Путь менталиста. Часть 4

- Я понимаю твое беспокойство, - проговорила медленно, стараясь добавить веса словам, - но, пожалуйста, не вмешивайся. Я все должна сделать сама. В конце концов, дети – моя ответственность.

- Твоя, - легко согласился Кайлес, - но принцесса из мира Земля – ответственность уже моя. Знаешь, женщина, как сложно было удержаться и не увести тебя от Четвертого?

Юля улыбнулась, ощущая, как после слов мужчины отпускает напряжение, как распрямляются плечи, а желание лечь «грудью на амбразуру» сменяется разумным «попробуем в обход».

- Ладно, уговорил, расскажу, - согласилась она, добавляя ворчливо: - Если он найдет для меня время.

Кайлес оценивающе прошелся взглядом по ее лицу. Склонил голову, сложил руки на груди и поинтересовался тоном опытного психолога:

- У вас кризис семейной жизни? Пять лет брака?

Юля развернулась, направившись к выходу.

- Хочешь об этом поговорить? - донеслось ей в спину.

- Я здесь и всегда готов тебя выслушать, дорогая. Помни об этом!

Юля поджала губы, мотнула головой. Советы по семейной жизни от прожженного ловеласа? Не хватает только праведных нравоучений от какого-нибудь извращенца.

И никакого кризиса в семье у них нет. Просто взрослые люди со сложной работой. Руководящей. С детьми. С тэоратом. Одно только восстановление после извержения сколько сил отняло. До сих пор разгребают. Потом академия. С кучей срочных и не очень дел. Шестой. Майра. Дом с бытовыми мелочами, в которых тонешь без шанса выплыть.

Жизнь она такая… Поманит ярким праздником, а в «жили они долго и счастливо» столько прозы заключено…

Одно радовало – по скуке оставалось лишь скучать. Дети, особенно двое, это нескончаемый сюрприз. То разбитая коленка, то шумная ссора с бурным примирением, то притащенный из парка дикий зверек, которого до появления Юли успели запихнуть в игрушечную кроватку и старательно кормили фруктовым пюре.

Но Кайлес прав… страх отравлял. Выстраивал стену между ней и миром. И дети стали более дерганными - их пугал ее страх.

Это не Фильярг от нее отстранился, а она от него, пока искала подходящий момент для разговора. Да и за обман надобно будет спросить… Удумал тоже скрывать состояние Шестого от его ассары?! Ни в какие ворота…

После возвращения из академии она полная решимости направилась в кабинет мужа.

Был выходной, но глава тэората работал. Юля потерла виски, задумываясь, когда они последний раз полноценно отдыхали семьей? Выходило, что после отпуска на Земле ни разу. Надо заканчивать с трудоголизмом. Первый месяц нового учебного года подошел к концу, учебный процесс вошел в свое русло, можно выдохнуть и расслабиться.

Постучалась, вошла. Фильярг, морща лоб, сидел за столом, погруженный в чтение каких-то бумаг.

- Огонек! – улыбнулся ей радостно, привставая и Юля ощутила себя жирной такой свиньей...

Страх убивает любовь, а тайны ядом отравляют отношения. И Юля чувствовала себя практически убийцей собственного счастья.

- Прости, - прошептала. Фильярг непонимающе вздернул брови.

- Прости, если помешала, - сказала Юля, подходя к столу.

- Брось, - отмахнулся Фильярг, с ненавистью посмотрел на бумаги, ткнул в них пальцем: - Настоящие убийцы.

Вышел из-за стола и, прежде чем Юля успела и слово сказать, крепко обнял, с силой прижимая к поверхности стола.

- Знаешь, - прошептал горячо на ухо, - я тут подумал, а давно мы не зажигали огонь за пределами спальни.

Юля покраснела. Вцепилась в плечи мужа, ощущая, как внутри разгорается пламя возбуждения.

- Мне надо тебе кое-что сказать, - прошептала она с придыханием.

Щелкнул замок на двери. Платье поползло вверх. Белыми тенями заскользили на пол важные – а как иначе – бумаги.

