Эквей. Трилистник судьбы

Нежное лавандовое платье лежало на самом дне сумки. Лиф платья чётко облегал грудь, делая её еще выше, обрисовывал тонкую талию и мягкими волнами обрамлял бёдра. Оно было бы обычным и традиционным, если бы не было длиною до колен, открывая лодыжки. Никаких лишних узоров, лишь струящаяся ткань, что приятно льнула к телу, лаская обнаженную кожу. Изящный поясок золотистого цвета и минимум украшений — вот и всё, что было нужно. Немного подумав, я распустила волосы, отчего они мягкими волнами упали вниз, щекоча открытые плечи и спину.

— Гулять так гулять, — пробормотала я, доставая косметичку.

Перламутровые тени, тёмный карандаш, тушь для ресниц и легкий розовый блеск на губах в одно мгновение преобразили лицо, делая ярче. Словно это уже была не я, а кто-то другой.

Нравилась ли мне девушка, что отразилась в высоком зеркале? Сложно сказать. Нравилась, но я еще не могла поверить, что это действительно я.

— Знаешь, раз тебе уже восемнадцать, то ты уже совсем взрослая. Как ты относишься к вину? — не оборачиваясь, спросил Александр, продолжая рыскать в шкафах, когда я зашла на кухню. — Ты не поверишь, но я, кажется, нашел тут любимое вино Князя, то самое, серебряного цвета.

— Отлично, — откликнулась в ответ, зябко поводя плечами и немного нервничая.

Пока меня не было, Переславцев накрыл праздничный стол, в центре которого продолжал возвышаться торт, и даже украсил столовую. Неизвестно где нашёл то ли гирлянды, то ли сигнальные огни и развесил по потолку. Теперь они приятно сверкали и мерцали сотней равноцветных огней.

— Правда, еще только утро, точнее, почти обед, но мы растянем удовольствие, — произнёс он и, наконец, обернулся.

Вот для этого и стоило наряжаться и приводить себя в порядок. Чтобы мужчина ТАК посмотрел. Саша застыл на мгновение, расширенными глазами осматривая меня с ног до головы, словно еще не веря в то, что это действительно я. Взгляд скользил вверх-вниз, когда он шагнул ко мне с бутылкой в руке и тут же застыл.

— Кхм… Кэтти. Ты отлично выглядишь, — спустя пару долгих и томительных секунд, ответил мужчина.

— Спасибо, — улыбнулась ему и неловко пожала плечами, не зная, что делать дальше.

Отчего-то стало неловко.

— Такая взрослая.

— Мне же восемнадцать.

— Ну да, ну да, — рассеяно пробормотал он в ответ и встряхнулся. — Прошу за стол.

— И что мы будем делать? — осторожно уточнила у него, присаживаясь на один из стульев и поправляя платье.

— Отмечать.

— Весь день?

— Весь день, — кивнул Саша и принялся открывать вино. — У тебя есть возражения?

— Нет, возражений нет. Просто интересно, какую программу развлечений ты приготовил, — продолжала допытываться я.

— Для начала мы позавтракаем.

— Тортом? — уточнила я со смешком.

С громким чпоком пробка вылетела из бутылки.

— Совершенно верно, — ничуть не смущаясь, ответил мне Переславцев, разливая серебряную жидкость по бокалам. — Свечи поставить?

— Какие свечи? — я растерялась на мгновение.

— На торт.

— Нет. И желание загадывать не буду, — принимая у него бокал, ответила я.

— А зря. Это же древняя традиция — задувать свечи и загадывать желание. Впрочем, как хочешь. Итак, с меня тост.

Саша вскочил и задумался на мгновение.

— За тебя, — в конце концов произнёс он.

— Лаконично и по существу, — фыркнула я.

— Я еще не закончил, — мужчина неожиданно стал очень серьёзным. — Знаешь, три года назад мы ведь не общались толком. И мне сложно сказать, какой ты была. Но я знаю, какой ты стала. Честной, открытой, доброй и красивой. В наше время сложно найти кого-то, который готов отказаться от собственной жизни ради другого, даже близкого человека. А ты отказалась. Не стала прятаться, надеяться на чудо. Просто взяла и сделала. Одно это вызывает восхищение.

