Ведьма Вильхельма

Через какое-то время прискакала Льюва. Я вздохнула с облегчение. Оставила её дома приглядывать за больным и, подхватив зелья и плащ, выскользнула на улицу. Нужно некоторым детишек проведать. Иммунитет у них слабый, а эта сырость только ухудшает и так слабое здоровье. Рано? Ничего страшного, не ночь ведь.

В итоге меня нашла Ингрид часа через два, когда я уже спокойно попивала чаек за столом в окружении женщин, которым давала советы, какие и когда давать зелья. Некоторые из них я раньше не варила, но была в них полностью уверена. Обычно я не очень люблю вот так сидеть и просто разговаривать с людьми, тем более видно, что все они смотрят на меня со странными выражениями. Но сейчас мне нужно было хотя бы чем-нибудь забить время.

Приход Ингрид я встретила одновременно и с облегчённым вздохом и с внутренней дрожью.

— Госпожа, проснулся.

Я вздохнула, поставила чашку на стол и встала. Женщины тут же уловив смену настроения, пожелали мне всего доброго, поблагодарили и как-то так незаметно разошлись.

— Давно? — спросила, накидывая на плечи плащ.

— Нет. Как только проснулся, я сразу к вам поспешила.

Я не рискнула оставлять Охтарона с одной только Льювой, всё же девушка была очень молода, и ей в голову могло прийти всё, что угодно. Именно поэтому я попросила присмотреть за своим пациентом ещё и Ингрид.

Чем ближе мы подходили к дому, тем сильнее у меня тряслись руки. Я старалась взять себя в руки, но ничего не выходило. Я отчего-то так разволновалась, что меня даже замутило. Хотя стоило двери отрыться, как волнение попросту растворилось, оставив после себя странное и немного леденящее грудь равнодушие.

Льюва тут же подскочила со стула, на котором сидела и что-то втолковывала эльфу. Я заметила, как девушка отчетливо покраснела, перед тем как поклониться и отойти в сторону.

Скинув плащ, подошла к кровати и глянула на Охтарона.

Он лежал и хмурил светлые брови.

— Как вы себя чувствуете? — спросила, присаживаясь на стул. Убрав одеяло, а потом и плед, начала разматывать бинты на руки и убирать повязки на груди. — Только отвечайте максимально честно, чтобы я могла подумать о вашем дальнейшем лечении. — Добавила, подумав, что сейчас эльф начнёт уверять в своем полном здоровье.

Охтарон мельком глянул на меня.

— Это правда, что я в Вильхельме?

Теперь я нахмурилась, мельком глянув на притихшую в углу Льюву. Девушка под моим взглядом вспыхнула.

— Льюва, поставь воды на печь. Ингрид, помоги, пожалуйста, ей. А потом оставьте нас.

— Вам не нужна будет помощь госпожа? — спросила Ингрид, сноровисто вытаскивая большой котелок для воды.

Льюва же мигом подхватила ведро и змейкой выскользнула наружу.

— Нет, я сама справлюсь. Спасибо, — я мягко улыбнулась кормилице, возвращая свой взгляд к Охтарону. — Это правда. Вы сейчас в Вильхельме. Вернее, в долине, которая находится между Вильхельмом и горами Хальдор. Но долина эта тоже относится к лесу. А теперь скажите, как себя чувствуете? Давайте, мы сначала решим с вашим лечением, а потом уже будете задавать вопросы, — быстро проговорила последние слова, так как заметила, что эльф явно не удовлетворён моим ответом и хочет знать больше.

Как только вернулась Льюва, и вода была поставлена на печь, они вместе с Ингрид ушли, оставив нас вдвоём.

— Голова болит, — начал Охтарон, тщательно прислушиваясь к себе. Тошнит, хотя хочется есть. Грудь болит, рука. Но не так уж и сильно, словно онемело все.

