Цветок вампира - аконит

Мгновение и из вибрирующего облака с воплем выскочило чьё-то тело, покатилось по земле и остановилось только в момент удара о колесо грузовика. С секунды Галина пролежала на спине, а затем резко подскочила и встала с дальнобойщиком спина к спине, будто прикрывая друг друга.

И тут произошло нечто совсем странное. Они оба широко раскрыли рты и зашипели. Мне даже показалось, что я вижу длинные, слегка вогнутые внутрь клыки на верхней челюсти.

— Ася, ложись! — кричит кто-то сзади, но я даже не успеваю обернуться, как чья-то рука ложится на плечо, а затем надавливает. Не в силах устоять на ногах, я лечу вниз, но не успевая коснуться земли, как чьи-то сильные руки подхватывают меня под коленями и за талию. Мир вокруг плывёт. Меня буквально прижимает к спасителю. Стоило моргнуть, как картинка леса сменилась на светлую комнату с высокими потолками и огромными окнами, точно в Петербургской зале. Моргаю ещё раз и понимаю, что лежу на мягкой бархатистой софе благородного багрового оттенка. Комната казалась настолько огромная, и я не знала за что зацепиться взглядом: за высокие книжные стеллажи битком уставленными кучей книг или же за чёрный блестящий рояль, стоящим прямо посреди зала? Должно быть, я потеряла сознание, иначе как объяснить столь резкую перемену места?

— Ты в порядке? — спрашивает знакомый голос и когда я оборачиваюсь, то теряю дар речи. Передо мной стоял Эдуард Смирнов.

Казалось, что я забыла, как моргать. Молча смотрю на него во все глаза и пытаюсь хоть что-то понять, но у меня не получается. Ещё недавно меня похитили, и я очнулась в грузовом отсеке грузовика, не зная, как сбежать от предприимчивой официантки и дальнобойщика. А теперь лежала на роскошной софе, которая казалась старее моей бабушки, и смотрела на Эдика.

— Как я… — в замешательстве начала я, но не успела договорить. Двери зала распахнулись и показалась Виола, уверенным шагом направляющаяся прямиком к софе.

— Укус есть? Проверил? — грозно спросила она, обращаясь к Эдуарду. Тот мотнул головой и тогда Виолу бесцеремонно схватила меня за руку. Резким движением она отодвинула ткань, после чего осмотрела кожу, затем проделала то же самое со второй рукой. Взгляд казался внимательным и серьёзным.

Осмотрев руки, она лёгким движением подхватила мои волосы в импровизированных хвост и осмотрела шею. Пальцами отогнула ворот расстёгнутой куртки, заглянула под одежду. Когда она попробовала проделать то же самое спереди и уже потянула за кофту, я шлёпнула её по руке:

— Эй! Прекрати! — сказала я, чувствуя, как начало обжигать щеки. Я не привыкла, чтобы кто-нибудь заглядывал мне под одежду. Мы не были с Виолой подругами. Более того, нас едва можно назвать даже знакомыми, а тут такая беспардонность. Даже в женской раздевалке перед физрой я не оставалась в одном лишь бельё — конечно мне не было комфортно!

Однако Виолу мой протест не остановил и она всё равно заглянула под одежду, после чего удовлетворительно кивнула.

— Чисто, — даже не удостоив меня взглядом, она проследовала обратно к дверям и уходя бросила: — Приведу Артура, быстро подчистим ей память и делу конец.

— Кто вас навёл с Максом на обращённых? – успел спросить Эдуард, задумчиво рассматривая меня.

— Каримов. Кстати, позвони ему. Пусть забирает свою девушку, да поскорее.

Двери за Виолой захлопнулись. Удивительным было то, что, даже не отводя от одноклассницы взгляда, я не могла понять, как ей это удалось: Смирнова даже не прикоснулась к двери! Наверное, дом только с виду кажется старым. Какая-нибудь новомодная технология установлена, чтобы двери автоматически открылась и закрывались. Эдуард обошёл софу и опустился в кресло напротив. Поза была расслабленной, чего нельзя было сказать о взгляде. Казалось, когда он смотрел на меня своими медово-ореховыми глазами, в них читалась вся грусть этого мира.

