Холод

16. Река Фрэйзер

Рейчел.

Что такое смерть? Это просто череда событий в жизни, которая ведет к её логическому завершению. Не больше, не меньше. Роковое событие в жизни Дакоты – это знакомство со мной. Я уверена, что Тони хотел убить меня, но каким-то образом пострадала моя единственная подруга.

После вскрытия стало ясно, что смерть наступила от удушения, и уже после кончины Дакоты, её убийца взял статуэтку, которая стояла на столике, и бил ею по голове уже мертвой девушки. Детективы говорят, что такие убийства совершают в основном знакомые люди, либо маньяки. Они говорят, что подобное убийство уже было совершено четыре года назад, но убийцу поймали, и сейчас он сидит за решеткой. Значит он не мог этого совершить.

Детектив долго расспрашивала меня о том, что, возможно, Дакота разозлила кого-то или у неё были враги. Я отрицательно качала головой. Ведь, если я скажу, кого подозреваю, то боюсь, что Шерри и Джереми навредят. Следствие идет, и мне разрешили вернуться домой, но я не могу больше там жить. Это место больше не является моим домом. Моим убежищем, укрытием. Теперь эта квартира для меня – персональный ад. Шерри вызвала туда клининг, а после пообещала, что её знакомый риэлтор поможет её продать.

Сейчас я стою перед зеркалом в ванной Серены. Она накачала меня успокоительными, я вырубилась, но несколько минут назад она разбудила меня. Её таблетки отчасти помогли уйти от реальности. На данный момент я спокойна, но мысли о гибели подруги не покидают меня. Через двадцать минут приедет такси и увезет меня на кладбище. Там я должна попрощаться с Дакотой. Ком черной боли скопился внутри меня, и я уверена, что он навсегда останется со мной. Мне не избавиться от него. Серена говорит, что я должна поплакать и от этого станет легче. Но я не могу. Не знаю почему именно, но не могу проронить ни одной слезинки. Может это успокоительные так действуют? Или я просто чудовище, которое не способно на скорбь? Но я скорблю, возможно не так, как это принято, не бьюсь в истерике и не рыдаю. Но я физически чувствую, как боль разъедает меня изнутри. Она сжирает всё моё нутро, оставляя после себя только пустоту.

Стук в дверь вырывает меня из грустных мыслей.

– Ты там как? – доносится тихий голос Серены.

– Сейчас выйду. – отвечаю я.

Напоследок осматриваю себя в отражении. Теплое черное платье с воротом, волосы собраны в шишку, лишь несколько прядей выбились из общей прически. Косметики нет. Глаза опухшие и уставшие. Но сегодня не обо мне. Сегодня день Дакоты. Последний её день…

Выхожу из ванной и вижу Серену, она как всегда в объёмном свитере, с пучком на голове и в огромных очках. В руках она держит две кружки. Одну протягивает мне и говорит:

– Это чай на травах.

Беру горячую чашку и улыбаюсь девушке. Она такая милая. Не хочу ничего пить или есть, но её забота тронула меня, и отказать я не смогла. Садимся на диванчик, и она говорит:

– Адам звонил, сказал, что приедет на кладбище.

Эта новость неожиданная, но приятная. Ведь только с ним я могу говорить о том, что это Тони убил мою подругу. Больше никому не могу доверить свои подозрения.

– Как вы познакомились? – спрашиваю я. Не помню, задавала ли этот вопрос, но ответа точно не знаю.

– Я просто устроилась к нему на работу. – отвечает девушка и забирается с ногами на диван.

– Но ты делаешь для него намного больше, чем простой работник.

– Да. Я обязана ему. – говоря это, девушка улыбается.

– Чем?

– Он спас Пончика. А знаешь ли, я не очень схожусь с людьми, но вот мой пёс – он для меня всё. Возможно, прозвучит глупо, но это так и есть. Я люблю его, и если бы его не стало тогда… не знаю, что было бы со мной сейчас.

– Это совсем не глупо. – успокаиваю её и оглядываюсь по сторонам. – Кстати, где он?

– Он спит на моей кровати. – она так мило улыбается и продолжает. – Когда этот огромный друг заваливается на кровать, мне приходится спать на диване. Он так храпит, что мне кажется, будто я завела себе мужчину и даже не заметила.