— Это хорошо, — я кивнула. Встав, выбрала зелья, которые сегодня буду ему давать и поставила все пузырьки на стол. Туда же положила мазь и чистые бинты. — Сейчас я оботру вас. А ещё мы помоем вам голову. Вставать вам нельзя пока, так же как и напрягаться. Даже просто садиться пока что не самая хорошая идея. Вы и так слишком быстро очнулись, хотя вашему телу просто необходим полный покой.

Я говорила и говорила, а сама в это время притащила котелок, воды в котором успела немного прогреться. Кипяток нам всё равно не нужен. Вместе с ним принесла большой таз и маленький.

На все мои приготовления и мельтешения Охтарон посматривал с молчанием. Меня даже немного начал нервировать пристальный взгляд. Глаза у него, кстати, и правда были зеленые. Светлые, светлые, будто разбавленная водой акварель. Но при этом они чуть поблёскивали от света и казались мне не менее пугающими чем глаза того же Бьярде. Хорошо хоть не светились и на том спасибо.

Одно дело обтирать бессознательное тело и совсем другое, когда владелец этого тела в полном сознании.

Охтарон то и дело дёргался. То ли хотел помочь мне, то ли наоборот помешать.

— Ваше ранение на груди было очень серьезным. Хоть поверхностно на ране уже образовалась тонкая молодая кожа, но стоит вам сильнее напрячь тело, как всё это откроется. Так что перестаньте. Или вы меня стесняетесь?

Во взгляде Охтарона не изменилось ничего. Я вообще не была уверена, что этот эльф способен на сильные проявления эмоций.

— Нет. Трите сильнее, ваши слишком осторожные поглаживания меня нервируют.

Я даже немного затормозила, а потом поняла — Охтарон просто боится щекотки. Но, конечно же, никогда в этом не признается. Чтобы подтвердить свою догадку, осторожно провела по боку. Как результат эльф снова дернулся, пытаясь избежать контакта. Можно было предположить, что ему просто противно, но ведь когда я протираю ему плечи, тот не показывает никакого беспокойства.

— А вы ревнивы, — сказала и неожиданно для самой себя улыбнулась.

— С чего вы взяли? — спросил эльф и с подозрением прищурился.

— Говорят, те, кто боится щекотки, ревнивы.

— Впервые слышу о подобной ерунде. И я не боюсь щекотки.

Я не стала развивать эту тему, просто кивнула, принимая такой ответ. Все равно другого ответа от него точно не добиться. Да и ни к чему, я ведь и так вижу, что боится.

Чтобы хотя бы немного обтереть ему спину, мне пришлось изрядно попотеть. Но у нас всё получилось. Да и на то, чтобы просто помыть голову, ушло куча времени. Охтарону даже просто приподниматься было сложно, но всё-таки это нам удалось. Волосы у эльфа и правда были светлыми. Явный блондин. В прошлом мире его бы назвали платиновым блондином. Заодно и голову хорошенько прощупала. Небольшую царапину всё ж нашла. Видно, по голове ему тоже досталось.

Когда сводными процедурами было покончено, я устало села на стул и выдохнула. Всё-таки эльф не пушинка. Но долго рассиживаться не стала. Подхватила мазь и стала обрабатывать раны ею.

— И? — заговорил Охтарон, когда я перевязывала ему руку. — Как я тут оказался? Я точно помню, что был на границе в Долимийским королевством. А это очень далеко от гор Хальдор. Да и даже если меня сюда привезли, я не совсем понимаю, зачем.

Сначала я закончила с перевязкой, потом укрыла эльфа покрывалом, затем нашла ему поесть.

— Некоторое время назад мне стали сниться странные сны, — начала я свой рассказ, подкладывая под голову Охтарона дополнительную подушку. Сделав это, набрала в ложку бульон и поднесла к его губам. — Мне снился человек. Вернее, я думала, что человек, а оказалось, что это не так.

Я кормила Охтарона, рассказывая о том, как так вышло, что он оказался после своего ранения на много километров от своего прошлого местопребывания. По мере рассказа я видела, что тот все сильнее и сильнее хмурится.

Мне казалось, что он сейчас выкрикнет что-то вроде: «Так это была ты?!» Но ничего подобного он не сказал, просто ещё раз пробежался по моему лицу, словно выискивая что-то только ему известное.

