Невеста для демона страсти

ГЛАВА 6.

Тюремная камера, куда был препровожден герцог Раенский сразу по прибытии в тюрьму Сэн-Дар, поражала аскетизмом разве что по сравнению с его дворцовыми покоями. Кровать была застелена свежим бельем и была достаточно просторна для полноценного и комфортного отдыха. На столе красовалась ваза с фруктами, мягкая обивка придвинутого к столу кресла была практически новой. Цвет морской волны, правда, вышел из моды еще в прошлом сезоне, сейчас больше ценился фисташковый, ну да это, все же, тюрьма. Книжный шкаф, к сожалению, тоже не мог похвастаться новинками, а гардероб вообще пока пустовал — но последнее ненадолго, слуг уже известили.

Три небольших зарешеченных окна выходили на внешнюю сторону замка и позволяли любоваться лугами, а так же лесом за ними. Дорога, ведущая к тюрьме из столицы, в поле зрения тоже частично попадала. Так что при желании можно было коротать время, высматривая спешащих в замок королевских курьеров. Однако герцог Александр предпочел умыться после дальней дороги (благо, умывальные принадлежности в небольшой туалетной комнате оставить не забыли), и лечь спать. День был долгий и крайне насыщенный, полноценный отдых не помешает.

Но выспаться толком не получилось. Лязг и скрежет отпираемых засовов был способен поднять и мертвого. Герцог поморщился и сел на своем тюремном ложе. Если его разбудили только затем, чтоб подать ему ужин — он точно кого-нибудь прибьет!

Но, как оказалось, не только. Его царственный кузен решил составить ему компанию за ужином, дабы обсудить все возникшие проблемы лично. Вот за что он любил Георга — вспыльчивым дураком, вроде того же Хуана Мигеля, он не был никогда. И все же прислушивался к тому, что докладывает ему его глава Тайного Сыска. Как бы ни были порой невероятны эти доклады.

— Значит, теперь эта болезнь поразила тебя? — неторопливо начал его величество, пригубив вина из хрустального бокала и наколов кусочек сыра на изящную серебряную вилку.

— Болезнь? — позволил себе уточнить Александр.

— Кровавая брачная звездочка без посещения храма и встречи с невестой, — милостиво пояснил его царственный кузен. — Или ты расскажешь мне сейчас, что действительно женился на этой Роуз Элизабет Ривербел в поселке Сторин графства Хатор двадцать шестого июля сего года в двенадцать часов пополудни?

— Двадцать шестого я был в Марбуре, и вам это из… Что? Простите, ваше величество, вы сказали, свадьба прошла в поселке, в графстве… Вы нашли ее? Я имею в виду, там действительно была свадьба, и эта Роуз Элизабет — она действительно существует, и она вышла замуж в присутствии свидетелей… за меня?

— И чему ты теперь удивляешься? Разве не ты рассказывал мне с пеной у рта, что именно так оно все и бывает?

— Рассказывал, да. Но одно дело — читать о подобном в архивных документах, допрашивать свидетелей, с трудом припоминающих события многолетней давности, и надеяться, что где-то в этом спрятан подвох, что кто-то врет, и скорее всего жених, избавившийся от своей невесты… А теперь, — герцог задумчиво рассматривал нежданное украшение на собственной ладони. — Вы бы знали, ваше величество, какая это адская боль — положить ее на алтарь.

— Не знаю, — пожал плечами король. — Когда я заключал свой брак с ее величеством, это было исключительно приятно.

— Мне не столь повезло, — сдержанно отозвался герцог. И перешел к тому, что его волновало: — Значит, вы проверили, ваше величество? Нашли место свадьбы, нашли свидетелей?

— Тебя это удивляет? Эта история поставила нас на грань войны с Марбуром, и ты ждешь, что мы все тут будем сидеть и ждать тебя и твоих объяснений? Разумеется, я велел немедленно проверить все факты. И, вне зависимости от результатов проверок, ты арестован, снят с должности, лишен права появляться при дворе и еще ряда привилегий…

— Права появляться при дворе мне будет особенно не хватать в этих стенах.

— Да прекрати. Ты же понимаешь, что я вынужден действовать жестко. Хосе Мигель должен видеть, что подлый предатель, пытавшийся рассорить два исконно дружеских королевства, действовал по собственному умыслу, и теперь жестоко наказан, а мы по-прежнему стремимся к миру и готовы заключить союз… Черт, и вот кого мне теперь ему предлагать? Не наследника же? Марбур слишком мелок, чтоб жертвовать им столь крупную фигуру. Да и на младших принцев были планы…

— Придется забыть о планах. Вы не думали, ваше величество, что цель неизвестных в этот раз не просто украсть девушку или наградить меня несуществующей женой, но добиться войны между нашими странами? И тогда следующий принц королевского дома Иглезии, поджидающий у алтаря принцессу Марбурскую, тоже может внезапно оказаться женатым? И Хосе Мигель просто вынужден будет объявить нам войну, даже если это последнее, чем он вообще хочет в жизни заниматься.

— И что же ты предлагаешь? Может, просто объявим им войну сами за поджог нашей дипломатической миссии? Так они уже казнили виновных.

— Оперативно. Нет, войны все же попытаемся избежать, тем более что нам так явно дают понять, что готовы выслушать наши извинения и предложения… Пошлите туда обоих младших принцев.

— Обоих? Но зачем? Чтоб они объявили их заложниками?

