Лю Яо: Возрождение клана Фуяо

Он не мог не подумать: «Независимо от того, что я у него попрошу, неужели он действительно с радостью отдаст мне это?»

Как только эта горько-сладкая мысль промелькнула в его голове, взгляд Янь Чжэнмина снова потемнел.

Янь Чжэнмин несколько раз входил в печать главы клана, наблюдая за Тун Жу и его судьбой. Юноша испытывал сложные чувства к своему ушедшему учителю. Ему казалось, что мысли их старшего наставника о своем ученике, были несколько… неуместными. В душе, он тайно сочувствовал ему, как товарищу по несчастью. С одной стороны, Янь Чжэнмин испытывал к Тун Жу слабую симпатию. С другой, он проецировал на него свое отвращение. И хотя юноша знал, что нельзя беспричинно гневаться на предков, он ничего не мог с собой поделать.

Если бы Чэн Цянь принадлежал к предыдущему поколению или был его старшим братом, Янь Чжэнмин чувствовал бы себя гораздо спокойнее. Его чувства были бы абсолютно искренними. В лучшем случае ему бы казалось, что он лишь слегка отступил от правильного пути. Возможно, он даже стыдился бы своего эгоизма по отношению к Чэн Цяню. А если бы его выгнали из клана, это было бы даже лучше, ведь табу утратило бы всякую силу.

Но, к сожалению, это был не тот случай. Чэн Цянь — его младший брат, о котором он заботился с самого детства. Их позиции сильно отличались от вышеописанного сценария. Все было совершенно иначе. Какими бы искренними ни были его чувства, все они превращались в неподобающие мысли, коим в его разуме не было места. Как глава клана, он не должен был вести своего младшего брата по ложному пути. У юноши даже не было возможности выразить все то, что лежало у него на сердце. Потому что, каким бы глубоким оно ни было, все это было слишком непристойно.

«Разве я это заслужил?» — с горечью и отвращением подумал Янь Чжэнмин. Не сказав ни слова, он вернул Шуанжэнь Чэн Цяню. Увидев, что Тан Чжэнь и его команда закончили устанавливать защиту, он встал и вошел в разрушенный храм.

Оставшийся позади Чэн Цянь ощутил сильную головную боль. Похоже, его старшему брату теперь было просто невозможно угодить.

Нянь Дада спрятался в разрушенном храме. Увидев вошедшего внутрь Янь Чжэнмина, мальчишка тут же подбежал к нему и воскликнул:

— Старший!

В тот день, когда Чэн Цянь оставил его с Люланом, нуждавшимся в срочной помощи, у него не было другого выбора, кроме как вернуться в долину Минмин. Изо всех сил стараясь состряпать для своего отца убедительную историю, он солгал, не моргнув и глазом: «Старейшина Чэн хочет взять меня в ученики, потому я немедленно должен отправиться за ним, чтобы начать обучение». После всех хлопот ему вновь разрешили покинуть долину Минмин, и он попросту увязался за Тан Чжэнем.

Пусть он и солгал отцу, но Нянь Дада действительно не отказался от своего намерения стать учеником Чэн Цяня. После того, как он стал свидетелем великой битвы клана Фуяо, его нежелание сдаваться, похоже, и вовсе превратилось в навязчивую идею. Таким образом, он сразу же решил польстить своему будущему главе клана.

— Я — Нянь Дада, из долины Минмин. Приветствую тебя, старший.

Полный ненависти к себе, Янь Чжэнмин устало посмотрел на Нянь Дада и моментально сформировал о нем первое впечатление.

«Не стой на моем пути, щенок, не видишь, что отец нездоров?», — подумал Янь Чжэнмин.

Нянь Дада увидел, что взгляд его будущего старшего совершенно не отличался дружелюбием. Он выглядел не таким покладистым, каким его описывал Чэн Цянь. Нянь Дада попытался подбодрить себя: «Среди выдающихся заклинателей прошлых поколений так много необычных личностей. Не стоит слишком много думать об этом. Пока я буду держаться рядом с ними, рано или поздно, мое терпение будет вознаграждено. В будущем, я определенно стану великим заклинателем!»