С каждым произнесённым словом я краснела всё больше. Но тоски и боли от воспоминания о том, что совершила, отчего-то не было. Я сделала это не ради слов и восхищения, а просто потому что должна была, но всё равно услышать такое было очень приятно.

— Конечно, ты немного неуклюжая, — неожиданно заявил Саша.

— Эй! — возмущенно вскрикнула я. — Это не считается.

— Ладно, хорошо, те случаи не считаются. Я лишь хочу пожелать тебе — вернуться домой.

— Спасибо.

— К своим родным, близким и друзьям, которые ждут тебя, любят и верят. Ты достойна самого лучшего. За тебя, Кэтти, — он отсалютовал мне бокалом и тут же выпил до дна.

— За меня, — прошептала и сделала первый глоток.

Я уже пила это вино, но всё равно не могла не восхититься богатым вкусом и терпким букетом экзотических фруктов и ароматов. Алкоголь быстро разбежался по венам, даря мне ту легкость, весёлость и раскрепощенность, которой мне так не хватало.

— Остальное выпьем вечером, — заявил мужчина, отставляя бутылку в сторону. — А теперь, именинница, разрезай торт.

— А какая у нас вообще программа предусмотрена на сегодня? — принимая нож, поинтересовалась я.

— Развлекательная, — еще больше нагнал туману Саша и хитро улыбнулся.

И ведь не солгал.

Это был странный день. Наверное, у меня еще никогда раньше не было такого интересного и необычного дня рождения.

Торт, подаренный Богиней, действительно оказался очень вкусным. Бисквит таял во рту, а вкуснейший крем с нотками цитрусовых буквально побуждал закатить глаза от наслаждения и замурлыкать. Но я держалась. Конечно, весь его съесть мы не смогли.

Убрав остатки в холодильник, а посуду загрузив в машинку, мы отправились в гостиную, где Переславцев предложил мне сыграть в «КосмоБой». Это была одна из лучших виртуальных игрушек последнего поколения с максимальным погружением в игру и кучей наворотов. Я играла в старую версию еще на Земле, а тут вдруг такое неожиданное предложение.

— Что ты мне предлагаешь? — переспросила у него, беря в руки виртуальный шлем и недоверчиво качая головой.

«Может, мне всё это послышалось? Он же взрослый дядечка, а это игрушка. Я слышала, что мужчины — как дети, но не до такой же степени».

— Сыграть, — как ни в чём не бывало, ответил Саша, присаживаясь на диван.

— А ты умеешь?

Переславцев взглянул на меня как на сумасшедшую.

— Кать, я же родился и вырос на Земле, — терпеливо произнёс мужчина. — Конечно, умею. День рождения подразумевает развлечения. К сожалению, мы на корабле, и выбрать особо не из чего. Но «КосмоБой» — отличная игра. Или ты против?

— Давай попробуем, — с сомнением ответила ему, надевая шлем.

«Ты считаешь меня ребёнком?» — хотелось спросить у него.

Но я промолчала. Хотя толика разочарования осталась. Несмотря на возраст, платье и макияж, Александр всё ещё видел во мне угловатую девочку-подростка.

Неожиданно «КосмоБой» затянул, и время полетело незаметно. Мы играли за двух земных штурмовиков, летали на небольших кораблях, разгадывали ребусы, выполняли задания и пытались обыграть друг друга. Мы кричали, ругались, смеялись, требовали чего-то, забыв, кто есть кто. Саша практически всё время был впереди, но недалеко, словно ждал меня. Эти поддавки немного раздражали и взвинчивали. Я злилась, просила играть честно, но подловить его на поддавках не удавалось.