— Значит, ты с Каримовым младшим?

— Не хочешь мне лучше объяснить, что происходит?

— Нет, — без промедления ответил Эдуард. Мы смотрели в глаза друг друга, точно испытывая.

— Что же, — я выпрямилась и спустила ноги с софы на пол: — Тебе придётся, если ты хочешь, чтобы я ответила на твой вопрос.

Он немного нагнул голову, словно взвешивая все за и против, после чего сказал:

— Тебя похитили.

Я усмехнулась:

— Спасибо, это мне и так известно. Подробнее?

Эдик облизнул губу. Его нога принялась отбивать какую-то мелодию, хотя, быть может, он просто нервничал: что у Смирнова в голове одному лишь Богу известно.

— А, какого чёрта, — сказал он и махнул рукой: — Ты всё равно этого не вспомнишь. Тебя похитили обращённые вампиры, чтобы хорошенько поживиться на досуге. Мы давно их выслеживали, как и твой отец, вот только все не могли понять, кто же нарушает закон, ставя под угрозу тайну всего вида. Благодаря чуткому участию Каримова, — при упоминании Ника, голос Эдика стал язвительным: — Которого в кои-то веки коснулось проблемы большинства из-за, как теперь я понимаю, личных обстоятельств, мы получили наводку. К счастью, Макс с Виолой отличные охотники и успели догнать фургон раньше, чем несчастные принялись заметать следы.

Казалось, я перестала дышать. Что за бред он несёт?

— Погоди-погоди, — было трудно сдерживать смех: — Ты на полном серьёзе хочешь сказать, что меня похитили великие и ужасные вампиры?

Он кивнул. Уголки губ приподнялись в улыбке, и на щеках наметились ямочки, делая и без того идеальное лицо ещё более прекрасным.

— Да, совершенно верно, — он опёрся подлокотник дивана и медленно начал поглаживать подбородок указательным пальцем. Эдика будто крайне забавлял этот диалог и было нетрудно понять почему: рассказывать такую идиотскую байку на полном серьёзе нужно ещё уметь.

— Допустим, я тебе поверю, — начала я, но Эдуард разразился неудержимым хохотом и запрокинул голову, словно больше не мог на меня смотреть. Его поведение раздражало и не казалось дружелюбным. Было столько надменности в том, как Смирнов себя вёл, что мне стало неприятно находиться здесь: в этом роскошном особняке, которому куда больше шёл титул музея, чем жилого дома. Почему нельзя общаться как нормальные люди? Пришлось подождать, пока он успокоится, чтобы продолжить:

— Не веди себя так, будто подобное происходит каждый день, пожалуйста. Может, для тебя это и так, но для меня — нет. Прояви человечность, объясни нормально. О большем я просить не стану.

Едва ли я верила, что семейство Смирновых ежедневно спасает девиц от похитителей, и, возможно, это угадывалось в моём голосе или мимике, потому как взгляд Эдика стал ещё более насмешливым, однако он больше не смеялся. Эдуард совсем расслабился в кресле, широко расставив ноги в стороны и немного спустившись спиной по спинке кресла.

