Громова дубрава

* * *

Небо в этот раз было пасмурным и хмурым. В замке все ожидали дождь, но он, судя по всему, намеривался пройти стороной. Я облетела ущелье кругом и мягко опустилась на широкий горный выступ. С него и город, и долина, были видны, как на ладони: люди, крошечные, как фарфоровые куколки, сновали между кубиками домов, а чуть в стороне грохотал Зипа — местный ручей, производивший больше шума, чем самый быстрый поток в равнинной части королевства. У Зипы неторопливо щипал травку вороной конь, а его всадник набирал ледяную воду в походную фляжку.

Из моей груди вырвался стон.

— Что-то случилось?

Рядом со мной на каменную площадку приземлилась еще одна серебряная драконица — более мощная и внушительная. Я молча кивнула в сторону ручья. Драконица вгляделась вдаль, довольно оскалилась.

— О, Тианара! Уж не тот ли это милый мальчик, который сначала хотел тебя убить, а потом стал осаждать папу просьбами выдать тебя за него замуж?

— Тот самый, — кивнула я. — И осаждает он не только папу… Мама, ты считаешь его милым?

— Конечно, — кивнула Даниэлла. — В своей детской непосредственности он очень забавен. Такой храбрый, порывистый, страстный…

— По-моему вся эта порывистость — или ребячество…

— Тина, милая, все мужчины — дети. Они могут казаться серьезными вояками, но в душе не взрослеют никогда.

— …или обычная хитрость. Посмотри на него внимательно. Сначала он ссорится со своим отцом, теряет право наследования престола, потом ищет поединка с драконом, чтобы спасти незнакомую девицу, — уж не для того ли, чтобы прославиться и доказать отцу, что он, Кристиан Лабертье, вовсе не лыком шит? А затем, немного пообщавшись с этой самой девицей, вдруг высказывает желание на ней жениться!

— А что здесь такого? — если бы мать могла, она бы наверняка пожала плечами. — Ты у нас девочка красивая, добрая, жалостливая. Да еще принцесса — любимая папина доченька, за которую он даст хорошее приданое. Чем не невеста? В такую влюбиться не грех.

— Я с тобой сейчас серьезно разговариваю, — раздраженно заметила ей. — Он ведь мне проходу не дает, понимаешь? Спустя месяц после своего неудачного штурма сватов к отцу прислал. Шесть раз в мой замок приезжал — подарки привозил: вазы и картины здоровенные. Вежливый такой, улыбчивый, смотрит на меня так, как Дэм на апельсиновое печенье. А меня все не оставляет мысль, что он по-прежнему хочет прославиться. И казну пополнить, и новую территорию присоединить. Кто он сейчас? Опальный сын строптивого герцога. А женившись на мне, станет зятем валларского короля. Это, согласись, уже другой статус.

— Неужели Кристиан тебе ни капельки не нравится?

— Нравится, — вздохнула я — А толку? Мама, я не дура, понимаю, что выйти замуж по любви мне не грозит в принципе. Но я хочу, чтобы мой брак был честным. Чтобы, идя под венец, я четко знала — это происходит в интересах нашей страны, а не из-за того, что некий предприимчивый господин налил воды в уши мне и моим родным.

Из пасти матери вырвался рык, похожий на смешок.

— Тианара, ты правда считаешь, что твоих родных может кто-то обмануть?

— Не знаю. Но учитывая, что вчера утром отец через магический переговорник рассказывал, какой Кристиан душка, а ты встаешь на его защиту после каждого моего слова, возникают нехорошие подозрения.

— Милая, когда герцог Лабертье посватался к тебе, мы с папой собрали о нем все сведения, какие только возможно. Я даже привлекла к этому своих сестер.

— Тетушек?! Мама!

— Что? Ты единственный ребенок, появившийся в нашей семье за последние пятьдесят лет. Знаешь, как мы все тебя любим?

— Догадываюсь, — пробормотала я.

