Невеста берсерка

Мейнлих оф Крубе, звавшийся здесь, в землях нартвегов, Сигридсоном, с недоумением смотрел в сторону стола на возвышении.

Ярл Турле обещал о нем не забыть — и о нем не забыли. Мейнлиха позвали на пир. И пусть место, куда ему велели сесть, находилось у самых дверей, зато оттуда прекрасно был виден весь зал.

Сидевшая возле ярла Харальда рабыня, только что ставшая и свободной, и дочерью викинга, выглядела милой — но не более того. Ни яркой красоты, ни царственной осанки, которой отличалась красавица, сидевшая с левой стороны зала, за дальним столом у самого возвышения, у нее не было.

И все же ярл только что объявил всем, что она отныне его невеста. Это может затруднить все…

Хотя, подумал Мейнлих насмешливо, здешние ярлы такие же мужчины, как и те, что живут в других землях. Никто не откажется поиметь еще одну девицу. А невеста Харальда из рабынь, таких, если и берут, то для того, чтобы знали свое место.

Главное, придумать, как подсунуть обученную рабыню Харальду. Отдать, да поскорей, а потом отправиться назад, к королю Готфриду. Доложить обо всем, что случилось в Йорингарде…

— Могу я тебя спросить, добрый человек, — Мейнлих повернулся к викингу, сидевшему рядом.

Тот скривился.

— Я хотел сказать — честный воин, — тут же поправился Мейнлих. И когда викинг в ответ довольно кивнул, продолжил: — Я привез в дар новому хозяину Йорингарда рабыню, обученную петь, танцевать и услаждать мужчин. Но сейчас узнал, что он собирается жениться. А везти дар назад не охота — к тому же мне хотелось бы задобрить ярла Харальда, чтобы попросить об услуге…

— Ну так дари, — спокойно ответил сосед по столу.

— Но ведь он только что объявил о своей помолвке?

— А ты сделай хитрей, — протянул воин, косясь на чужеземца, слишком чисто говорившего на наречии Нартвегра.

Тот ему не нравился. Слишком умно улыбался время от времени.

Да и развлечься хотелось. На эту, танцующую, опять же посмотреть.

— Скажи, что хочешь порадовать гостей танцем рабыни. Пусть она станцует. Потом скажи, что даришь бабу хозяину — чтобы та развлекла гостей на его свадебном пиру. Поменьше трепись о том, что она умеет еще и мужиков обихаживать — и ярл, глядишь, примет твой дар.

А вот интересно, возьмет или нет ярл Харальд подаренную бабу, с азартом подумал викинг, замолчав. С одной стороны, сегодня день, когда он сговорился с отцом невесты. Пусть и не до конца, но все же. А с другой стороны, его невеста до сегодняшнего дня была всего лишь его рабыней.

По крайней мере, мы все поглядим, как пляшет привезенная издалека баба, подумал викинг, оскаливая в усмешке крепкие желтые зубы.

Торгаш, привстав, торопливо махнул слуге, стоявшему за дверями.

— Значит, женишься, Харальд? — с легким изумлением спросил Свальд.

И поглядел на девчонку, сидевшую рядом.

— Она, конечно, похорошела — щеки округлились, волосы блестят, глаза другими стали, уже не сверкают дико, как у крысы, загнанной в угол… но она и так была твоя. А теперь ты еще и выкуп за нее заплатишь.

— Жалеешь мое золото, Свальд? — поинтересовался Харальд. — Не бойся, она все равно обойдется мне дешевле, чем твоя Брегга тебе.

— Брегга — дочь конунга, — буркнул ярл Турле.

По столам уже несли куски того самого печенного быка. Харальд, прежде чем ответить, отрезал кусок себе — и кусок для Сванхильд. Бросил на ее тарелку, поверх окорока, почти не тронутого, напластовал на этот раз сам тонкими ломтями. Сказал, берясь за свое мясо:

— У меня тут целый выводок конунговых дочек. И сколько я на них не смотрел, так и не понял, чем они отличаются от простых баб. Но может, Свальд, женившись, мне расскажет?

Брат засмеялся, Турле буркнул:

— Хватит о бабах.

