Оттенки порочности

Глава 21

Мой трепет длился только до тех пор, пока не вернулась моя тошнота, что произошло менее чем, через один квартал. Там я заблевала тротуар, сделав его похожим на место убийства. После этого Яну пришлось нести меня и маленького демона, полетев, чтобы добраться до отеля. Прогулка была бы более милосердна для моего живота, чем те воздушные провалы и завихрения, но мы не хотели, чтобы кто-то увидел, где мы остановились. Однако хитрый вампир, следящий за нами, мог бы нас услышать. Между криками демона я моей рвоты, я могла понять, почему Ян продолжал ругаться себе под нос. Что было менее понятным, так это почему он не оставил нас двоих за пределами парка.

К тому времени, как мы добрались до нашего гостиничного номера, все трое были забрызганы рвотой. Ян отвел нас прямо в душ, включил его и посадил меня и крошечного демона на пол душа под смывающие брызги. Я ждала, что он уйдет, но он расстегнул молнию на моем платье, помог мне выбраться из него и присел на пол рядом со мной.

— Что ты делаешь? — пробормотала я.

— Моюсь и слежу за тем, чтобы ты не потеряла сознание и не захлебнулась собственной рвотой, — ответил он, протягивая мне несколько мочалок. — Скажи мне, если тебе нужна помощь.

— Никаких намеков на то, какие части тела ты предпочел бы помыть? — сказала я, слабо пытаясь пошутить.

Он сардонически мне улыбнулся.

— Между вынужденным браком, постоянными воплями этой штуки и неоднократной пропиткой твоей рвотой, я временно без намеков.

У меня не должно было ничего остаться, чтобы быть пьяной, но, видимо что-то осталось, потому что я сделала то, чего не делала почти шестьсот лет: я заплакала.

— Мне жаль. Правда. Мне так плохо от всего этого…

Сюрприз номер десять тысяч — Ян явно не выдерживал женских слез. Он мгновенно встал, неловко вытирая мне лицо мочалкой, похлопывая меня по плечу другой рукой.

— Эй, ну же, прекрати. Полагаю, не все так плохо. Я бывал покрыт кровью и рвотой бесчисленное количество раз прежде, и, вероятно, должен привыкнуть к демоническим воплям, учитывая место, в котором я окажусь.

— Мы освободим тебя от Дагона, — сказала я. — Но, если у нас не получится, я замолвлю доброе слова за тебя одному парню внизу.

Затем я высморкалась в мочалку прежде, чем передать ее обратно ее Яну. Слишком поздно я поняла, как это грубо, и выхватила ее обратно.

— Ох, извини. Я не подумала…

— Очевидно, нет. — сказал он, фыркнув. — Знаешь кого-то в недрах подземного мира? Есть еще что-то, что ты хотела бы рассказать до того, как протрезвеешь?

— Боги, нет, — простонала я, опустив голову на колени.

Я просто должна отключиться до того, как расскажу что-то, о чем пожалею.

Резкий удар по лодыжке заставил меня снова поднять голову. Младенец впился в меня взглядом, держа крошечную руку наготове ткнуть меня, если я продолжу игнорировать его. Правильно, мне нужно отбросить гламур и посмотреть, с каким демоном мы имеем дело.

— Покажись, — сказала я, настолько измученная, что прибегла к разговорной магии.

Его пухлая розовая кожа сразу превратилась в короткие, пушистые и мягкие перья, напоминавшие мех. Затем его нос и рот вытянулись в морду. Его глаза тоже изменились, руки и ноги вытянулись во что-то, похожее на лапы. У него не было хвоста, но была пара крыльев, которые начали осторожно покачиваться, когда я протянула руку и погладила его по голове.

— О, вот кто ты есть, — сказала я с облегчением. Яну сказала: — Не волнуйся, он безвреден.

— Похож на маленького Самоеда с львиной гривой и крыльями, — ответил он, глядя на существо.

— Это Симаргл5- сказала я. — У Симаргла вся преданность собаки в сочетании с лучшими качества демона…

— Жадность? Или нарциссизм? — Вставил он.