— Да будет тебе известно, моя дорогая, что Кристиан Лабертье действительно достойный претендент на твою руку. Его земли процветают, а ради того, чтобы посвататься, как того требует регламент, он даже помирился со своим отцом. К слову сказать, вазы и картины, что он привозил тебе в подарок — бесценные произведения искусства, которые веками хранились в замке герцога Заррского. Если бы ты потрудилась бросить на них хотя бы взгляд, то увидела бы это сама. В самом деле, Тианара, не дай предубеждению застить тебе глаза. Уже то, что Кристиан отправился в одиночку сражаться с огромным ящером, говорит об его храбрости, а уверенность в победе — о верности поставленной цели.

Ага, а еще о безрассудстве и самонадеянности.

— Я так понимаю, вы с папой будете рады видеть его в качестве зятя.

— Скажем так: мы ничего против этого не имеем. Дело только за тобой.

Я промолчала и еще раз посмотрела на своего незадачливого жениха.

Кристиан уже набрал воды и теперь сидел на траве и что-то перебирал в дорожной сумке.

— Знаешь, та настойчивость, с которой он добивается твоего расположения, очень похвальна, — заметила мать. — Другой на его месте давно бы махнул на капризную принцессу рукой.

— Это я — капризная? — возмутилась в ответ.

— А еще гордячка, — кивнула мать. — Знаешь, когда твой отец за меня посватался, я не раздумывала ни минуты. Красивый, умный, согласный терпеть мои бесконечные отлучки и полеты над горами… Не мужчина — мечта. Кристиан ведь нормально отнесся к тому, что ты — дракон?

— Погоди, — я посмотрела на нее с подозрением. — Ты как-то слишком настойчиво предлагаешь мне принять его предложение. Признавайся, что в нем такого замечательного, что вы с папой одновременно в него влюбились?

Мать закатила глаза.

— Не говори чепухи, Тианара. Я просто предлагаю тебе присмотреться к мальчику внимательнее.

— Мама, я уже рассмотрела его со всех сторон. Он бывает у меня в замке каждую неделю. По выходным играет с Дэмом в шахматы и шашки. К нему даже местные жители привыкли, уже не пытаются ни сжечь, ни закидать камнями.

— И только ты все никак не привыкнешь.

— Я привыкла раньше других. Повторю: он мне нравится. Очень нравится, мама. И это пугает.

Даниэлла нежно погладила мою спину кончиком хвоста. Я в ответ потерлась о ее грудь своим шипастым загривком.

— Ох уж эта драконья кровь, — вздохнула валларская королева. — Все-то нам подозрительно, все-то нам неспроста. Знаешь, Тина, похоже, Кристиан добился своего — сумел победить серебряную драконицу. Без боя и оружия.

Я промолчала.

Внизу Лабертье закончил перебирать вещи и, вскочив на коня, рысью поскакал к моему замку.

— Возвращайся домой, — мамин хвост легко подтолкнул меня вперед. — К тебе едет гость.

Я ласково ткнулась носом в ее шею, а потом расправила крылья, и взлетела в небо.

Как только дочь скрылась за стенами замка, горный выступ озарила вспышка яркого света, и вместо ящера на гладкой площадке оказалась высокая темноволосая женщина. Она неслышно скользнула в одну из расщелин, вынула из складок платья круглое зеркало. Щелчок пальцев, и в стеклянной глубине появилось лицо строгого мужчины с волевым подбородком и короткими седыми волосами.

— Ну, как? — тут же спросил он.

— Думаю, пора готовиться к свадьбе, Дик, — улыбнулась Даниэлла. — Сегодня Тина наверняка скажет Крису «да».

— Слава Богу, — на губах короля Валларии и Терпии тоже появилась улыбка. — Значит, ты все-таки с ней поговорила?

— Да, мы немного посекретничали. Знаешь, она меня чуть не подловила. «Что в Кристиане такого замечательного, что вы с папой в него влюбились?»

Ее венценосный супруг на мгновение нахмурился.

— Может, все-таки стоило рассказать ей про алмазные рудники?

