Цветок вампира - аконит

— Ах, ну если целых восемь, то может я и сама задумаюсь о поступлении, — шутливо отозвалась я и положила подбородок на руки Ника.

В окне прямо напротив нас кто-то отодвинул занавеску. Казалось, человек прямо смотрит на нас.

— Пригнись! – скомандовал Никита и потянул меня вниз за собой. Не ожидая ничего подобного, я шлёпнулась на землю, а затем завалилась на Каримова. Мы оба рассмеялись. Его руки всё ещё обнимали меня.

— Очаровательно, — проговорила я сквозь смех: — А зачем мы скрываемся? Мы же на их территории.

— Ну, — Никита подхватил меня подмышки и помог подняться: — Технически, вся эта часть леса их территория. Они главные владельцы бизнеса, пусть и не занимаются управлением как таковым, насколько я знаю.

— Когда мы выезжали, не было никакого запрещающего знака.

Никита невесело хмыкнул:

— Это потому что он со стороны главного въезда.

Я присела на корточки, скрываясь за кирпичными опорами металлического забора. Их высоты вполне хватало, чтобы закрыть меня от взгляда хозяина дома. Ухватив Ника за край рукава, я предложила ему сделать то же самое.

— Так не заметят.

— Но ведь уже заметили, — он попробовал вновь подняться, но я вновь дёрнула за край куртки, призывая остаться.

— Не глупи: всё произошло слишком быстро, чтобы кто-то действительно успел нас разглядеть.

Человек за окном ещё какое-то время вглядывался в сторону лесной чащи, где сидели мы, однако вскоре занавеска приняла исходное положение и мы вздохнули с облегчением.

— Ну что, насмотрелась?

Я пожала плечами.

— Интересно, каково там внутри.

— Посмотри в интернете.

— Уже смотрела. Интересно, Смирновы все оставили также, как было?

— Как знать. Они не то чтобы приглашали кого-то из школы в гости.

— С ними что, совсем никто не общается?

— Не знаю, — в голосе Никиты появились ноты раздражения: — Можешь в школе спросить Эдика, когда он объявится. Вы же как раз вместе сидите на биологии.

— Сидеть то сижу, но мы не сказать, что общаемся.

Я замялась, вспомнив, как обвиняла Эдуарда в слежке и только осознала, что делала в эту минуту сама: сидела за забором, напротив его дома и высматривала, как они живут. Вот это да. Если доказательств того, что Смирнов следил за мной - не было, то о своей сталкерской шалости я могла быть уверена на сто процентов. Хорошенькое место для первого свидания с Никитой, ничего не скажешь. Нужно убираться отсюда, да поскорее, пока нас правда никто не заметил.

Я собиралась предложить Нику уйти, когда на поляне перед домом показалось две фигуры. Виолу легко было узнать даже издалека, благодаря длинным светлым волосам, отливающий благородным золотом при свете солнца. Справа от неё возвышался, как скала, Артур Смирнов. Они оба стояли, сложив руки на груди и смотря в нашу сторону безмолвно. Казалось, даже с такого расстояния они прекрасно видели нас, скрывающихся за забором и от этой мысли, мне захотелось ещё сильнее вжать голову к плечам.

— Думаю, я уже насмотрелась, — я повернулась к Нику: — Давай убираться отсюда.

Слегка пригнувшись, мы мелкими шагами двинули обратно вглубь леса. Я пятилась, не сводя взгляда со Смирновых, смотря, как удаляются их фигуры в сторону входа. В момент, когда они вплотную подошли к дверям, показался ещё кто-то. Понять, кто это был, из столь многочисленной семьи, было невозможно: человек расплывался как одно тёмно-серое пятно из-за выбранной одежде.

— Уже можно встать, — Ник положил руку мне на плечо, и я вздрогнула от неожиданности. Хоть не закричала, на том спасибо.