Улыбаюсь словам девушки и спрашиваю:

– Почему не заведешь? Настоящего мужчину, не Пончика?

Серена на секунду задумывается и хмурит брови:

– Ой, это сложно. Они ведь странные.

– Ну да. – соглашаюсь я.

– Может я ещё не готова? Ведь отношения – это витиеватая дорога к детям, а я сама как ребенок. И знаешь…

Дальше я перестала слушать её. Твою мать! Как я могла забыть?

– К детям. К детям. – словно мантру повторяю я.

Боже! Я ведь так и не сходила в аптеку, когда вернулась. Прошло больше месяца, а у меня так и не было критических дней. Нет, не может быть! Отставляю кружку, складываю руки на животе и смотрю на Серену невидящим взглядом. Она что-то продолжает рассказывать, а у меня в голове просто гул ветра. Боже! Да этого быть не может! Я, как и она, не готова к детям. Нет! Мне не хватает воздуха, разлепляю губы и прерываю ее:

– Серена?

– Что? – интересуется девушка.

– Далеко ли аптека от твоего дома?

– Нет, в соседнем доме, в том, что справа от моего. – она подсаживается ко мне ближе и с тревогой спрашивает. – Тебе нехорошо?

Прикрываю глаза и надеюсь, что это неправда. Я не могу сейчас стать мамой. И вообще, наверное, никогда не смогу. Но точно не сейчас. Открываю глаза и спрашиваю:

– Через сколько приедет такси?

Девушка берет телефон и смотрит на экран:

– Через пять минут. Что тебе нужно? Может у меня это есть?

– У тебя есть тест?

– Тест? На что?

– На беременность.

– Эээ… нет. Прости… – Серена смотрит мне на живот, потом возвращает взгляд к моим глазам. – Ты беременна?

– Я не знаю. – поднимаюсь на ноги и иду за новым пальто черного цвета, которое Серена заказала для меня через интернет. – Я быстро схожу и вернусь. Если такси приедет раньше, задержи его.

– Хорошо.

Натягиваю пальто и сапоги. Быстро вылетаю за дверь. Слегка ежусь от холодного воздуха. Целенаправленно направляюсь в сторону аптеки. А в голове только одна мысль: "Пожалуйста, нет". Я не смогу сейчас вынести ещё и это. Ребенка от случайной связи с получеловеком. Залетаю в аптеку. Слава богу, здесь никого нет из посетителей, беру с полки первую попавшуюся коробочку и иду на кассу. Останавливаюсь. Возвращаюсь и беру ещё пять. Отдаю это всё фармацевту и жду, когда женщина пробьет товар. Но она что-то предлагает мне, на каждое её предложение говорю:

– Нет, спасибо.

И когда я готова сорваться и закричать на неё, она отдает мне пакет, я расплачиваюсь трясущимися руками и выхожу из аптеки. Ещё более быстрым шагом возвращаюсь в дом к Серене. На пороге на меня уже привычным образом прыгает Пончик, но девушка его тут же отодвигает в сторону. Молча раздеваюсь и иду в ванную. Но как бы я ни пыталась сделать тест, не смогла. Просто не смогла. Это всё от нервов.

С той стороны двери я слышу голос Серены:

– Рейчел, такси приехало.

– Иду. – говорю я и бросаю попытки сделать невозможное.

Но стоит мне только выйти из ванной, как девушка тут же появляется передо мной и спрашивает:

– Ну что там? Ты – будущая мама?

– Не знаю. – закрываю дверь ванной, поворачиваюсь к Серене и говорю. – После похорон я приеду к тебе, хорошо? Я ненадолго. Обещаю, просто…

Но девушка легко прикасается к моей руке в успокоительном жесте и говорит:

– Да, конечно. Можешь остаться на столько, на сколько захочешь. – улыбается и второй рукой поправляет очки. – Нам с Пончиком очень приятна твоя компания.

Серена, даже не представляет, насколько я ей благодарна. Но у меня ещё есть просьба и я тут же говорю:

– Можно тебя попросить?

– Конечно.