— Хорошо. Объясняю ещё раз медленно и нормально, — с лица Эдика исчезла улыбка, а тон и манера речи изменилась: — Моя семья принадлежит к древнему вампирскому роду. По этому праву мы оберегаем территорию, где живём и людей, населяющих её. Семейная история позволяет нам избегать кочевой образ жизни и осесть в одном месте на долгие годы. Однако не все вампиры обладают такими благами. Те, кто тебя похитил, зовутся обращёнными. Технически я сам, а также мои сестры и братья тоже можем называться вами, людьми, одноимённо, поскольку не были рождены с даром вампиризма. Не буду утомлять тебя лишними подробностями: важно то, что на территорию моей семьи без нашего одобрения пришли обращённые. Мы не знаем, ни кто их обратил, ни откуда они пришли и теперь вряд ли узнаём, — Эдуард на мгновение остановился и тяжело вздохнул, будто подумав о чём-то, что доставляло ему боль: — Их жажда крови отличается от той, что испытывают вампиры моего клана. Одна капля способна вывести подобных существ из равновесия. Голод – постоянное чувство, от которого они неспособны избавиться. От безысходности и невозможности хоть как-то облегчить свою участь, они переступают черту, со временем применяя радикальные меры. Глеб и Галина работали в паре, крадя около кафе предпочтительно девушек. Одной из таких стала и ты. Каримов позвонил нам, и Виола с Максимом быстро добрались до места. К счастью, Макс отличный нюхач и близнецы подоспели как раз вовремя, чтобы спасти тебя. Виола принесла тебя в дом, Макс же остался расправляться с парочкой.

Я сидела, смотря на Эдика широко раскрытыми глазами. Почему он снова говорит о вампирах? Серьёзно думает, что я поверю в такую дурацкую байку? Вампиры – это романтичный образ, который переврали на современный лад из древних легенд, когда было принято рассказывать сказки пострашнее, чтобы уберечь детей от опасности. Но я давно выросла и прекрасно знаю: ни Деда Мороза, ни Снегурочки, ни, тем более, вампиров – не существует и никогда не существовало.

— Зачем ты продолжаешь меня дурачить и тем более приплетать в свою дурацкую байку Никиту? Не верит же он в неё тоже?

Губы Эдуарда дрогнули в нерешительности.

— Так ведь он и сам…

Смирнов не успел закончить фразу. Двери снова распахнулись и в зал прошла Виола. Следом, возвышаясь над хрупкой с виду белокурой девушкой, шёл Артур. Чем ближе они подходили, тем больше я удивлялась, насколько Артур огромен. Никогда раньше я не находилась к нему так близко. Одни руки чего стоили: казалось, он без труда поднял бы меня прямо вместе с софой и пронёс на край света, если бы того захотел. Несмотря на внешне угрожающий вид, глаза Артура казались добрыми, благодаря угадывающимся тонким морщинам в уголках, как бывает только у тех, кто проводил жизнь, полную смеха и радости. Никогда бы не подумала, смотря на него, что мы ровесники.

— Здравствуй, Ася, — доброжелательно произнёс он и опустился передо мной на корточки. – Как твоя голова? Не болит?

— Нет. Спасибо, — хрипло ответила я.

Виола встала рядом с креслом, где сидел Эдуард, сложив руки на груди и грозно смотря то на меня, то на брата.

— Я всё слышала. Зачем ты ей рассказал о нас?

Эдик равнодушно развёл руками и мне показалось, будто он сдерживает улыбку.

— А какая разница? – ответил он сестре: — Она всё равно ничего не вспомнит.

— Но тебе бы хотелось, чтобы она помнила. Не так ли? – в голосе Виолы звучала сталь.

Артур обернулся на брата с сестрой:

— Эй, — окликнул он: — Вы мешаете.

Родственники тут же умолкли. Все взгляды стали прикованы ко мне, вот только читались в них полярные эмоции. Виола нахмурилась, выжидающе смотря прямо мне в глаза, в то время как в лице Эдуарда читалось нечто похожее на надежду. Вот только какого рода она была, мне оставалось только догадываться. Артур осторожно поднёс руки к моей голове, но прежде, чем прикоснуться, замер, будто спрашивая у меня разрешения. Я одобрительно кивнула и только после этого холодные широкие ладони легли мне на виски, едва прикасаясь к щекам. Артур закрыл глаза. Губы парня задрожали, словно он очень тихо шептал нечто, что я была неспособна расслышать. Секунды шли. Руки Артура затряслись и моя голова вместе с ними, но больше ничего не происходило. Вибрации скользили по моей коже, переходя всё ниже. Я почувствовала, как закружилась голова. Потряхивание начало раздражать, и тогда я спросила: