Ведьмочка в Боевой Академии или Единственная для Ректора

Глава 16

Я прищурилась и постаралась выровнять дыхание. Прямо так, как бабуля учила. Бывало, стоишь над котелком, варишь зелье, а бабуля приговаривает:

— Смотри, Ведянка. Для ведьмочки нет ничего важнее, как уметь ни о чем не думать, когда зелье варишь.

Я, конечно, возмутилась тогда:

— Да как это можно, бабуля? Не могу я не думать. Мысли, они сами приходят и вертятся в голове-то.

Помню, она усмехнулась и ласково потрепала меня по голове:

— Научишься, Веденька. Главное, научись дышать. Дыханье такое делай, чтобы выдох был длиннее вдоха. Тогда успокаиваешься и мысли твои тоже.

И зелья получаются какие надо. Думаешь, почему за моими приезжают из дальних краев и на порталы тратятся, золота не считая?

Открывала мне тайны наши ведьменские бабуленька моя. И как всегда, права она оказалась. Научилась я. Вот и сейчас постаралась и мне удалось поставить поднос на стол почти без потерь!

Разве что из вазочки, что цвета топленого молока, чуток вытекла густая масса.

Интересно, что эта за штука такая?

Поставила я поднос да и посмотрела на девушку, с таким вот ехидством говорящую.

Вот всем хороша девица. Кожа белая, будто фарфоровая. Имечко вот только подкачало. Вилка. Надо же. Да у нас собаку так не назовут. В нашем-то медвежьем углу.

И ведь не боится-то совсем. Или не понимает, кого задеть пытается?

Темные они тут, в Боевой Академии. На ведьмочку, молодую, не инициированную, наезжают.

Я только посмотрела на нее и вздохнула. Сколько ж девице лет-то? По виду моя ровесница, а вот ума маловато. Прямо как дитя малое. Магичка, что с нее взять.

Отвернулась я, ничего не ответила и к еде приступила. Ведь что дядька Симеон говорил-то? Закроют через десять минут, и придется одним чаем питаться.

За спиной раздался другой недовольный голос:

— Пойдем, Тильдушка. Не о чем нам с ней разговаривать. Ведьма она, сама понимаешь.

Раздался смешок, дверь захлопнулась. Я тут же, оглянувшись, пару тарелочек и горшочек отправила в котелок, к Рыське.

И две вазочки туда же.

Блинчики были вкусные. Прямо как домашние. Значит, все таки у них тут есть нормальные домовые. Я даже успокоилась. По крайней мере, с голоду мы с Рысечкой не умрем, а наоборот, очень даже вкусно будем питаться.

А девушки… Странные они. Неужели потому, что магички? Я вот ничего не почувствовала, никакой такой магии от них не исходило. Не то что от ректора…

Ректор.

Ну вот зачем я о нем вспомнила? Весь аппетит испортила. Ведь что еще он мне скажет-то? А вдруг не получится сундук сюда с одеждой моей переправить?

Конечно, не собираюсь я на этих Вилок и Тильдок внимания обращать.

Но мне, внучке ведьмы экстра класса Эржбеты Малежской, не пристало и правда в такой одежде ходить.

Вот, бабуля, права ты была. Встречают точно по одежке. По крайней мере, такие вот бестолковые девицы.

А вот ректор ничего. Да он даже на меня и не смотрел толком. Ну как, не смотрел. Смотрел-то он, конечно, очень даже внимательно. Но вот не заметила я, чтобы одежда моя его хоть на минутку смутила.

Боевой маг, что сказать. Не такого за жизнь навидался. Да еще и не триста лет ему, оказывается. Не будет же он мне врать? Зачем бы ему. Нет, не будет.

Хотя тридцать восемь лет это тоже далеко не молодость. Ужас. Это ж почти сорок! Я вот совершенно себя не представляю в таком возрасте. Сгорблюсь, наверное. Кожа обвиснет, морщинами пойдет.

Я чуть носом не хлюпнула, так мне себя жалко стало. Бывает такое со мной. Как размечтаюсь о чем-нибудь, так будто наяву это вижу и чувствую.

Такие мы, ведьмочки. Чувствительные просто ужас. А эти… невоспитанные девицы прямо вот так и хотят до греха довести.

Я задумалась и доела последний блинчик, обмакнув его в сладкую тягучую массу цвета топленого молока. До чего же вкусная штука-то! Никогда не ела ничего подобного.

Тут только услышала, как мимо пробежали на выход Лаврик и другой парнишка, темненький и полноватый. Прямо как колобок. Опять они куда-то опаздывают.

Лаврик вдруг оглянулся и остановился у моего стола:

— Беги, Силка. Опоздаешь! — крикнул он полненькому адепту, а тот только махнул рукой.

Лаврик же замялся и опять покраснел:

— Ведян, ты, это… Ты не связывайся с Вилкой-то. Со свету сживет. С ней никто не связывается.

Я нахмурилась:

— Что же за имечко-то у нее, Лаврик? За что ж назвали так ее, бедняжку.

Вилка! Это ж кличка, а не имя.

Лаврик вытаращил глаза:

— Ну, ты и правда, из медвежьего угла, что ли? Или магистр Симеон не рассказал?

Тут лицо его сморщилось, а в глазах отразилось понимание:

— Не рассказал… Да и не мог он. Вчера оборот был, поэтому. Не до чего ему было, — и паренек вздохнул, этак понимающе.

А у меня даже глаза разгорелись. Тут явно какая-то тайна! Тайна, о которой я и не знаю. Не знаю, но вот догадки кое-какие имелись. Все таки не зря бабуля меня книжку ту чуть не наизусть заставляла заучивать. Вот сказал Лаврик про оборот, так все и встало на свои места.

Вот оно в чем дело! Значит, в роду-то у дядьки Симеона оборотни затесались. Не иначе, дед или бабка были оборотнем. Потому как кровь-то ослабевает с поколениями, и уж на третьем оборот потомки совершать не могут. Остается только повышенная волосатость. Не позавидуешь дядьке Симеону. То-то он тогда орал про полгода, что не оборачивался. И как я сразу-то не поняла, про что он?

Нервничала сильно, вот потому.

Вздохнула я:

— Да, такое дело-то, оборот этот. Пока в себя придешь…

Лаврик покивал согласно. Сразу видно, имел опыт общения, малоприятный.

— Так что не так с этой вашей Вилкой? Хоть ты мне скажи. Похоже, что застряла я в вашей Академии.

Лаврик, услышав мои слова, аж весь засиял. Юношеские прыщи прямо заалели. Нет, ну правда, как они тут живут, без ведьмочки-то? Давно бы я эту пакость у него извела.

А что это он так обрадовался, интересно? Я с подозрением посмотрела на парнишку:

— Что ты сияешь, как медный таз?

Лаврик только сглотнул и постарался сделать непроницаемую мину на лице, но меня-то не проведешь. Ишь, глазки-то сверкают как.

— Давай, выкладывай про Вилку, — скомандовала я. Ну правда, что за тайны такие?

Лаврик покосился на дверь:

— Вилкой ее только Тильда зовет. А так она Вильгельмина тан Ржевски.

У меня рот приоткрылся:

— Это дочка, что ли, господина канцлера тан Ржевски?

— Не дочка, племянница.

Да. Как бы далек не был тот медвежий угол, в котором я жила, а про канцлера и мы слыхали. Один у нас в государстве канцлер-то. Надо же. Я покачала головой. Да, не повезло господину тан Ржевски с племянницей.