Мы вернулись на лесную тропу и молча пошли к машине. Почему Смирновы тоже сегодня не в школе? Неужели сегодня на занятиях нет и половины параллели? Если так, то учителя наверняка начнут обзванивать родителей и наберут Косте. Вот чёрт!

— Как думаешь, — начала я, идя след в след за Никитой, держа его за руку: — Ещё можно вернуться в школу?

— Зачем? – непонимающе спросил он. – Наше свидание же в самом разгаре.

«Хорошенькое свидание – следить за домом других одноклассников», — подумалось мне, но вслух я сказала лишь: — Они, похоже, сегодня тоже прогуливают. Кто знает, сколько ещё ребят решили не идти сегодня в школу? Могут ведь и Косте позвонить.

Никита обдумывал сказанное какое-то время, после чего понимающе кивнул.

— Так ведь Смирновы уже давно не появлялись, забыла?

— И правда… — отозвалась я, понимаю, что забыла. И как это снова выскочило из головы? Так странно. Чувство тревоги настойчиво наступало на пятки, твердя, что нужно убираться из этого леса. Природная красота, окутанная неприятным чувством, меркла теперь в моих глазах, внушая чувство необъяснимого страха. Мне даже начало казаться, что кто-то следит за нами, тихо пробираясь в отдалении через лес. На мгновения я даже расслышала подозрительный шорох позади и резко обернулась, но увидела все те охристые кроны деревьев и вездесущий пушистый мох.

Проблема свидания в маленьком городе во время учебных уроков заключалась в том, что у тебя оставалась не так много мест, куда можно поехать. Смотря на карту Ксертони в навигаторе, мы мысленно обрисовали зоны, которые точно находились под запретом: окрестности у школы, полицейского отделения и гупермаркета Никитиной семьи. Учитывая размеры той полезной части города, где помимо сельскохозяйственных площадей и лесных полян, располагалось хоть что-то стоящее, оставалось не так уж и много.

Наш выбор пал на придорожную пиццерию на новой трассе, примостившуюся прямо до знака выезда из города. С улицы она выглядела достаточно аккуратно для заведения, куда по будням наведываются разве только дальнобойщики из-за стоянки под боком, да менеджеры всех сортов и видов для сборов заказов по государственным учреждениям, каким в округе по моим наблюдениям было каждое третье здания.

Фасад был выкрашен в белый, а единственное панорамное окно прямо по центру кафе-пиццерии было изуродованное скидочным слоганом, выведенным красными прямоугольными буквами. Зайдя внутрь, я удивилась: почти все столики оказались заняты несмотря на ранний час. Мы прошли всю комнату насквозь и нашли свободное место в самом углу. По обе стороны от стола стояли кресла с высокими спинками, закрывая посетителей друг от друга и создавая более уединённую обстановку. Ламинированные меню лежали по одному на каждой стороны, а у стены оказались флаконы с солью и перцем, расставленные по обе стороны от вытянутой стеклянной вазы, в которой одиноко красовалась белая роза в пике цвета. Вот теперь всё действительно становится похожим на настоящее свидание. Никита тут же сел на диван у стены, а я подумала, что после леса было бы неплохо помыть руки. Положив на стол телефон, я подошла к официантке и спросила, где у них уборная.

— О, милая, наша на выходных вышла из строя: проблемы с давлением в трубах. Починят только завтра, — раздосадовано ответила мне женщина средних лет с вульгарно-малиновой помадой на губах: — Но ты можешь воспользоваться вот той, по правую руку от стоянки для фур. Скажи, что ты из пиццерии, ребята бесплатно пустят.

