Восходящая бессмертная

Глава 10

Торн ставил бекон и тосты в духовку, чтобы не остыли, когда услышал, как закрылась дверь ванной. Стефани встала. Слабо улыбаясь, он выключил горелку под пустой сковородой и подошел, чтобы приготовить ей чашку кофе. Затем он пошел за сливками мокко из холодильника, остановился, когда его взгляд остановился на пакете с кровью, и после короткого колебания также схватил два пакета.

В то утро Стефани выпила всего два с половиной стакана крови, в каждом из которых было по пинте крови. Вероятно, ей нужно было большее, поэтому он быстро схватил два стакана и ножницы, которыми раньше открывал пакет с беконом. Затем он отрезал конец одного пакета, позволив содержимому вылиться в стакан, затем сделал то же самое со вторым.

Кофе как раз налился в чашку, когда он закончил и выбросил пустые пакеты, так что он быстро добавил в него один сахар и две капли сливок, как она любила, прежде чем вернуться к горячей сковороде и яйцам, которые он уже разбил. Он как раз взбивал их вилкой, когда на кухню вошла Стефани. На ней был халат, а ее волосы были влажными после, должно быть, сверхбыстрого душа.

— Доброе утро, — поприветствовала она его, застенчиво улыбнувшись, когда вошла, а затем криво усмехнулась, взглянув на окно и увидев темноту снаружи. — Или, наверное, добрый вечер.

— Добрый вечер, — сказал Торн с улыбкой, а затем кивнул на стойку позади нее, где он поставил ее кофе и два стакана крови. — Твои кофе и кровь.

Ее улыбка немного погасла, но она вздохнула с покорностью и первым взяла один из стаканов с кровью. Она не воспользовалась соломинкой, которую он воткнул и как утверждала Дэни, она и Стефани обычно используют. Вместо этого Стефани заткнула нос и проглотила кровь, словно пиво.

Замерев, Торн смотрел, как она выпивает один стакан крови за другим. Но когда она подошла к раковине, чтобы ополоснуть стаканы, он встряхнул себя, в последний раз взбил яйца и вылил их на горячую сковороду.

— Ты снова готовишь завтрак. Что случилось с тем, который ты принес в спальню раньше?

Торн взглянул на Стефани, когда она подошла к стойке, чтобы выпить кофе. «Это был омлет, и к тому времени, как я проснулся, он затвердел и изменил цвет, поэтому я решил, что будет лучше начать сначала. Но не волнуйся, оба раза я использовал продукты из своей доставки».

Стефани опустила чашку с кофе и удивленно посмотрела на него. — Ты имеешь в виду, что ходил к Харперу и Дрине и принес свои продукты? — недоверчиво спросила она, а когда он кивнул, покачала головой. «Тебе не нужно было этого делать. Тебе здесь рады.»

Торн только пожал плечами. «Почему ты и Дэни не можете питаться через клыки? Почему ты пьешь кровь? Это генетическая аномалия, как у Виктора Аржено и его сына?

— Ты знаешь о дяде Викторе и Винсенте? — спросила она с удивлением.

— Он был на острове, — напомнил он ей. «Они привели доноров, чтобы он мог покормиться, как только был освобожден. Они сказали, что кровь в пакетах для него бесполезна. Что ему и его сыну приходится питаться прямо из вены, чтобы получать необходимые им питательные вещества».

— Да, — пробормотала Стефани.

Торн оторвал взгляд от яиц, которые он помешивал на сковороде, и, увидел, что она пьет кофе и погружена в свои мысли, подсказал: — Значит, что-то подобное у тебя с Дэни? Генетическая аномалия? Я имею в виду, я знаю, что ты можешь пить кровь из пакетов, но почему ты должна пить ее из стакана, а не втягивать через клыки?

«Да. Это какая-то генетическая аномалия, — неопределенно ответила Стефани, и когда Торн снова посмотрел на нее, она поставила чашку кофе и обошла остров, чтобы встать позади него.

— Вы особенно восхитительно выглядите этим утром, мистер Солтер, — пробормотала она, обнимая его сзади.