— С ума сошел? — возмутилась королева. — В жизни каждой девушки должна быть сказка. О том, что на землях Лабертье находятся крупнейшие на континенте залежи алмазов, Тина узнает и так. Однако пусть это случится чуть позже. Кристиан действительно в нее влюблен, да и она к нему не равнодушна. А потому — сначала сказка, свадьба, а уж потом — разработка месторождения и прочая рутиная ерунда.

— Представляешь, Антуан наотрез отказывается возвращать сыну право наследования престола, — заметил король. — Я, кстати, его в этом поддерживаю — пусть общаются реже. Старому дураку ни к чему знать, что в его герцогстве спрятаны сокровища.

— Рано или поздно ему об этом доложат, — возразила Даниэлла. — Когда начнется добыча алмазов, утаить это будет непросто.

— Плевать. Земли Кристиана принадлежат только Кристиану, — усмехнулся Диккерт. — Заррский сам активировал их родовую магию, когда определил Лабертье кусок территории, которой он должен управлять. Заметь, выбрал самый дальний и скудный. Кто ж знал, что его сын окажется толковым малым и вместо земледелия, не приносящего ничего кроме убытков, займется промышленным производством? Антуан будет локти кусать от злости, когда поймет, какой жирный кусок он проворонил.

— С герцогом все понятно. А самому мальчику ты сказал, что месторождение, которое начинается в нашем королевстве, продолжается в его наделе?

— Разумеется. Мы очень душевно побеседовали, когда он явился свататься. О залежах Крис подозревал, а потому согласился добывать алмазы сообща. Правда, взамен попросил выдать за него Тианару.

— Что-то мне это напоминает, — хитро улыбнулась Даниэлла. — Помнится, свою вторую жену вы, ваше величество, получили точно так же — в обмен на взаимовыгодное сотрудничество.

Щеки короля тронул румянец.

— Что поделать, любовь моя, это политика. Заметь, несмотря и на это, и на многое другое мы с тобой живем душа в душу. Надеюсь, у нашей дочери тоже все окажется благополучно.

— Не сомневайся, — усмехнулась королева. — Если ее что-то не будет устраивать, она всегда сможет улететь. Крылья-то есть.

Король хмыкнул.

— Послушай, а кто вообще подсказал герцогскому сыну идею сразиться с драконом?

Даниэлла улыбнулась.

— Судьба, дорогой супруг.

КОЛЛЕКЦИЯ

Таксист оказался очень разговорчивым. Стоило мне устроиться в салоне его канареечного седана, как он открыл рот и больше его не закрывал. Я смотрела на мелькавшие за окном дома, мосты и бульвары, а водитель — забавный усатый дяденька, похожий на сытого довольного кота, вдохновленно вещал мне про погоду, цены на бензин и газировку, а также про особенности разведения декоративных кроликов.

Против этой информации я ничего не имела, однако привычка таксиста периодически оборачиваться к пассажиру здорово напрягала — мне то и дело казалось, что машина поцелует дерево или столб. Когда же канареечное авто сделало очередной поворот, появилось нехорошее ощущение, что усатый дяденька за своими разговорами позабыл нужный адрес и теперь везет меня неизвестно куда.

— Вы помните, куда именно нужно ехать? — спросила я, дождавшись секундной паузы в его непрерывном потоке речи.

— Конечно, — улыбнулся таксист. — На Зеленую улицу. Дом номер… эээ… мм… Напомни, какой тебе нужен дом, красавица?

Я мысленно закатила глаза.

— Номер восемьдесят один.

Далее случилось невероятное — мужчина замолчал. Однако тишина длилась не долго.

— Восемьдесят первый? — с тревогой переспросил водитель. — Ты уверена, девчуля?

— А что такое? — не поняла я. — На Зеленой улице этого дома нет?

— Почему же нет? Есть. В самом конце стоит, рядом с парком. Большой такой, красивый. Не многоэтажка, а частные хоромы. Только знаешь, красавица, за последние девять месяцев ты четвертая девушка, которую я туда везу.