Я поблагодарила женщину и пошла к выходу. Оказавшись у двери, уже успела потянуть за ручку, как по другую сторону кто-то рванул её на себя. От неожиданности я подалась следом за дверью, продолжаться держаться за круглую насадку и прямо лицо влетела в грудь незнакомого мужчину в шерстяной рубашке в тонкую красную клетку. Подняв голову, я увидела лицо человека и на мгновение потеряла дар речи. Никогда раньше я ещё не видела таких. У мужчины была небрежная чёрная щетина; дугообразный, точно несколько раз переломанный нос и широко расставленные ноздри. И без того узкие губы были недовольно поджаты, а взгляд казался неестественно затуманенным, пусть и источал злобу. Незнакомец сузил глаза, оценивающе смотря на меня сверху, и свёл брови. Встреть я такого человека ночью на дороге – побежала, не оглядываясь. Всё в нём говорило об опасности и неприязни к окружающему миру. В особенности ко мне, хотя я не сделала ничего такого. Странный человек.

Натянув кепку за козырёк до бровей, он отошёл в сторону, пропуская вперёд.

— Спасибо, — сказала я и прижалась плечом к противоположной стене в узком проходе, чтобы разойтись с незнакомцем. Он был крупным не только по росту, но и в ширину. Должно быть, один из дальнобойщиков.

Выйдя на улицу, я пошла в указанном официантке направлением. Никогда бы не подумала, что в городе так оживлённо в одиннадцать утра. Со стороны трассы слышался гул проносящихся мимо машин. Они следовали друг за другом непрерывно и, казалось, потоку не будет конца. На парковке напротив здания администрации в ряд стояли припаркованные фуры. Более мелкие портеры выстроились, как мне казалось, в хаотичном порядке в самом центре залитой асфальтом площадки, создавая тем самым лабиринт. Наконец, обойдя их, я добралась до здания администрации и попросилась в туалет.

Выйдя из кабинки, я подошла к раковине и включила воду. Рубильник был полностью повёрнут в сторону красного деление, но из-под крана текла ледяная вода. Ополоснув руки, я надавила на мыльницу, я быстро растёрла по кистям полученную пену с лимонной отдушкой. Она совершенно была непохожа на ту, которая навсегда в моей голове будет ассоциировать с мягкими губами Ника и нашим первым поцелуем. Приятное воспоминание вызвало улыбку на моём лице и стоило мне повернуться в сторону диспенсера с бумажными полотенцами, как кто-то сильной рукой схватил меня за плечи, а свободной рукой прижал к моему лицу какой-то кусок ткани. Резкий запах ударил в нос. Размахивая локтями, я пыталась высвободиться из хватки, достать до обидчика, но точно била по воздуху: руки будто проскальзывали по какой-то скользящей ткани, отводя удар. Тогда я с силой принялась стучать по полу пяткой, заводя ногу всё выше и выше, чтобы как можно сильнее наступить нападающему на мысок, но подошва лишь глухо встречалась с безобразной пожелтевшей плиткой.

Чем активнее я пыталась освободиться, тем ярче воспринимался едкий запах от ткани, наброшенной не только на нос, но и на рот. С каждым вынужденным вдохом, через мою слизистую будто проходил дикий, неудержимый огонь, оставляющий за собой острую боль одновременно в тысячах клетках.

Ноги стали ватными. Я не то чтобы не могла больше бить, но даже стоять. Колени подкашивались. Из последних сил я впилась пальцами в удерживающую меня крупную руку. Последним, что я увидела перед тем, как потеряла сознание, оказалась рубашка в тонкую красную клетку.

Эхом в голове раздавались голоса. Один из них определённо был женским и отчего-то знакомым, хотя точно сказать, кому принадлежал, я сказать бы не смогла. Другой был басовитым, глубоким и несмотря на тембр, слова казались прерывистыми, точно говорившись поспешно пытался оправдаться. Смысл ускользал от меня, отдаваясь болью в висках. Спиной я облокачивалась на что-то холодное и твёрдое, будто сидела, прижавшись к стене. Медленно я приоткрыла глаза и поняла, что сижу на полу, с выпрямленными ногами. Единственный тусклый источник света был где-то далеко впереди меня и скупо освещал окружающее пространство. Осторожно покачав головой, я рискнула подвигать шеей и осмотреть по сторонам. Виски неприятно сдавливало, но даже концентрируя взгляд на единственной лампе, боль не усиливалась. Хороший знак.