Цветок вампира - аконит

Размышляя о тревожных знаках, всё внутри меня похолодело:

— Вот чёрт! — вслух выругалась я, и приложила ладонь ко лбу: — Я совсем забыла! Мне нельзя прямиков домой. Сколько сейчас времени?

Эдуард посмотрел на небольшую панель с часа под спидометром:

— Почти четыре.

У меня отвисла челюсть. Костя должен был забрать меня полчаса назад у школы. По телу пронёсся озноб от осознания, как здорово я влипла.

— Костя должен забрать меня из школы после занятий.

Эдуард держал обе руки на руле и продолжал смотреть на дорогу:

— Я его предупредил. Мы созвонились после того: как ты заявила об уходе, — холодно произнёс он.

— Созвонились?

Трудно сказать, отчего я была больше в шоке: оттого, что Эдик позвонил отцу без моего ведома или оттого, что он в принципе знал его номер.

— Что ты ему сказал? – с нетерпением продолжала я, надеясь, что отец не знает хотя бы о похищении.

— Что отвезу тебя домой после экскурсии.

Брови непроизвольно поднялись от удивления и возмущения.

— Ты серьёзно думаешь, что отец не знает о закрытии музея?

— Конечно Константин в курсе, — неохотно отозвался Эдуард, будто ему приходилось объяснять несмышлёному ребёнку очевидное: — Я сказал, что наша семья решила тебя пригласить вместо диспансеризации в особняк, приправив это недавним приездом, жестом доброй воли и почтением к уважаемому полицейскому. Мол, раз ты здесь новенькая, было бы неплохо познакомить тебя с историей города и, раз уж дом временно закрыт для посещений, провести, так скажем, частную экскурсию.

Получается, я прогуляла не уроки, а диспансеризацию? Удивительно. Интересно, когда о ней только успели объявить, что я даже не знала об этом? Кажется, я была совсем невнимательна последнее время в школе. Пора бы всё важное начать записывать.

— Неужели он купился на эту чушь?

Настало время Эдуарда примерять удивлённое выражение лица.

— А почему не должен был? Мне показалось, что он даже был рад этой новости и согласился отпустить к нам ещё и в субботу.

— Это ещё что означает?

— Это значит, что если ты захочешь, сможешь действительно посмотреть особняк и узнать историю Ксертони.

Я не верила своим ушам. Интересно, кто из семейки Смирновых придумал историю с вампирами и решил меня напугать? Наверное, зачинщицей была Виола. В конце концов, она же использовала трюк с дверью. Думаю, где-то у неё был спрятан пульт, просто я не заметила. Должно быть, во второй руке: одной Виола делала красивый жест, отвлекая внимание, другой нажимала кнопки на пульте, открывая двери. Звучит вполне логично. Я читала, что фокусники часто так делают: отвлекают внимание от того места, где на самом деле происходит трюк.

Однако, я до сих пор не понимала, что произошло после пиццерии. Быть может, ничего никакого кафе и вовсе не было? Что, если мне стало плохо в лесу, и, каким-то образом, чета Смирновых пришла на помощь, ничего не подразумевая поначалу? Наверное, мне приснился весь этот кошмар с похищением и грузовиком. Ну зачем кому-то красть меня среди бела дня, точно в кино? Всё казалось нелепым и без вишенки на торте, в виде героического вмешательства вампиров в историю.

Мысль, что скорее всего я получила травму голову, казалась наиболее реалистичной. Надеюсь, что приятные части свидания всё же были взаправду, вот только, как уточнить это у Ника, я не могла представить. В любом случае мне определённо стоило показаться врачу в ближайшее время и только после разбираться с ситуацией.

— Как добродушно с твоей стороны, — лукаво сказала я, в ответ на своеобразное приглашение: — То есть, твоя семейка решила не сдаваться до тех пор, пока я не поведу себя, как идиотка на камеру? Скажи, а что вы потом будете делать с записью? Сами в интернете разместите или отправите куда?