Янь Чжэнмин не обратил на него никакого внимания. Нянь Дада сразу же вспомнил время, которое он провел с Чэн Цянем. Даже если старший его не слушал, он все равно продолжал говорить. Юноша рассказывал ему обо всем, начиная с того, как он восхищался «старейшиной Чэном» и до того, как он улизнул из долины Минмин. Он говорил о том, как преследовал Чэн Цяня, как нагло держался рядом с ним, и как он сделал все, чтобы путешествовать с Тан Чжэнем. Пока Янь Чжэнмин слушал все это, у него непрерывно подергивался глаз. Но стоило ему заподозрить, что это ублюдок вынашивал кое-какие планы относительно Чэн Цяня, как в его сердце тут же вспыхнул гнев.

Из-за того, что Янь Чжэнмин был не самого лучшего мнения о себе, он начал подозревать весь мир. Он остановился и посмотрел на мальчишку. Он легко мог использовать свое положение, чтобы запугать младшего. Юноша тут же выпустил свою ауру мастера клинка и, не разбираясь, в чем дело, безжалостно спросил:

— Каковы твои намерения относительно моего младшего брата?

Нянь Дада ошеломленно замолчал.

Юноша хотел было признаться, что желал лишь сделать все возможное, чтобы стать лучше, что он обещает с почтением относиться к своим будущим старшим, но, к сожалению, он так испугался, что даже не осмелился поднять глаза. Его ноги затряслись, и мальчишка не смог вымолвить ни слова.

— Говори!

Нянь Дада почувствовал, что вот-вот разрыдается. Это был первый раз, когда он встретился с заклинателем меча лицом к лицу, и он чувствовал, что не хотел бы когда-нибудь вновь пережить этот опыт. Заклинатели меча воистину страшные люди!

Шум, наконец, достиг ушей Ли Юня. Юноша как раз разговаривал с Тан Чжэнем. Причитая про себя: «Как же неловко», — он торопливо подошел к своему старшему брату. Но тот уже успел напугать младшего заклинателя до такой степени, что мальчишка чуть было не обмочил штаны, и Ли Юню ничего не оставалось, кроме как успокоить Нянь Дада.

— В последнее время в нашем клане случилось так много всего… У нашего главы плохое настроение. Молодой господин, пожалуйста, не вините его.

В то же время он оттащил Янь Чжэнмина в сторону и прошипел:

— Что за безумные вещи ты творишь?

Будучи уведенным Ли Юнем прочь, Янь Чжэнмин тут же успокоился. Он понимал, что среагировал слишком остро. Юноша в растерянности открыл рот.

Ли Юнь посмотрел ему в лицо, и его внезапно охватил ужас. Старший брат с самого детства был неравнодушен к Чэн Цяню. Кроме того, Чэн Цяня не было с ними несколько лет. Вернувшись, он тут же угодил в руки главы клана, который баловал его, как сокровище. И, хотя Ли Юнь часто дразнил его, большинство из его фраз были лишь дешевыми шутками. Он никогда не задумывался об этом всерьез.

— Ты…

Не желая отвечать, Янь Чжэнмин резко отвернулся и сделал вид, что ничего не произошло. Словно пытаясь убежать, он поспешно обратился к Тан Чжэню.

— Старший Тан, я слышал от Сяо Цяня, что мы в неоплатном долгу перед вами за спасение его жизни.

Эти двое тут же принялись обмениваться любезностями. Имея дело с чужаками, Янь Чжэнмин всегда держался как глава клана, способный просчитать любой поступок собеседника и принять соответствующие меры. Никто не смог бы сказать, что внутри своей семьи у него была ужасная привычка постоянно вести себя как юный господин.

В присутствии посторонних, Ли Юнь на время отбросил свои смутные сомнения и спросил Тан Чжэня:

— Тан даою проделал столь трудный путь до Южных окраин, но зачем? Можем ли мы вам чем-нибудь помочь?