- После, - пообещал Фильярг, прикусывая кожу на шее и укладывая жену на поверхность стола.

Юля вскрикнула. Выгнулась, принимая мужа. Врут, что приедается. У них с каждым разом выходило все лучше. Еще бы роли матери и жены не вступали в противоречие друг с другом, было бы совсем идеально.

В кабинет требовательно постучали, когда они уже поправляли одежду, обмениваясь легкими поцелуями.

- Леди ассара, дети с вами?

Юля охнула, внутренности обожгло тревогой, сердце рухнуло куда-то вниз. Она распахнула дверь. Глянула испуганно на Фарну – няню.

- Они пошли к себе. Я их сама отправила на второй этаж.

Девушка прижала ладонь ко рту, смотря на нее расширившимися от страха глазами, замотала головой, выпалила:

- Они не дошли до детской.

- Спокойно, - собранный и полностью одетый муж встал у нее за спиной, - они не могли уйти далеко. Сейчас проверим дом. Скорее всего они на кухне.

Но детей не было на кухне, не нашлось в загонах вальшгасов, на детской площадке в парке. На поиски были подняты слуги, безмолвные прочесывали территорию дворца.

Магический поиск результата не дал. Амулеты до сих пор работали со сбоями после извержения вулкана, а тут:

- Что-то экранирует, - проговорил тускло Фильярг и Юля ощутила, как ее накрывает волной паники. В голове бились тысяча и одно предположение, каждое хуже остального. Она положила руку на горло, сдерживая подскочивший пульс. Заставила себя успокоиться и, ни на что особо не надеясь, послала мысленный зов. Особенные же у нее дети. Вдруг, если они в опасности, сработает?

- Личинка, мы тут, - до боли знакомо громыхнуло в голове. Возмутилось: - Чего орать-то?

- Драго, - прошептала еле слышно Юля, пошатнулась, но была подхвачена Фильяргом, а муж, удерживая ее в руках, уже отдавал команды обследовать парковое побережье.

- Мы не должны, взрослые будут ругаться, - проговорил Иль, смотря, как сестра открывает потайной ход из бокового коридора второго этажа. Они регулярно ходили по нему с Шестым на тренировки. Знакомый путь удачно вел на побережье.

- Мы быстло, - парировала Оля, сосредоточившись на непростом магическом замке, - мама занята. Няня не знает, что мы велнулись. Никто не хватится. А вдлуг он улетит?

Иль засомневался. Про калкалоса им столько рассказывала мама. Приключения Драго были лучше любой сказки. И когда огонек сегодня подсказал, что в парке на берегу спит волшебный зверь, они сразу поняли, кто это.

- А если это не тот калкалос? – нахмурился Иль.

Оля покусала губы. Вздохнула. Потеребила подол платья, признавая правоту брата.

- Тогда мы глянем и слазу домой. И не бойся, они людей не едят. Навелное.

Зимний шторм был в самом разгаре. Злой ветер срывал шапки пены с волн, гнул деревья, пинал по песку кучки водорослей, носил ветки. Серое небо вобрало в себя краски дня и недовольно ворочалось рыхлыми тучами. Было промозгло. Весна внезапно решила, что рановато ей в свет и в воздухе пролетали колючие редкие снежинки.

Выйдя из портала, Юля поежилась, благодарно приняла накинутый ей на плечи сюртук. Муж остался в одной рубашке и решительно зашагал в сторону лежащей на пожухлой траве серо-зеленой чешуйчатой громаде и двум крошкам, сидевшим под укрытием теплого бока.

- Фильярг, - испуганно крикнула Юля, видя, как муж сурово закатывает рукава рубашки, - подожди, надо разобраться.

- Зачем? – донес ветер злое. - Я уже шесть лет мечтаю открутить ему хвост.

В голове Юли вихрем пронеслись картинки из серии: «Рыцарь, протыкающий пузо дракону» или «Дракон, закусывающий рыцарем».

Следовало спасать обоих. Срочно. Земное правило «любишь девушку, люби и ее соба… дракона» здесь не работало.