Свальд подмигнул Харальду. Отозвался:

— Так у нас пир не только в честь победы, но и в честь сговора Харальда, дед. Когда и поговорить о бабах, как не на таких пирах?

— Во всяком случае, — заметил неожиданно Огер со своей половины стола. — В одном Харальду повезло — его невесту не видно и не слышно.

У старого Турле дернулась щека, но он промолчал.

К столу, где сидели ярлы, вдруг подошел человек, одетый в длинную рубаху из дорогого полотна. Харальд глянул, узнавая.

Тот самый купец, которого притащил в Йорингард его дед. Тот, кто пожелал купить воинов Гудрема — но так и не получил пока что его согласия. Зовут его, кажется, Майлиг Сигридсон…

— Ярл Харальд, — объявил купец. — Позволь мне украсить твой пир. И развлечь твоих воинов танцем.

Свальд фыркнул, дед рядом проскрежетал:

— Сам танцевать будешь, Майлиг?

— Нет, ярл Турле, я для такого староват, — ответил купец. — Да и толстоват.

В зале захохотали. Сигридсон дождался, пока гогот затихнет, объявил:

— Танцевать будет рабыня, которую я случайно привез сюда на своем корабле.

— Случайно, — развеселился Свальд. — Сдается мне, Харальд, не я один решил, что лучший подарок для тебя — какая-нибудь девка. Но пусть станцует, вреда не будет.

Харальд оглядел зал. Воины, хорошо расслышавшие слова купца, смотрели с улыбками. Ждали, переговариваясь. Скальд, привезенный дедом, все еще возился в углу, настраивая свой лангелейк (струнно-смычковый инструмент).

И людям было нечем заняться, кроме как хлестать эль и вино.

Пусть поглазеют, решил он. А если потом кто-нибудь умыкнет у купца девку — сам же будет и виноват. Мало того, что притащил сюда, так еще и выставил всем напоказ…

Харальд кивнул. Купец поспешно крикнул, обращаясь к кому-то. В дальнем конце зала появилась фигура в полупрозрачных тряпках.

Он привел на пир полуголую девку, с неудовольствием подумал Харальд. Точно кто-нибудь умыкнет. И будет потом ходить, жаловаться, что не тому достался его подарок. Дураку понятно, для чего сюда притащили рабыню, обученную танцам — чтобы подарить ярлу Харальду…

Шедший следом за девицей раб в ошейнике сел на пол возле одного из столов, заиграл на какой-то дудке.

Дед рядом напрягся, пробурчал:

— Воинам положено развлекаться на пирах лишь песнями скальдов. И благородным звоном струн.

— А моей невесте нравиться, — холодно заметил Харальд.

Затем глянул на Сванхильд.

Она сидела прямо, волосы золотистым пологом закрывали от него почти все ее лицо. Торчал лишь лоб, кончик носа и упрямо сжатые губы. Подрагивали кончики длинных ресниц…

Смотрит, с насмешкой подумал Харальд, и не знает, что уже невеста. И дочь. И сестра двух братьев. Завтра у нее будет утро, в которое она услышит много новостей.

Он почти с завистью глянул на Убби, сидевшего рядом с Рагнхильд. Тот засунул здоровую лапу за спину своей невесте. И сейчас, похоже, втихомолку проверял, все ли у нее на месте…

А ему, Харальду, до полуночи сидеть вот так. Терпеть деда, опрокидывать чашу за чащей. И показывать всем, что уважает свою невесту, не тиская ее при всех.

Рабыня в полупрозрачных тряпках меж тем встала рядом с грудой бочек, двинулась к возвышению медленным шагом, танцуя на ходу. Томно крутила задом — полупрозрачные тряпки взлетали так, словно в зале дул ветер. Вскидывала руки, прогибаясь тонкой веткой. Все вокруг гикали, свистели. Те воины, что сидели у самой стены, вскакивали на лавки…

Точно умыкнут, решил Харальд. Кнорр, на котором купец привез свою рабыню, стоит у берега, подплыть к нему со сторону моря — раз плюнуть. Уведут так, что этот Сигридсон даже и не заметит.