— Ты пытаешься уйти от ответа на мой вопрос? — спросил Торн, напрягшись, когда его тело немедленно отреагировало на ее близость и прикосновение. Желание нахлынуло на него теплой волной, и он был уверен, что она делает это намеренно, чтобы отвлечь его. . Но это было так чертовски приятно.

«Конечно, нет», — прошептала Стефани у его уха, прежде чем прикусить его, посылая по нему острую дрожь удовольствия. «Но я могу придумать, лучшее занятие для рта, чем разговоры».

Торн резко втянул воздух, когда одна ее рука скользнула с его талии вниз, чтобы накрыть его пах через джинсы, в которые он переоделся, когда ходил за продуктами. Не только его член, но и все его тело напряглось под лаской, когда она сжала его через ткань.

«Стефани», — предостерегающе прорычал он, его дыхание уже стало прерывистым. — Я занят.

— Я тоже, — гортанно заверила она его. — Ты делаешь меня такой мокрой.

Торн застонал и откинул голову назад, когда она сильнее прижалась к растущей эрекции, прижимающейся к его джинсам.

— Я никогда раньше не делала минет, Торн, — призналась она, немного запыхавшись, продолжая сжимать и ласкать его сквозь джинсы. Затем ее другая рука двинулась вниз, чтобы расстегнуть пуговицу и молнию, прежде чем она добавила: «Я хотела бы подарить тебе один».

— О Боже, — простонал Торн, когда ее рука скользнула ему в штаны и сомкнулась вокруг его члена, а затем вытащила его на воздух.

«Возможно, тебе следует выключить горелку», — выдохнула Стефани с явным возбуждением в голосе, когда она гладила его.

Ругаясь, Торн поступил лучше. Он не только выключил плиту, но и оттолкнул руку Стефани от своего члена, повернулся, чтобы подхватить ее и посадить на остров. Он услышал, как миска для яиц и какие-то другие принадлежности упали на пол, когда он посадил ее на столешницу, и ему было все равно. Все, о чем он мог думать, это претендовать на нее, взять ее на острове, чувствовать ее горячий, влажный жар, окружающий его твердый член, и ее тело, теплое и дрожащее, когда он будет доставлять ей удовольствие.

Встав у нее между ног, он распахнул ее халат и сразу же набросился на ней, как изголодавшееся животное, его руки и рот пытались исследовать каждый уголок и щель одновременно, когда она откинулась назад, чтобы лечь на холодную столешницу. Она была горячей и такой отзывчивой, ее тело извивалось под его ласками, а ее стоны вызывали его собственные, поскольку простое доставление ей удовольствия вызывало то же раскаленное добела возбуждение, которое, как он знал, она чувствовала, пронизывало его.

Торн почти кончил, так и не войдя в нее, но в последний момент спохватился и выпрямился, чтобы войти в нее, чтобы почувствовать спазмы ее тела и сжать его, когда они оба нашли свое удовольствие.

Стефани медленно просыпалась, удовлетворенная улыбка изогнула ее губы, когда она потянулась в постели. Она чувствовала себя прекрасно, сытой. . «Черт, секс — это круто», — подумала она и открыла глаза.

Солнечный свет пробивался сквозь вертикальные жалюзи, закрывающие раздвижные двери в ее спальню. Она улыбнулась этому зрелищу, а затем посмотрела в сторону, ее улыбка ничуть не уменьшилась, когда она увидела, что она одна в постели. В то время как Торн был там первые два раза, когда она просыпалась после интимной близости, он отсутствовал последние три. Вместо этого он был на кухне. Два раза она заставала его готовящим завтрак, который они так и не съели. Она подумала, что уже три завтрака пропали даром; омлет, который он принес в спальню, бекон и яйца, когда она застала его готовящим, когда впервые вышла на кухню, и французские тосты, когда она застала его там во второй раз.

В третий раз, когда она застала Торна на кухне, он даже не удосужился приступить к готовке. Однако он приготовил кофе, который она не успела допить, прежде чем они покатились по полу, срывая друг с друга одежду.