После еды я напоила его зельями.

— И почему же это случилось с нами? — спросил он, когда, даже не поморщившись, выпил достаточно горькое зелье ускорения регенерации.

Я закусила губу с внутренней стороны, понимая, что час пробил. Подхватив его уцелевшую руку, приподняла её.

— Этот браслет, вы знаете, что это такое?

Охтарон мрачно кивнул.

— Да. Я читал в старых летописях, что раньше такими символами украшались руки тех, чей брак был благословен богами. Но я не совсем понимаю, почему они появились у меня.

Эльф выглядел задумчивым и изредка в его взгляде проскальзывало нечто похожее на недоверие и неуверенность.

— Может, это от того, что вы женаты? — спросила чуть более едко, чем планировала.

Охтарон бросил на меня взгляд, в котором на мгновение прорезалось так ожидаемое мною высокомерие.

— Будьте уверены, что я запомнил бы такую «малость» как собственная жена.

— Вы так уверены? Что ж, прошу вас обрадовать, не знаю как, но вы умудрились забыть, что у вас теперь такая вот «малость», как жена вполне себе есть.

Я совсем не хотела язвить или же выходить из себя, но последние месяцы, наполненные разными мыслями, видимо, дали о себе знать. Отчего-то остро навалилось осознание потерь. Близкие люди с того мира, отец из этого. Как-то в один момент я ощутила себя такой бесконечно одинокой, что захотелось плакать.

Охтарон хотел что-то ещё сказать, но, глянув на меня, запнулся.

— Вы что-то знаете? — спросил он. Мне даже показалось, что он удерживает себе от того, чтобы подскочить и не начать расхаживать по комнате.

Я кивнула, снова закусывая губу. Вздохнула поглубже, прогоняя неуместную сейчас меланхолию подальше. А потом просто закатала рукава платья, протягивая свои руки к нему.

— Это… — запнулся Охтарон.

Надо же, до этого даже то, что он лишился руки не вызвала в нём особых эмоций, зато сейчас я могла наблюдать весьма интересное выражение лица. Проще говоря, эльф явно был потрясен тем, что видел. Его глаза расширились, и даже рот немного приоткрылся в удивлении.

Если можно было, я бы точно рассмеялась, но понимала, что мой смех сейчас совсем не поймут, а если и поймут, то обязательно неправильно. Я и не заметила, что Охтарон немного приподнялся над кроватью. А потом рухнул обратно на неё, резко выдыхая и закрывая глаза. Не знаю, какие мысли были у него в голове, но выглядел он неважно. Я вернула на место ткань на руках, ожидая, что будет дальше. Интересно, что он сейчас думает? Какие предположения строит? Выходит, Охтарон и сам не знал, что женат? Как так вышло? И как жрецам удалось поженить нас без нашего присутствия?

— Расскажите мне всё, что вы знаете об этом, — открыв снова глаза, попросил он.

Перед тем как начать рассказывать свой нехитрый рассказ, я налила себе травяного отвара, который тут заменял мне чай. Пока готовила его, размышляла о том, что стоит говорить, а о чём я буду молчать. Всё-таки некоторые вещи рассказывать не стоит. К таким вещам я относила и то, что у меня есть память о другом мире. Ни к чему это. Может быть когда-нибудь, если мы станем, например, друзьями или же будет в этом такая сильная необходимость, я и расскажу. Но точно не сейчас.

— Меня зовут Ульрика Хольм, — начала я, присаживаясь на табуретку рядом с кроватью. Кружку с отваром поставила на колени, грея о толстые бока немного замерзшие пальцы. Хм, с сосудами, что ли не в порядке что-то? Или просто замерзла? Или это от небольшого волнения?

— Хольм? Дочь барона Вилмара Хольм?

Я удивилась. Надо же, а я всегда думала, что у нас небольшое баронство, о котором никто и не помнит только. Кроме налогосборщиков, естественно. Те и о полуразрушенном сарае в каком-нибудь глухом уголке планеты и то помнят.