Цветок вампира - аконит

В ушах нарастал гул, ложками поглощая все звуки в квартире. Я старалась игнорировать всё, что мешало сосредоточиться. Казалось, ещё немного и моя голова взорвётся от изобилия неприятных ощущений, но я продолжала. Что случилось, когда Глеб вытащил меня из грузовика? Я кричала. Долго и пронзительно, пока не заболело горло. Передо мной стояла Галина. Помню взгляд её хищных серо-синих глаз. Почти прозрачных и ярких, как корка льда на Байкале в морозную пору. Она говорила какие-то слова так тихо и спокойно, что меня убаюкивало, точно под пением маминой колыбельной в детстве. Помню, как глаза затягивало предсонной пеленой и вот я уже была готова поддаться ей, упасть в тёплые объятия Морфея, но вдруг всё прекратилось. Галина исчезла, а вместе неё перед глазами проносилась густая дымка. Казалось, облако имело почти человеческое сознание, осознанно перемещаясь по лестному пространству то приближаясь, то отдаляясь. Цветные вкрапления неравномерно окрашивали туманный сгусток, внутри происходило какое-то движение. Мгновение из облака по воле невидимой силы появляется тело Галины. Его отбрасывает, как ничего не весящую тряпичную куклу, к машине. Глеб широко расставляет ноги, ища более плотную опору и разводит руки в сторону, будто готовясь к атаке. Он широко раскрывает рот. Из самых недр его естества раздаётся почти животное шипение и именно тогда я обратила внимание на зубы: два острых клыка торчали, возвышаясь над остальными зубами.

— Вампир, — сорвалось с моих губ, и боль прекратилась, стоило всем кусочкам пазла встать на свои места.

Обессиленно я припала к спинке стула, смотря перед собой. Взгляд не задерживался ни на чём конкретном. Мне нужна была передышка. Почему я забыла о странной дымке и последнем, что увидела в лесу? Помню, как следом кто-то позвал меня по имени. Каким был этот голос: мужским или женским? В моменте он показался мне знакомым и на мгновение я почувствовала облегчение, словно точно зная: спасение близко. Воспоминание о лесе обрывается на этом моменте. Невидимая сила подхватывает меня за ноги, придерживает спину, и я лечу. Перед глазами мелькают разноцветные линии, не позволяя увидеть ничего конкретного. Когда всё стихло, я обнаружила себя лежащей на мягкой софе в старинной усадьбе и увидела Эдуарда. В голове зародилось зерно сомнения.

В тот вечер я долго размышляла о произошедших событиях, позабыв о сне. Кто бы мог подумать, что одна выпавшая из памяти деталь, способна в корне изменить всё? Наутро я была уверена в одном: мне нужно поговорить со Смирновым.