Стефани стало как-то не по себе от этого. Ей очень нравился секс с Торном, но у нее были и другие потребности, и она хотела бы что-нибудь съесть. Она определенно хотела бы попробовать французские тосты, но Торн продолжал задавать вопросы, на которые она не хотела отвечать, и Стефани могла придумать только один способ пресечь неприятные разговоры с помощью секса. Это, безусловно, было эффективно. Потребовалось совсем немного усилий, чтобы убедить Торна отказаться от своих вопросов и заняться сексом. Что было хорошо, потому что неопытная Стефани понятия не имела, как быть дальше. Черт, в прошлый раз, когда он задал свой вопрос, она просто встала, сняла халат и уселась к нему на колени.

Ее улыбка немного потускнела, когда она вспомнила проблеск разочарования и даже намек на гнев, промелькнувший на лице Торна, прежде чем он сдался и поцеловал ее. Это заставило Стефани думать, что она его не одурачила, и он знал, что она делала каждый раз, когда так набрасывалась на него. Но она не знала, что еще сделать. Она не могла объяснить, кем она была для него. Как сказать своему спутнику жизни, что ты чудовище? Если бы она была просто бессмертной. Но она была Эдентатом (беззубой), а в будущем, возможно, бесклыкастой?

— Боже на небесах, — выдохнула Стефани, закрывая глаза. Она не могла принять то, чем стала. Как она могла ожидать этого от него?

Конечно, Стефани знала, что в конце концов ей придется сказать ему, если она хочет, чтобы они стали спутниками жизни, но…. Что ж, возможно, он был для нее спутником жизни, и да, секс был горячим и потрясающим, и да, он ей нравился. Черт, он нравился даже Трикси и Феликсу. Но-

— Это так страшно, — прошептала она, открывая глаза.

Что, если бы она попросила его стать ее спутником жизни, а он отказался? А если он скажет «да», а потом поймет, что не может жить с кровопийцей, которая может когда-нибудь, стать бесклыкастой девчонкой? Или, что еще хуже, что, если он скажет «да», а затем умрет во время операции, из-за которой он здесь?

Что, если она позволит себе любить его, а он не ответит ей взаимностью?

Что, если он разобьет ей сердце? Стефани не думала, что сможет это вынести.

Стефани много страдала и терпела с того рокового дня, когда ее и Дэни похитили с парковки продуктового магазина в коттеджном поселке. Но она не знала, сможет ли она справиться с тем, что влюбится в Торна, а затем потеряет его или смотреть, как он с отвращением отворачивается от нее. Любая возможность могла быть тем, что толкнет ее за грань безумия.

Стук собачьих когтей по дереву, сопровождаемый всхлипом, возвестил о прибытии Трикси за секунды до того, как боксер вскочил на кровать и принялся энергично лизать ее лицо.

«Ой! Нет! Трикси, остановись! Стефани запротестовала со смехом, ее мрачные мысли сразу исчезли от любви боксера. Она попыталась оттолкнуть большую собаку, но Трикси бросилась обратно к ней, поэтому она сказала: «Я встаю. Я встаю».

Трикси перестала лизать ее и с лаем спрыгнула с кровати, затем подошла к своей стороне кровати и снова залаяла.

Покачав головой, Стефани оттолкнула простыню и одеяло и спустила ноги на пол. «Отлично. Я иду. Спасибо, что не дала мамочке превратиться в жалкую, сентиментальную идиотку. А теперь позволь мне одеться, и мы пойдем к Торну, — сказала она, отгоняя собаку с дороги, чтобы она могла добраться до шкафа.

В последний раз, когда Стефани видела свой халат, он лежал скомканной массой на кухонном полу, куда она его уронила. Именно здесь она и Торн закончили то, что она начала, и где они потеряли сознание. Он, по-видимому, отнес ее в постель, когда очнулся, точно так же, как делал все три раза, когда она соблазняла его на кухне. Однако два прошлых раза он приносил ей халат и клал его на край кровати. На этот раз его не было. Ей придется одеться.