Он снова посмотрел на Сванхильд. Плотно сжатые губы разошлись, она смотрела на танцующую рабыню с любопытством. Потом, почувствовав его взгляд, обернулась. Улыбнулась мимолетно, снова посмотрела на девку в полупрозрачных тряпках…

Харальд почему-то попытался представить себе Сванхильд в таком же полупрозрачном тряпье. И сморщился. К чему эти игры — вроде бы видно, а вроде и нет? Без всего, так, чтобы глаз видел, а рука могла сразу пощупать — самое то.

Танец наконец закончился. Купец, встав у опустевшей бочки из-под зимнего эля, объявил:

— И эту девку я хотел бы подарить тебе, ярл…

— Нет, — бросил Харальд, даже не дослушав.

Все в зале затихли, на купца смотрели, насмешливо улыбаясь. Ждали, что будет дальше. Сигридсон, оглянувшись по сторонам, словно в поисках поддержки, сказал:

— Она украсит твой свадебный пир. Развлечет твоих гостей…

Свальд вдруг тихо прошептал, осторожно стрельнув взглядом в сторону деда:

— Брат, прими подарок. А потом сразу передаришь мне.

И Харальд заколебался.

Видимо, почувствовав его неуверенность, купец вдруг подхватил девицу в полупрозрачных тряпках. Поднатужившись, поставил ее на стол рядом с бочкой.

Тот самый, на котором принимали в род девушку, бывшую прежде Добавой.

Танцовщица еще и пошатнулась, выпрямляясь, когда купец не слишком ловко поставил ее на столешницу. Оступилась, задев ногой окровавленный сапог. Едва не смахнув его при этом со стола.

Сигридсон торопливо заявил:

— Погляди, ярл, как она умеет танцевать.

И махнул рукой, давая знак рабу с дудкой.

Не замечая, как изменились лица вокруг. И что тишина стала вдруг пронзительной, безмолвной.

Раб дунул, танцовщица задергалась. Викинги в зале молчали, никто не шевелился. Правда, некоторые еще улыбались — но уже криво, выжидающе.

Харальд неторопливо встал. Кейлев, выбравшийся из-за стола чуть раньше ярла, зашагал к купцу. С дальних мест туда же спешили его сыновья.

Ярл Турле угрюмо попросил:

— Я должен ему за добрую весть о тебе, Харальд.

Он, не глядя на деда, пробормотал:

— Пусть каждый отдает свои долги…

И двинулся к столу возле бочки.

Один из сыновей Кейлева, проходя мимо раба, выдрал у него дудку из рук. Ногой поддал так, что раб закатился под стол у стены.

Танцовщица наконец замерла. Кейлев, поспевший раньше остальных, сдернул девку со стола. Сказал, оскаливаясь на купца, попятившегося от неожиданности:

— На этом пиру это был стол, где приняли родича. Ты поставил на него свою девку, она пнула сапог родича.

— Я прошу прощения, — торопливо сказал купец. — Я слышал о том, как вы принимаете в род, но никогда не видел, как это делается…

Один из сыновей Кейлева, подошедший сзади, бросил на плечо купцу ручищу, сжал.

— Да не дрожи ты так. — Посоветовал торгашу Харальд, подходя поближе. — Ничего страшнее поединка с тобой не случится. Ты оскорбил честь рода, людям придется ее почистить — твоей же кровью, понятно. Выбирай — хольмганг или эйлинги? (виды поединков)

— Я заплачу вергельд (выкуп), — выдохнул купец. — Щедрый.

На него посматривали уже с брезгливостью.

— Вергельд ты и так заплатишь, — равнодушно ответил Харальд. — Вопрос только — кому? Дело в том, купец, что эти люди теперь мои родичи. И в род они приняли мою невесту, стало быть, это касается и меня.

Он сморщился, подумал — кажется, эль все-таки ударил в голову. Хотелось подраться, чьей-то крови, брызнувшей в лицо.

Или на него так действует дед?

— Думаю, Кейлев возьмет свой вергельд, — рявкнул Харальд. — Уже потом, из твоего имущества.