Силовой метод был отвергнут. Не ее весовая категория удержать разъяренного мужа, а потому она крикнула Фильяргу в спину:

- Ты меня обманул! Тогда. После родов.

Муж замедлил шаг. Калкалос усиленно делал вид, что спит, а вот дети начали смещаться в сторону его хвоста. Вот негодники!!! Неужели рассчитывают незаметно смыться и удрать через потайной ход к себе? Юля ощутила, как внутри поднимается волна воспитательного гнева.

- Не сказал, что Аль тогда серьезно пострадал! – добавила утяжеления аргументу.

Н-да. Не время, не место, но ничего другого в голову не пришло.

Фильярг остановился, оборачиваясь и позволяя себя догнать. Посмотрел озадаченно, вопрошая взглядом, мол, ты точно хочешь сейчас об этом поговорить. Юля ответила аналогичным недоумением: откручивать хвост на глазах у детей? Дорогой, не слишком ли?

Хвост дернулся, прикрывая уползающих за него засранцев. У Юли аж ладони зачесались, так захотелось призвать к совести. Ремнем по розовой в горошек попе. Это пусть муж пребывает в счастливом неведении касательно верховенства среди детей. Привык, понимаешь, что огонь любит сильных, а сильные – это мужчины, значит, они и главные. Оле плевать на стереотипы. Она просто делает то, что хочет, пользуясь особым положением «ребенка, подаренного пламенем».

Все началось со слуг.

Не зря Юля относилась с предубеждением к наличию чужих людей в доме. Но свекровь была категорична на этот счет. Никаких «я и сама посуду помыть могу, да и кашу сварить». Нет, Тайла не падала в обморок от услышанного, не закатывала истерики, свекровь просто закипала: глаза у нее начинали опасно светиться, от тела шла горячая волна нагретого воздуха и внутренний огонь Юли тоже реагировал на зарождающийся по соседству армагедец. Юля даже подумывала предложить Тайле поставить контур, но как-то не находилось подходящих аргументов.

Именно от слуг она впервые услышала трепетное: «Кейкэ-агра-дол», что в переводе с тапунского значило: «Дитя, подаренное огнем».

Началось все с невинных венков, появляющихся в детской. Сначала Юля терпеливо относила их в кладовую, потом провела беседу со слугами о том, что птичьи перья, высушенные водоросли, кости, зубы, цветы – неподходящие игрушки для детей. Венки стали появляться снаружи, под окнами, а на стенах детской то тут, то там возникали чудные символы, выписанные кровью.

Юля тревожилась. Жаловалась Фильяргу, но тот, проверив детскую, сказал, что это защита. И его няня в детстве рисовала нечто подобное. Пришлось смириться с дикарским пониманием любви к детям.

Оля подрастала и любовь к ней тоже росла. А кем становится девочка, чувствуя всеобщее обожание? Хорошо, если просто принцессой.

Юля стиснула зубы, ощущая, как злость переходит на черный уровень. Она могла поклясться, что сбегающих детей видел кто-то из слуг. Но доложить? Остановить? Как можно мешать «дитю предназначения»? Вдруг ее ведет сам огонь?

Тьфу. Достали.

И Юля пожалела, что нельзя взять и призвать к разумности всех… через нижнюю часть спины.

- Он не виноват, - произнесла Юля с нажимом. Глянула через плечо мужа на Драго. Прикусила губу. Какой-то он… Потрепанный что ли. Чешуя потускнела, да и сам стал меньше, словно похудел. Сердце кольнула жалость. Надо обязательно попросить доставить сюда корзины с рыбой. И побольше.

Фильярг нахмурился. Первый запал прошел, мозги заработали в нужную сторону.

- Хочешь сказать, они пришли к нему сами?

Слишком в нужную.

- Не суди их строго. Они так много слышали о Драго. Детям просто захотелось на него посмотреть. Пообщаться.

Сказала и прикусила язык.

Лицо Фильярга медленно вытягивалось. В глазах читалось искреннее недоверие: «Ты еще скажи, что наш дворецкий по ночам в вальшгаса оборачивается».