— Не объявят. Союз с нами Марбуру куда выгоднее войны, и пока будет надежда на этот союз — не объявят. Поэтому официально — принцы поедут свататься, дабы принцесса сама смогла выбрать себе будущего мужа. А не официально — пусть принцессу тайно венчают с одним из них сразу же по их приезду. Если все пройдет успешно — а все просто обязано пройти успешно, ведь в случае со мной наши враги ждали до последнего — так вот, потом можно будет объявить, что молодые влюбились и тайно венчались по собственному почину, громко обругать, прилюдно простить и устроить пышные свадебные торжества. Ну а если — вдруг — все же — у жениха обнаружится лишняя звездочка, об этом никто не узнает и войны все-таки удастся избежать.

— Деус, до чего мы дожили! Тайные венчания! И кого я должен отдать этой несчастной Марбурской принцессе?

— Лучше младшего из принцев.

— Генри? Но ему всего пятнадцать.

— Так и принцессе не намного больше. Самый раз. Зато, если женат он окажется все же не на принцессе, у меня точно хватит времени освободить его от этого брака прежде, чем невозможность иметь законного наследника сделает его жизнь невыносимой.

— Я так понимаю, себя ты тоже полон решимости освободить от навязанного брака?

— Разумеется, ваше величество. Конечно, после того, как вы дадите мне возможность покинуть эти гостеприимные стены и начать действовать.

— Зачем? Посиди, — его величество отправил себе в рот очередной кусочек сочной ягнятины и щедро запил вином. — Здесь прекрасная кухня, шикарный вид из окна, свежий воздух — с городским и не сравнить. А действовать можно и здесь, — и король ловко отрезал себе очередной кусочек мяса. — Родителей твоей дорогой супруги сюда уже доставили, священника, проводившего обряд, тоже. Комендант извещен, что с этого дня он поступает в твое распоряжение, а не ты в его. Обязался оказывать тебе любое содействие. Твои люди так же извещены, что отныне они прикомандированы к Сэн-Дару, а твоя громкая формальная отставка лично для них ничего не меняет. Твоя основная задача отныне — разобраться с брачными аферами. Найти и покарать тех, кто подрывает доверие к самому Деусу. Очистить свое честное имя. И, разумеется, избавиться от этого недоразумения на твоей ладони.

— Я приложу все усилия, ваше величество. Но, все же, что бы решить все возникшие проблемы, мне просто необходимо будет выйти отсюда.

— Выйдешь. Чуть позже и без лишнего шума. Сначала весть о твоем аресте должна достичь всех нужных мне ушей. Да и те, кто подставил тебя, должны быть уверены, что ты сейчас несколько занят и потому просто не имеешь возможности их преследовать.

— Я понял, ваше величество. Так приказа о моем освобождении мне не ждать?

— Нет, братец. Как-нибудь без него. Только проследи, чтоб после твоего отъезда герцог Раенский все еще оставался узником Сэн-Дара.

— Не думаю, что с этим возникнут сложности, ваше величество.

К допросу свидетелей высокопоставленный узник решил преступить с утра. Лишняя ночь в камере еще никому не вредила. Особенно, если эта камера значительно отличалась от предоставленных герцогу апартаментов.

Чарльз Николас Ривербел, шестой граф Хатор оказался довольно щуплым плюгавеньким человечком, нервно вздрагивающим от каждого громкого слова. Впрочем, все они выглядят довольно щуплыми, когда оказываются в одних портках перед палачом. Зато говорят весьма охотно и бодро, если, конечно, палач не перестарается, что, увы, тоже порой случалось.

Впрочем, местный палач свою работу знал неплохо, и граф Хатор, первоначально довольно бодро вещавший о своей давней дружбе с герцогом Раенским (и на что надеялся только?), очень быстро пришел в себя и начал рассказывать вещи, куда более похожие на правду.

Жениха своей дочери он не знал (как и все отцы до него). Тот возник внезапно, с невестой предварительно не знакомился (тоже ожидаемо), буквально вынудил графа на этот брак (и тут стандартно), пообещав вернуть Хатору после церемонии всю выигранную у него в карты собственность. В последнем пункте расхождения были. Но они были у всех. Конкретная причина, по которой отцы соглашались на столь странный и поспешный брак, всегда была разной. Но при этом каждый раз — как ни посмотри — выгодоприобретателями оказывались именно главы семейств. Приданого у дочери графа не было — как и у всех невест до нее. А потому шансов не то что выгодно пристроить — просто выдать девицу замуж — было крайне немного. А тут ее берут, не требуя за нее ни гроша, да еще и возвращая за нее огромные материальные ценности…

Да проигравшийся граф отдал бы дочь и так! Куда ему было девать-то ее, когда он остался без гроша в кармане и крыши над головой? А карточный долг — вполне себе уважаемая причина, чтоб собственность сменила владельца. Таких выигрышей, как и проигрышей, в свете стыдиться не принято, это жизнь. Так зачем было эту собственность возвращать? Чем неизвестная девица ценнее особняка в столице? Неизвестный жених так богат? Не бывает богатых людей, которые не стремились бы приумножить свои богатства. Потому как в ином случае они очень быстро становятся бедными.

И ведь так каждый раз. Жених получает только девушку. Отец девушки получает то, что имеет материальную ценность и крайне ему дорого. Порой это его же вещь, возвращенная назад. Порой — то, что он давно хотел и не мог заполучить. Почему? В чем тут смысл?

Учитывая, что сделка совершается посредством алтарного камня, это очень похоже не на свадьбу, а на… Точно! Договор! Договор, по условиям которого некто получает девушку в обмен на… Ну, допустим, материальные ценности, которые условный «жених» просто не может взять себе. Да! Он может получить только девушку — без приданого, поэтому невеста всегда бесприданница, и более того, она никогда не берет из дома даже пары сменных чулок, всегда уезжает, в чем есть!

— …обманул! — пробился в его мысли голос допрашиваемого. — Он обещал вернуть все в обмен на дочь, и не вернул! Вернее — вернул не все! Он оставил себе наш замок. Он обещал вернуть все, а оставил замок!