Незаметно пролетело время. Согласившись на ничью и пообещав друг другу еще один раунд в ближайшем будущем, в котором обязательно определим победителя, мы отправились на кухню. Есть хотелось страшно. Саша пытался уговорить меня пойти к себе и немного отдохнуть, пока он займётся ужином, но я настояла на своём присутствии.

Готовка прошла весело. Для начала Переславцев всё-таки спалил жаркое, превратив сочное мясо в обгоревшие угольки. Потом у меня прямо в руках взорвался переспевший фрукт с экзотическим названием гуйри. В одно мгновение он обрызгал нас с ног до головы липкой синей мякотью и сочным соком. Переглянувшись, мы расхохотались и отправились переодеваться. На этот раз я не стала мудрствовать и надела любимые джинсы и старый топ, а волосы собрала в высокий хвост.

Пока мы приводили себя в порядок, у нас сгорела вторая партия мяса. Поэтому пришлось довольствоваться бутербродами и тортом, запивая всё вином.

Вечером мы сидели в рубке, каждый в своём кресле, пили вино и смотрели, как океан готовится ко сну. Медленно угасали огни моллюсков, и наступала ночь. Разговаривать не хотелось, день и так был слишком насыщенным на события. Последние мгновения праздника — и завтра мы вновь продолжим путь в никуда.

— Ты загрустила, — неожиданно произнёс Переславцев, вставая.

— День рождения кончился.

— Ещё нет.

Саша вдруг подошел к пульту, что-то понажимал, и рубку огласила тихая, немного грустная мелодия, которая отчего-то показалась мне смутно знакомой.

— Разрешите пригласить на танец, — мужчина подошёл ближе и поклонился, протягивая мне руку.

Отказываться я не стала. Отставила в сторону бокал и с улыбкой вложила ладонь.

— Разрешаю.

Это сложно было назвать танцем.

Мы стояли близко-близко, прижимаясь друг к другу. Мои руки были у него на плечах, его — на моей талии. И мы двигались по кругу, медленно переступая с одной ноги на другую. И были так похожи на пингвинов, что я, не удержавшись, прыснула, пряча лицо у него на груди.

От Саши веяло таким теплом, что я просто наслаждалась нашей близостью, рассматривая молнию на его куртке и отчего-то не решаясь поднять взгляд. Но чем больше проходило времени, тем сильнее я распалялась, едва не задыхаясь от охватившего меня жара, его руки оставляли на талии огненные следы, и мне было мало одного танца. Может, в тот момент взыграл алкоголь в крови, не знаю. Только я неожиданно резко вскинула голову, встретилась взглядом с шоколадными глазами и, поднявшись на цыпочки, сама его поцеловала.

Сначала ничего не происходило, мужчина замер, остановился и ничего не делал. Не оттолкнул, но и не ответил на мой неумелый поцелуй. А потом неожиданно всё изменилось. Его ладони скользнули выше, требовательно глядя спину и плечи, а губы раскрылись. Я едва не запищала от восторга, когда кончик его языка обвёл нижнюю губу и слегка втянул её в рот. Ахнув, запустила пальцы в его волосы, прижимаясь всем телом. Поцелуй стал еще более глубоким и страстным. Ничего не соображая, я отвечала, как могла, и едва не задохнулась от наслаждения, когда его рука забралась под майку, ласково проведя по обнаженному животу и поднимаясь выше.

Но потом всё разом кончилось.

— Прости, — пробормотал он, отшатываясь в сторону и сжав руки в кулаки.

— Что? — только и смогла прошептать я. — Но…

Даже цвет глаз изменился: исчезли коричневые искорки, а взгляд стал колючим и чужим. Черты лица заострились, став угловатыми и резкими.

— Прости, — повторил Саша и тряхнул головой. — Это всё вино. Уверяю, этого больше не повторится… Уже поздно, тебе лучше вернуться к себе.

— Конечно, — только и смогла пробормотать я, пятясь к лестнице. — До завтра.

Такое резкое изменение в его поведении несколько шокировало, поэтому я и сбежала, когда надо было остаться и поговорить обо всём начистоту.