головой:

– Глупости. Я сегодня плачу. Хотя бы как заведующий лабораторией, ужасно нагружающий свою сотрудницу в последние дни. Возражения не принимаются. Кстати, тебе как, не страшно здесь? Тут немного своеобразная атмосфера, это понимаю…

– Не-а. Мне тут очень нравится. Как может быть страшно там, где разливают такое вкусное пиво? Да и, знаете… я ведь с вами.

– Да, ты ведь со мной, – эхом повторил Сережа.

Он положил руку на стол, ладонью вверх. Наклонил голову… Даша не поняла, как же считать этот жест.

«Какой он… милый. Даже странно,» – только и подумала она. И острожно, неловко вложила свою ладонь в его. Сережины пальцы согнулись, сжали ее кисть, казавшуюся сейчас тонкой, хрупкой. Он провел шершавым, грубым большим пальцем по ее коже.

И Даша отпила еще глоток.

– Это какое-то «место для своих», да? – спросила Даша.

– Да. Исключительно для своих.

– И все же вы пришли сюда со мной.

– И все же пришел, – повторил он эхом. Отпил пива: от него Сережино дыхание становилось горьковато-карамельным.

– Тебя здесь называют по имени-отчеству!

– Это правда. В том числе поэтому мне хочется, чтобы хоть кто-то называл меня не так.

– Это не так уж и просто, все-таки ты мой, вроде как, босс… Мне как-то спокойнее называть тебя Сергеем Гавриилычем. И, кстати… разве у тебя нет девушки, которая называла бы тебя Сережей? Или, может, Сереженькой? Сережечкой…

Он раскрыл ладонь, протолкнул свои пальцы между ее пальцев. Даша не сопротивлялась.