Сказ о Ладе и Дагонте

Пролог

Аларесс — столица Свободного Княжества Дангора. Середина зимы.

Менестрель, сидящий в защищённом артефактом закутке, завел весёлую залихватскую песню. Кто-то хотел пуститься в пляс, но в зале практически не было места. Поэтому, пьянчуги осадили пыл неудавшегося танцора, вручив ему в руки очередную кружку. В таверне было достаточно многолюдно, и многие пришедшие подсаживались к незнакомым, тесня их. Но уже через несколько кружек неплохого пойла, которое здесь гордо именовалось «элем», завязывались весёлые разговоры, которые заканчивались либо дракой, либо братанием. Впрочем, иногда одно не исключало другое. Хозяина устраивал любой расклад: эль, продаваемый в тридогора, тёк рекой, а за порчу имущества взымалась золотая монета. Хозяин, огромный дангорец, раньше был наёмником, и никто не смел ему перечить. Иные горячие парни даже готовы были заплатить ему заранее, чтобы им дозволили драку. Недавно, для таких буйных голов специально оборудовали что-то вроде ринга на заднем дворе.

Дверь с громким стуком отворилась, и в зал, пригибаясь, и немного развернувшись боком, вошел тот, кто уже три дня кряду становился чемпионом на негласных соревнованиях заднего двора. Крупный даже для рослых и мощных дангорцев, этот великан средних лет обострял почти исчезнувшее чувство самосохранения у самых бывалых задир. Тех же, что решали рискнуть, оставались на заднем дворе, хорошо, если просто изувеченными. На полностью выбритой голове и подбородке были почти зажившие порезы, будто он ножом брился. Широкоскулое лицо с впалыми щеками и квадратной челюстью. И холодные черные дангорские глаза с почти полностью скрытым белком под нахмуренными кустистыми черными бровями. Одежда его была простая: кожаные штаны, черная рубаха, широкий пояс-кушак, наброшенный только на одно плечо подбитый мехом плащ, сапоги почти до колена. Однако, качество ткани и кожи говорило о её дороговизне. Дангорец шел, и перед ним расступались, боясь даже тень его зацепить.

Он остановился у барной стойки и кинул подоспевшему бармену монетку, которую тот ловко поймал. Он быстро поставил перед великаном большую кружку и положил на стойку влажное полотенце. Великан кивнул и сначала вытер кулаки от чужой крови, а потом в три глотка выпил эль и поморщился.

— Жуткое пойло, не правда ли? – раздался вопрос справа.

Великан чуть повернул голову, скосив глаза, всем своим злобным видом говоря, что не расположен к общению. Но мужчина, ставший рядом и брезгливо скривившийся, чуть понюхав свою кружку, не понял намека и продолжил:

— Судя по вашему виду, храбрый воин, вы можете позволить себе более качественный алкоголь. А значит, вы здесь не для выпивки.

Мужчина, явно из аристократов, холеный, одеждой попроще, чем у великана, но судя по всему, привык носить одеяния более дорогие. Неосознанно он поправлял то манжеты, то горловину – простая ткань натирала кожу. Высокий, но более тонкий. Молодое симпатичное лицо обрамляла традиционная для дворян аккуратная бородка. Волосы стянуты шнурком в низкий хвост.

— Вы здесь ради драки. Я прав? – он лукаво улыбнулся. – Как вас зовут.

Великан хотел уже послать аристократа, но, вместо этого, изо рта вырвалось:

— Титун Дагонт Ранияр.

Его охватило дикое несвойственное желание рассказать о правду себе, о своих проблемах этому незнакомцу.

— О, какая честь! – аристократ широко улыбнулся, — То-то я подумал, что вы мне знакомы. Как же всё-таки смена прически меняет тетрайда. Почему решили сменить внешность?

— Психанул, — честно ответил великан.

— А здесь почему время проводите? Вы же доверенное лицо одного из лотаров* Великого Князя.

— У меня запечатаны ипостаси, — великан тяжело вздохнул, — Это изматывает. Это бесит. Жрецы говорят, что нужно время… а я устал ждать. Недавно сорвался и наговорил лишнего лотару про его энитэ. Сам понимаешь, энитэ для её избранника священна. Теперь быть на глазах племянника Великого Князя крайне опасно для меня. Я всю жизнь отдал служению княжескому дому, а теперь… И понимаю, что сам виноват, но от этого не легче. Когда дерусь, хоть как-то переключаюсь. А в последнее время даже драки перестали радовать. Но если ты сейчас же не перестанешь применять на мне свою ипостась исповедника, я сломаю тебе челюсть, и это меня жутко как порадует.

Аристократ рассмеялся, но воздействовать своим даром перестал. Дагонт тут же почувствовал, как безграничное доверие к этому незнакомцу улетучилось. Аристократ придвинулся ближе, пракьтчески нависая

— Позволь рассказать и мне о себе, — сказал аристократ как можно дружелюбнее, показывая в улыбке почти все свои идеальные зубы, — Я собираю таких отчаянных бойцов по всему Дангору. Таких как ты, титун Дагонт: злых и отчаянных. Представь, что есть место, где соберутся равные тебе воины. Ты будешь биться с равными тебе. Никаких правил. Бой до смерти.

— И всё это на потеху толстосумам? У меня достаточно денег. И мне не хватает впечатлений, а не мозгов, – титун Дагонт скривился в усмешке, и развернулся, собираясь уходить.

— А еще ты одинок и несчастен. И ты можешь это исправить, — тихо и очень быстро проговорил незнакомец.

И, хотя шум в таверне заглушал его слова, Дагонт его услышал. Он стал вплотную к аристократу и навис над ним, с самым злобным выражением на лице. Бармен на всякий случай отошел подальше.

— Я не сказал тебе, что будет главным призом. А точнее – кто. Девушка, прекрасная, невинная, чистая. Выиграешь, и она станет твоей. Шаралой или женой – решай сам.

— Ты думаешь, у меня есть проблема найти себе бабу? — Дагонт громко рассмеялся.

— Не просто бабу, а благословенную Милерой.

А вот сейчас этот незнакомец задел за живое. У дангорцев и так женщин рождалось меньше, чем мужчин, а женщины, благословенные Милерой были вообще редкостью. Теперь Дагонту стало понятно, почему этот рекрутер не сильно напрягался, описывая турнир. Самая главная ценность для тетрайда – женщина, которая может спокойно перенести несколько беременностей. А для немолодого тетрайда, утратившего надежду обрести энитэ, да еще и с запечатанными ипостасями, это было недостижимая мечта. Теперь понятно, каким призом организатора турниров соблазняли бойцов. Но тогда, если это правда, их деяния были вдвойне кощунственны.

Дагонт перестал нависать коршуном над незнакомцем. И так было понятно, что титун согласен.

— И когда бой?

— Через три дня. Встречаемся здесь же в полдень.

— Почему ты решил доверить мне эту тайну? Не думаешь, что я побегу к лотару, и верну его расположение, сдав Вас.

— Я разбираюсь в людях, титун Дагонт. Ты не побежишь к лотару.

«А еще ты будешь за мной следить», — подумал Дагонт, но вслух, естественно, ничего не сказал. На это они с лотаром Эрнаном и рассчитывали: узнать, где происходят эти проклятые Богами бои. Всё-тки сработала она! А ведь Дагонт даже не надеялся, что его пригласят, но отказываться не собирался. Да, риск был велик, но титун готов был пойти на него.