Варвара Спиридонова, ныне покойная

14

— Кристина Иванова, 22 года. Весной закочила университет, работает бухгалетром, живет одна. Аутоиммунный лимбический энцефалит, генезис неизвестен, поражен только мозг.

— Она красивая?

Варвара крутилась перед зеркалом, разглядывая свою бычью шею профессионального самбиста и переломанные уши.

— Понятия не имею, — ответил Марк, — у меня есть только выписка из медицинской карты.

— Где ты вообще её взял?

— Подкупил одного невролога.

— Ты напрасно потратил свои деньги, — заявила Варвара. — Это вложение не окупится.

— Куда лучше носить на себе черте что! Где ты взяла этого громилу?

— Это Аристофан. У него очень сильное тело. Я легко могу дать тебе по уху.

— Великое достижение, — хмыкнул Марк.

Варвара оттянула ворот рубахи, обнажая покрытое узорами плечо.

— Мне нравятся татуировки, — задумчиво сказала она. — Почему я их не делала, когда была жива?

— Когда ты была жива… у тебя были… романтический опыт?

— Какие формулировки, — расхохоталась Варвара. — Воля ваша, Марк Генрихович, но вы какое-то ископаемое. У меня был один любовник. Ничего выдающегося, но чего могла желать девочка, чей… как вы там сказали?.. романтический опыт помещался между обложками «Евгения Онегина»?

— И как?

— Что — как?

Марк закатил глаза и, обогнув самбиста Аристофана по широкой дуге, прошел в комнату, чтобы без сил упасть на диван.

Дрогнул под тяжелой поступью пол.

— Эй, — возмутилась Варвара, притопав следом. — Ты позвал меня в гости, чтобы меланхолично пялиться в потолок?

Она потянула его за штанины, легко, одной лапой, подняла обе ноги Марка, села на диван и положила их себе на колени.

— Ладно, — помолчав, сказала Варвара с великой неохотой, — что там про энцефалит?

— Девушка умирает. У тебя не так много времени, чтобы принять решение.

Теплые огромные ладони чуть дрогнули на голых ступнях Марка. Варвара раздраженно ухватилась за большие пальцы его ног, развела их в сторону, а потом стукнула их друг об друга.

— Эй, — возмутился Марк. — Твой Аристофан просто варвар какой-то.

— Я правильно понимаю, что ты предлагаешь мне попробовать занять пустой мозг умирающего человека?

— Располагайся там как дома.

Варвара запрокинула назад голову, разглядывая потолок.

— А если все получится… Ну предположим, я смогу там остаться насовсем. И умру вместе с ней? Тоже насовсем, — предположила она с несвойственной ей робостью.

— Ну так постарайся не умирать. Возьми себя в руки, — фыркнул Марк.

— Я думала, что ты физик. Физика — это точная наука. Она не должна основываться на псевдонаучных теориях и смутных мотивациях.

— Отнесем тебя в экспериментальный раздел науки.

— Тебе совсем без разницы, что со мной будет? — спросила Варвара печально. В уголках её глаз сверкнули слезы.

— Не драматизируй, пожалуйста, — поморщился Марк, закрывая глаза.

Варвара пришла в движение. Тяжеленное тело самбиста Аристофана, буквально, вдавило худого Марка в диван. Открыв глаза, он увидел совсем рядом переливы перламутра.

— Ты меня раздавишь, — пожаловался Марк.

— Признайся, что тебе тоже страшно, — велела она жалобно и требовательно одновременно.

— Вот еще!

— Да тебя просто трясет от ужаса.

— Это твои домыслы.

— Почему ты врешь?

Дышать было уже почти нечем, и Марк сдался.

— Потому что страх парализует, — сердито заорал он. — Он не дает думать, не дает двигаться, не дает делать хоть что-то. Страха парализует точно также, как тело твоего орангутана, которым ты меня придавила. Слезь с меня немедленно, Варвара!

Она поспешно отпрянула. Марк сел, хватая ртом воздух.

— Ты совсем рехнулась?

— Мне хотелось, чтобы ты тоже почувствовал себя беспомощным, — если Варвара и чувствовала себя виноватой, то совсем немного. Скорее, она выглядела удовлетворенной. — Как будто тебя пригвоздили булавками, и ты не можешь даже дернуться. Я себя так чувствую каждый день. Просто смотрю в будущее, и не вижу его.

— Послушай, — обнимать Варвару было особенно неудобно, она не помещалась в охвате его рук, но Марк все-таки как-то умудрился пристроить её на своей груди. — Нам обоим некуда отступать.

— Вчера ты сказал, что мне нечего терять. Но мне есть, Марк, мне есть.

Он успокаивающе поцеловал её в колючий бритый висок.

— Я не хочу смотреть, как ты медленно исчезаешь.

— И ты предлагаешь мне совершить нечто антинаучное, не дающее никаких гарантий, с ничтожным шансом на успех?

— Что тебя смущает?

Варвара подняла голову и посмотрела на него. Слезы струились по её лицу, будто где-то открыли кран.

— Если я еще раз умру по твоей вине, — пригрозила она, — то снова вернусь к тебе в качестве призрака. И уже не буду такой дружелюбной и всепрощающей! Я стану злобным полтергейстом из тех, кто обрушивают люстры и ломают стены. Полтергейстом из фильмов ужасов. Твоим проклятием, дорогой убивец!

— Если тебя это так успокоит, то уже вполне полноценное мое личное проклятие.

— Спасибо, — она смахнула с лица слезы, заулыбалась.

Марк засмеялся, покрыл её лицо короткими быстрыми поцелуями.

— Я присмотрю за тобой, не переживай.

— Посади какие-нибудь красивые цветы на моей могиле.

— Репейник.