— Ты о чём? — Эдик нахмурился.

— Ну, вся эта выдуманная история с похищением и вампирами – отличный розыгрыш, я не спорю, но для самой популярной семьи в городе, как-то низко. Не думала, что популярные детишки из хорошей семьи начнут травить новенькую и потешаться, рассказывая ей страшную историю о вампирах. Живём, как-никак, в 2017, а дети всё ещё занимаются травлей друг друга.

Я заметила, как напряглась челюсть Эдика, а губы подсжались в тонкую линию. Он будто побледнел ещё больше от моих, однако даже не посмотрел на меня, а холодным тоном произнёс:

— Думай что хочешь. Захочешь правда во всём разобраться, приезжай к нам домой.

— Что? Без предупреждения и в любое время?

Эдуард недобро усмехнулся.

— А в твоей семье не учат элементарной вежливости? Позвони, если соберёшься.

— У меня нет твоего номера. Машина резко остановилась, и я только сейчас обратила внимание на пейзаж за окном. Напротив моего подъезда стояла припаркованной машина Ника. Сам он сидел на капоте и смотрел в сторону дороги, по которой как раз подъехала я с Эдуардом.

— Спросишь у Каримова. – сказал Смирнов и нажал на кнопку панели, разблокировав замки на дверях автомобиля: — До завтра.

— Пока, — я поспешно вышла и пошла навстречу Нику.

Он поднялся и развёл руки в сторону, приглашая меня в свои объятия. Я ускорила шаг и всё внутри меня подалось вперёд, желая раствориться в руках Никиты. Я обнимаю его так крепко, что щекой прислоняюсь к холодной ткани куртки, но мне всё равно. Ник целует меня в макушку и тихо приговаривает:

— Я так рад, что ты в порядке.

— А должна быть не в порядке? — я внимательно всматривалась в лицо Ника, желая понять, что же произошло на самом деле. Какая часть привиделась, а какая происходила наяву. Только он один, как я надеялась, не мог быть причастен к розыгрышу Смирновых.

Однако реакция Никиты едва ли о чём-то мне сказала. Он провёл пальцами по моему лицу, убирая волосы и внимательно изучил лицо, точно искал на нём ссадины или другие отметины. Не найдя ничего, Каримов довольно кивнул и только тогда ответил на мой вопрос:

— Конечно, — начал он и на мгновение запнулся, посмотрев на что-то позади меня: — Конечно, ты в порядке. Просто экскурсия так затянулась… Я начал переживать, что ты не успеешь вернуться домой раньше, чем приедет Костя. Вот твой телефон.

От его слов меня будто пронзило насквозь. Я смотрела на телефон, который лежал у Ника в раскрытой ладони и события дня по крупице начали выстраиваться в единую линию в моей голове. Я прекрасно помнила, как всё начиналось с самого утра: ссору с отцом, попытку сбежать, звонок матери. Как мы с Никитой решили отправиться в лес, наш первый поцелуй в машине и сорванное свидание в пиццерии, где меня похитил дальнобойщик в клетчатой рубашке. Мужчину звали Глебом, а его подельницу – светловолосую официантку с вульгарно-розовой помадой — Галиной. Всё внутри меня кричало, что это было на самом деле. И какое же разочарование я почувствовала, поняв истину:

— Ты с ними заодно, — я забрала телефон из раскрытой ладони.

На мгновение в глазах Никиты отразилась боль, но он быстро совладал с собой, надев на лицо бесстрастную маску. Объятия ослабли. Каримов отступил на шаг назад и убрал руки в карманы куртки.

— Мы не заодно, — коротко отрезал он, без малейшей доли тепла в голосе: — Ася, у меня просто нет выбора. Я обязан подчиниться.

— Обязан помочь затравить новенькую, выставив её посмешищем? Что они тебе пообещали? Рекламу для магазина папочки, вставленную в ролик?