— …в сочетании со сладкой невинностью ребенка, — продолжила я, глядя на него. — Принять одного такого- большая честь.

— Принять? — сказал он, фыркнув. — Так вот как дети называют это в наши дни?

Он был таким грубым.

— Симарглы созданы, а не воспроизведены.

Он закатил глаза.

— Не знал, что у тебя еще не было этого разговора. Что ж, маленький Страж, когда одна демон-собака действительно любить другую демон-собаку они по-особому обнимаются и…

— Прекрати! — сказала я, обрызгивая его.

Он только улыбнулся.

— По крайней мере, ты перестала плакать.

Он прав. Теперь была раздражена. Это было намного лучше, чем усталость, беспокойство, вина и тошнота, захватившие меня. Поскольку теперь я в целом была чистой, я взяла одну из вещей и начала оттирать разные пятна с Симаргла. Он вздрогнул от моего прикосновения, затем расслабился, когда увидел, что я не собиралась причинять ему боль. Бедняга. Он не пытался убежать, даже ожидая боли. Теперь я хотела убить всех вампиров, которые помогали удерживать его в плену. Я не преувеличивала, когда говорила, что Симарглы были ценными из-за их редкости. Увидев такое злоупотребление, я пришла в бешенство.

Симаргл повернул голову, чтобы дать мне больше доступа к ушам, когда я помыла за ними. Милое создание пыталось порадовать меня, хотя я не давала ему повода доверять мне. Он должен считать меня своим новым владельцем, поскольку Симарглы переходили из рук в руки, если только не им не давали нового покровителя. Я продолжала мыть, пока мех Симаргла не стал скорее серебристым, нежели пепельным, сопротивляясь желанию перевернуть Симаргла, чтобы Ян увидел, насколько был неуместным его комментарий об «особых объятиях». У Симарглов не было гениталий. Единственная причина, по которой я могла сказать, что это был мальчик, была из-за его ушей. Они были скорее заостренными, чем округлыми, что, как правило, показывало Симаргла мальчиком.

Ян наклонил голову.

— Ты относишься к нему, как к хрупкому, когда он должен быть куда жестче, иначе не выжил бы.

Я прямо посмотрела на него.

— То, что он может терпеть тяготы не значит, что он не должен испытывать милосердия.

— Полагаю, что это верно, — сказал он, выдерживая мой взгляд. — Вот почему я не убил твоего друга сегодня ночью.

Резкая смена темы заставила мою голову закружиться, или, может, это оставшиеся токсины в моем организме.

— Что?

— Ты сожалеешь о том, что я узнал о тебе, но ты не должна, — сказал он, вытягивая ноги. — Если бы ты не была так пьяна, ты бы никогда не раскрыла свою роль в спасении Кейти.

— Это ее имя? — Совет не удосужился сообщить это, когда выносили ей смертный приговор.

— Сейчас, — голос Яна смягчился. — Эти гады дали ей только номер, когда скрестили ее полувампирские гены с ДНК упыра, но один из захваченных ими солдат изменил К80 на Кейти, чтобы у нее было настоящее имя. Кэт и Кости оставили его, когда нашли ее.

Мне пришлось отвести взгляд из-за внезапного удара в сердце.

— Да, имена важны, — прошептала я. — Особенно после того, как с тобой обращаются как с вещью, а не как с человеком.

В течение долгого времени меня тоже считали не достойной имени. Эта была еще одна вещь, за которую я должна Дагону. Тогда, нуждаясь в остановке этих воспоминаний прежде, чем они добьют мое ослабленное состояние, я добавила:

— Но какое отношение это имеет к тебе и Сюнь Гуань?

Что-то тяжелое отразилось в его чертах.

— В этом мире мало людей, о которых я действительно забочусь. Ты уже знаешь, Менчерес один из них. Кости еще один, а Кейти- ребенок его жены. Если бы я верил, что ты помогала казнить Кейти, я бы убил Сюнь Гуань на твоих глазах и считал бы это расплатой. Тогда бы я использовал последний приказ, чтобы ты продолжала помогать мне.