– Найди, пожалуйста, мне какой-нибудь номер в отеле. Не хочу сейчас жить у родственников. Хочу побыть какое-то время одна. После похорон приеду к тебе за вещами и сделаю… тест.

– Да, без проблем.

– Спасибо. – искренне говорю я. И делаю то, что мне никогда не хотелось сделать с посторонним для меня человеком. Обнимаю девушку и ещё раз шепчу:

– Спасибо.

Отхожу от неё и снова одеваюсь. Пёс сидит на пороге и бодро виляет хвостом. Подхожу к нему и глажу по голове:

– И тебе спасибо за компанию.

Беру сумку и выхожу на улицу. Черный седан ждет меня на подъездной дорожке. Пытаюсь открыть заднюю дверцу, но она не поддается. Водитесь выходит на улицу и сообщает мне:

– Простите, но придется ехать спереди. – он продолжает что-то говорить, но я даже не вникаю в смысл его слов.

Молча сажусь в машину и пристегиваюсь. Водитель усаживается на место, и мы трогаемся. Едем не быстро, так как дороги жутко скользкие. Но что мне нравится ещё больше, так то, что мы едем в полной тишине. Не хочу сейчас разговаривать. Отец Дакоты попросил меня что-нибудь сказать у могилы подруги, но я не уверена, что смогу это сделать. Что сказать? Что вообще говорят в таких ситуациях? Я не знаю. Может нужно было приготовиться? Написать речь? Но я этого не сделала.

Выезжаем за город и едем в ту сторону, где находится дом Адама. Я искренне надеюсь, что он будет на кладбище, мне нужна его поддержка. Хоть мы и знакомы всего ничего. Я не могу найти объяснение, но он мне нужен. На первом же повороте съезжаем налево и движемся по ровной дороге в сторону леса. Единственное кладбище в нашем городе находится среди деревьев. Это случилось из-за своего рода обычая, сразу после похорон рядом с могилой сажают дерево. Я не знаю, кто это придумал и зачем, возможно, это своего рода дань природе, которая в какой-то момент привела каждого из нас в этот мир. Раньше тут была пустошь, но не сейчас. Каждое дерево в этом месте равняется одной душе, покинувшей наш город.

Останавливаемся возле множества машин. Оплачиваю дорогу и говорю водителю:

– Ждите меня, я не долго.

– Хорошо… мисс, простите, я понимаю, что у вас горе, но я должен вам сообщить, что каждая минута стоит денег.

– Я знаю, оплачу всё, как только увезете меня отсюда.

Покидаю теплый салон, медленно иду мимо редких деревьев и надгробных плит. Издалека ко мне направляются две фигуры. Это Джереми и Шерри. Как только они подходят ко мне, мы начинаем обниматься, я слышу, что Шерри мне говорит успокаивающие слова, но я не вслушиваюсь в них. Брат просто сжимает меня так сильно, что мне становится тяжело дышать.

Дальше направляемся все вместе. Стоит нам дойти до глубокой черной ямы, я перестаю ощущать холод. Гроб ещё не опустили в землю. Мне приходит глупая мысль о том, что Дакоте, наверное, холодно там. Но тут же понимаю, какой это бред.

Ей больше не холодно и не жарко.

Ей больше никак.

Вокруг собралось много людей в черной одежде. Я практически никого не знаю. Нахожу взглядом её отца, отхожу от своей семьи и направляюсь к седому мужчине. Стоит мне дойти до него, я вижу, насколько этому жесткому и упрямому человеку тяжело. Они очень часто ссорились с Дакотой, отдалялись друг от друга на долгое время. Я уверена, что сейчас он жалеет о каждой секунде, которую они провели в ссоре. Почему мы начинаем ценить близких людей, только после их потери?

Смотрю в красные глаза мужчины, из них постоянно текут слезы. А у меня их почему-то нет…

– Здравствуй, Рейчел. – говорит он и сжимает меня в объятиях.

Этот человек никогда не отличался добротой, и тем более он не ассоциировался у меня с объятиями. Тем не менее я обнимаю его в ответ, но не могу из себя выдавить банальных слов типа: "мне жаль". Разве есть слова, которые способны усмирить родителя в его горе, когда он потерял своё дитя? Думаю, нет.