— Мой юный друг Чэн Цянь, должно быть, рассказал тебе о моем положении, — небрежно произнес Тан Чжэнь. — Хотя моя плоть уже мертва, моя душа все еще здесь. У моего изначального духа нет убежища, и я не хотел бы прибегать к столь бесчеловечной технике, как захват чужого тела. Так что у меня нет другого выбора, кроме как искать трупы недавно умерших людей и превращать их в марионетки, которыми я мог бы пользоваться. Такие марионетки долго не живут, и, к тому же, мне не всегда удается найти подходящий сосуд. Несколько лет назад я воспользовался войной и собрал несколько тел. Но, поскольку, они не могут существовать долго, мне пришлось приложить все усилия, чтобы отправиться к Южным окраинам, на поиски Пламени ледяного сердца. К несчастью, в пути я столкнулся с этим драконом.

Сделав паузу, Тан Чжэнь печально улыбнулся и вновь продолжил:

— Я до сих пор помню, как однажды имел удовольствие встретиться с Хань Юанем. Тогда он был еще ребенком и даже не мог почувствовать Ци. Годы жизни среди людей действительно полны случайностей.

После минутного молчания Янь Чжэнмин произнес:

— В те годы у этого предателя был слишком низкий уровень совершенствования, поэтому он первым угодил в ловушку «души художника», созданную одним вероломным человеком. Затем, по какой-то неизвестной причине, в его теле оказались заперты две души. Половина его «Я» одержима демоном. Неловко говорить это, но его собственная душа, похоже, была подавлена этим существом. Если бы наша младшая сестра не пробудила ее, боюсь, сегодня мы бы все погибли под когтями демонического дракона и ударами Небесного Бедствия.

Никто из присутствующих не был глупцом. Каждый из них смог услышать истинный смысл слов Янь Чжэнмина. Во всех ужасных вещах, что совершил Хань Юань, он обвинял «неизвестное демоническое существо, овладевшее им». Вполне вероятно, что, в будущем, он планировал вернуть Хань Юаня обратно.

Хотя Тан Чжэнь и Тан Ваньцю были учениками одного и того же клана, у них были абсолютно противоположные характеры. Тан Чжэнь прекрасно умел читать чужое настроение. Как только Янь Чжэнмин произнес это, он тут же разгадал его намерения и промолвил:

— О? Так причина в этом? Если это действительно так, думаю, у меня есть решение. В других делах от меня мало проку, но вопросы, связанные с душой — это по моей части.

— Хотелось бы услышать подробности, — поспешно сказал Ли Юнь.

— Две души в одном теле. Вы, конечно, хотите избавиться от одного из них, но боитесь последствий, я прав? В моем распоряжении есть артефакт под названием «Нить, притягивающая души». Она может привести изначальный дух одного человека во внутренний дворец6 другого. После чего, вы сможете найти способ защитить члена вашего клана и устранить демона, — ответил Тан Чжэнь.

6 紫府 (zǐfǔ) – пурпурный дворец (обр. в знач.: обитель бессмертных).

Поначалу Янь Чжэнмин лишь делал вид, что вежлив с ним. Однако, услышав эти слова, он не на шутку разволновался. Тщательно подавив свое нетерпение, юноша уважительно произнес:

— Брат Тан, вы так благосклонны к нашему клану. Это действительно…

Но Тан Чжэнь был не из тех, кто сыпал пустыми обещаниями. Если он так сказал, значит, действительно хотел одолжить им этот артефакт. В противном случае он бы просто промолчал.

Чэн Цянь незаметно вошел в храм. Услышав их разговор, он не удержался и сказал:

— В последнее время на Южных окраинах неспокойно. Для вас и этих детей путешествие по таким местам может быть слишком опасным. Мои старшие братья должны последовать за нашим четвертым братом... Но что, если мы поступим так? Если это вас не обременит, я мог бы пойти с вами на поиски Пламени ледяного сердца.

Чэн Цянь, безусловно, не мог бы их обременить. Башня Красной птицы рухнула, откуда ни возьмись появился демонический дракон, темные заклинатели Южных окраин и могущественные кланы со всего света пребывали в хаосе. Даже если Тан Чжэнь был очень хорошо осведомлен, физически он был слаб. Из двух его спутников Люлан был всего лишь подростком, еще не взошедшим в Дао, в то время как Нянь Дада совершенно ничего не знал о внешнем мире. На них в принципе нельзя было положиться. Получить Чэн Цяня в качестве защитника было наивысшим благом для Тан Чжэня.