Температура воды не изменилась, но внезапно я почувствовала себя очень, очень холодной. Симаргл тоже почувствовал новую, ледяную смертоносность Яна. Он сгрудился позади меня, издавая едва слышимое хныканье. Затем, так же резко, выражение Яна прояснилось и это холодное напряжение ослабло.

— Но ты помогла Кейти. Если бы тебя поймали, то ты лишилась бы работы, и даже жизни, но ты сделала это, даже не зная ее. Ты и не дружила с ее родителями. Правда говоря, я не могу понять, почему ты это сделала. Кэт и Кости, может и не осознают размер долга, который должны тебе, но я знаю, и я не мог бы отплатить тебе, убив кого-то, о ком ты заботишься, — он сделал паузу, выпустив самоуничижительный смешок. — Даже если это означает стать живым воплощением моих худших кошмаров — женатым мужчиной.

Я была тронута глубоким чувством чести, стоящим за его действиями. Еще раз он решил пожертвовать собой, а не выбрал легкий путь. Ян может и был чрезвычайно избирательным в выборе тех, кому был лоялен, но как только он это делал, то поддерживал это всем, что у него было.

— Менчересу и Кости очень повезло, что ты стал их другом, — сказала я со всей искренностью. Затем, поскольку я знала, что он не хотел, чтобы его хвалили за добрые дела, я продолжила. — И еще раз позволь мне заявить, что я отказываюсь от своих прав, как твоей жены. Серьезно, ты отпразднуешь нашу победу на Дагоном со своей новой карнавальной оргией в тот же день, обещаю.

— Как скажешь, — ответил он с пустой улыбкой.

— Я обещала с кровной клятвой. И когда вампиры дают кровную клятву, то не нарушают ее.

Его насмешка была мгновенной.

— Вампиры постоянно нарушают кровные клятвы.

— Не я, — сказала я твердо.

— Нет, не ты, — его тон был мягким, но новая интенсивность в нем заставила меня вздрогнуть. — Кто-то, вроде тебя, не даст клятвы, которую не намерен сдержать.

Затем он протянул руку и провел пальцем по изгибу моей челюсти прежде, чем поймать капельку воды, зацепившуюся за мою нижнюю губу. Я не знаю, почему до меня не дошло, что он полуголый, а я была только в бюстгальтере и трусиках. Да, я была пьяной, но я должна была знать это. Особенно с тем, как вода цеплялась за его верхнюю часть тела, словно не хотела покидать его рельефные мышцы.

Возможно, я не заметила этого раньше, потому что чувствовала себя в безопасности. Я едва могла вспомнить, когда в последний раз кто-то заставлял меня чувствовать так, и я не могла обвинить в этом Красный Дракон, который выпила. Я и раньше бывала пьяной и не раскрывала секретов, которые рассказала сегодня Яну. Нет, по причинам, которые не поддавались логике, я должна была доверять Яну на уровне, на котором не доверяла никому, кроме Теноха. Это было бессмысленно, но я не могла это отрицать. Не так много секретов я раскрыла ему. Но теперь это чувство безопасности изменилось, превратившись во что-то другое. Что-то гораздо более сильное и не безопасное, учитывая дикость того, что я чувствовала.

— Ты не должен меня так трогать, — прошептала я.

— Почему? — Его голос был таким же низким, как мой, но выражение его глаз не было спокойным. Он был полон той же темной дикости, которая кипела во мне. — Боишься, что я воспользуюсь тобой, пока ты пьяна?

— Нет, — сказала я, приближаясь к нему. — Если ты так будешь трогать меня, я потеряю контроль и воспользуюсь тобой.

Его глубокий, чувственный смех словно коснулся меня в самых чувствительных местах, заставляя жаждать большего. Когда он наклонился ближе, я встретила его на полпути, и когда скользнула руками по его груди, я почувствовала, как сильно он хочет меня, когда его мышцы внезапно сократились и его глаза сменились на чистый изумруд.