Каримов безмолвно открыл рот, смотря, то на меня, широко раскрытыми глазами, то на нечто позади меня. Желая понять, на что то и дело обращает внимание Ник, я обернулась и увидела машину Смирнова. Она всё также стояла на подъездной дорожке, а водитель без стеснения наблюдал за нами.

— Ася, — Ник дотронулся до моего плеча, призывая обратить внимание на него: — Какая травля? Какая реклама? Ася, о чём ты?

Резким движением, я сбросила его руку с плеча:

— Очевидно, неудавшаяся.

Вся скоплённая обида и злоба были вложенные в эти слова. Предательство отдавало горечью во рту. Хотелось расплакаться прямо здесь, посреди дороги, но я не хотела доставлять удовольствие двум заигравшимся мальчишка, а потому уверенным шагом направилась к подъезду. Дверь за мной оглушительно захлопнулась, подарив спасительную тишину. Не находя больше в себе сил, я села на ступеньки и заплакала.

Не знаю сколько я просидела в сыром тёмном подъезде, предаваясь рыданиям. Казалось, вместе с этими слезами наружу вылилось все обиды и невзгоды за прошедшую пару месяцев. Точно инородный предмет, Ксертонь отвергала меня с самого приезда, не позволяя ни узнать себя, ни хотя бы попытаться сблизиться. Казалось, все зачатки доброго и хорошего, оборвались в один день. Дружба, которой я дорожила, и которая, как мне казалось, могла перерасти в нечто большее, обернулась предательством. С девушками в классе я едва находила общий язык, но, сказать по правде, это казалось нормальным: в Ростове близких подруг у меня тоже не было. Начиная с седьмого класса я отдалилась от всех, с кем дружила с детства, просто не успевая за изменениями, которые безжалостно наступали на пятки, твердя, что мне нет места в этом новом витке взросления. Наверное, именно про таких, как я, говорят «родилась не в то время».

Утерев слёзы и я поднялась в квартиру. Стоило только открыть дверь, как с порога меня встретил пленяющий аромат блинов. С кухни доносилось шипение масла и неразборчивые голоса из телевизора. Должно быть, Костя фоново слушал новости во время готовки или смотрел какую передачу. Неужели он в хорошем настроении?

Сняв обувь и повесив куртку на крючок, я заглянула в зеркало. Для человека, который уже дважды плакал за день, лицо казалось вполне свежим. Удивительно.

Пригладив непослушные волосы, которые от лесной влажности завились ещё сильнее, я мелкими щипками прошлась по лицу, придавая румянец, будто только вернулась с улицы. Расправив плечи, я одёрнула книзу кофту и глубоко вдохнула, готовая ко всему — этот день уже просто не мог стать хуже, а значит и переживать было напрасно.

Пройдя в кухню, я застала Костю, стоящим за плитой. Через плечо у отца было переброшенное полотенце. Подхватив сковородку за ручку, Костя ловким движением заставил блинчик перевернуться на другую сторону. Когда ещё влажное тесто соприкоснулось с пылающей поверхностью от сковородки пошёл пар, а шипение стало громче. Всегда думала, что кулинарные способности Кости заканчивается на жарке яичницы или, на худой конец, разводимой водой каше. Я прислонилась к стене, обняв себя руками, насколько это было возможно, и молча наблюдала, как один за другим румяный блин отправляется к другим на тарелку.

— Ты чего там притихла? — сказал отец, на мгновение полуобернувшись: — Доставай из холодильника масло и смазывай блины.

Я сделала, как он просил. Встав сбоку от Кости, я пододвинула к себе тарелку с блинами и принялась промазывать один за другим с помощью ножа с полукруглым концом. Намасленные блины отправлялись на другую тарелку. Как только у Кости был готов очередной горячий диск, он отправлял его к уже смазанным собратьям, и я тут же принималась за свою часть работы.

— Мария звонила, — осторожно начал он и остановился, наблюдая за моей реакцией. Я старалась не подать вида, сосредоточившись на уникальном узоре блина, что ожидал своей очереди.