Невеста берсерка

Он ощутил, как раздуваются ноздри.

— А я обойдусь всего лишь поединком. Поскольку эйлинги для непривычного человека слишком опасен, пусть это будет хольмганг.

— Это был просто стол, — неверяще сказал купец.

Я знаю это, подумал Харальд. Не касайся все это Сванхильд, могло бы обойтись простым вергельдом.

Но если он закроет на это глаза, над удочерением девчонки начнут втихомолку посмеиваться. Болтать начнут — дескать, по столу Хродульфсона, на котором он родича в род принимал, кто только не топтался. И добавлять, что старику следовало бы принять в род и ту танцовщицу — все равно она такая же рабыня, как и та, что стояла на столе перед ней.

Однако история начнет вызывать уважение, если ее приправить кровью.

Воины с хохотом и свистом повалили из зала. Понятно, что ярл порубит торгаша в мелкую крошку прежде, чем тот замахнется. Но кровавая потеха на пиру — тоже его часть. Причем иногда даже самая лучшая…

На выходе из зала торчали двое из тех людей, которых Харальд этим утром назначил в охрану Сванхильд.

Выйдя из дверей, он шагнул в сторону, раздвигая поток спешивших во двор викингов. Прихватил одного из пары за плечо, большим пальцем ткнул себе за спину, указывая на вход в зал. Буркнул:

— Придержите ее там. Подальше от дверей.

Воины понятливо кивнули, тут же двинулись в зал, пробиваясь сквозь толпу.

В трех десятках шагов от главного дома уже образовался круг. Один из Кейлевсонов приволок туда купца. И сейчас придерживал, опустив руку тому на плечо.

День еще не кончился, хотя время уже шло к закату — осенний день короток. В неярком свете было видно, как побледнел купец. Но держался прямо, стараясь не подавать вида, что струсил.

— Я сегодня добрый, — громко объявил Харальд.

Круг воинов ответил свистом и хохотом.

— Поэтому изменю условия хольмганга. Не думаю, что кто-нибудь согласится держать щит перед нашим гостем. Значит, я тоже буду драться один, без друга со щитом. А теперь дайте ему шлем — меч, как я вижу, висит у него на поясе. И щит. Сам я буду защищаться одним кинжалом, мне хватит. Согласен ли ты на такие условия, Мейлиг?

Купец, побледнев еще больше, выдавил:

— Да. Но к чему этот поединок, если вы все равно возьмете вергельд?

— Тебе следовало бы держаться наших торжищ, — с едва заметным сожалением сказал Харальд.

Он уже решил, что порежет купца не до смерти, а потом все-таки отпустит. Главное, чтоб крови было побольше. И воплей…

— Там, на торжищах, привыкли к чужеземцам, нарушающим наши правила, — закончил Харальд. — Но ты явился в мой дом. И оскорбил моего родича. Мою невесту. Меня, как хозяина — и жениха.

Воины, пока он говорил, снарядили купца всем необходимым — и сейчас расступились, расширив круг пустого места для хольмганга.

— Давай, — предложил Харальд, выходя в середину неровной площадки. — Нападай.

Купец, держа пред собой меч, двинулся вперед.

Рагнхильд вышла из-за стола вместе с Убби. Поднимаясь, мазнула взглядом по девке, застывшей на возвышении в одиночестве — трое ярлов, встав вслед за Харальдом, уже спешили к выходу.

Подойдя к тому самому столу, с сапогом из необработанной шкуры, она снова оглянулась на девку.

Бывшая рабыня торопливо выходила из-за стола.

Иди-иди, насмешливо подумала Рагнхильд. И посмотри, как дерутся у нас.

Как бы трепетно не относился к своей девке Харальд — но он воин, и должен драться, когда нужно. А учитывая все обстоятельства, ярлу придется возить с собой девку в походы. И рано или поздно она еще насмотрится, как Харальд убивает.

Но если сейчас, выйдя поглазеть на хольмганг, девка заорет… или заплачет, или выкинет еще что-нибудь, столь же недостойное, это опозорит Харальда.

Рагнхильд заспешила вслед за Убби, про себя думая — а она бы никогда его не опозорила. В ее жилах кровь ярлов и конунгов. И не только мужчины в ее роду отличались отвагой, но и женщины.

Ее собственная бабка Ауд когда-то отправилась в поход вместе с мужем. И когда он, настигнув в море своего врага, убил всех мужчин на драккаре — но не смог прикончить трех женщин, что там были, Ауд отняла у мужа топор. Зарубила их сама, собственными руками…

Белая Лань вспоминала о своей бабке до тех пор, пока навстречу ей сквозь толпу не протиснулись двое викингов.

Красивые губы Рагнхильд изогнулись в усмешке. Похоже, Харальд еще не устал играть со своей избранницей в прятки…

Когда зал со стороны возвышения полностью опустел, Забава встала.

То, что случилось, она видела — хоть и поняла далеко не все. Но основное сообразила.

Когда дородный мужик поставил девку в разлетающихся покрывалах на стол, где она сама перед этим мерила окровавленную обувку, все в зале разом посмурнели. А Харальд и Кейлев тут же встали, зашагали к мужику. Танцевавшую девку стащили со стола.

Видно, на него ставить еще кого-то не полагалось, поняла Забава. И что теперь? Вина небольшая — ну, покрасовалась на том столе другая баба, и что с того?

Забава успела дошагать только до половины зала. По пути заметила чудно танцевавшую девку, сейчас забившуюся под тот же стол, где сидел игравший на дудке раб.

И тут на нее налетели двое мужиков, идущих навстречу. Одним махом развернули, подхватили под локти…

Повели обратно, к столу на возвышении. Там силком усадили на стул. А сами, отступив на шаг назад, замерли рядом.

Вот и вся моя свобода, горько подумала Забава. И застыла на стуле, высоко вскинув голову.

Хольмганг, во всяком случае, та его часть, когда противники хоть как-то дрались, продолжался недолго.

Харальд уклонился от свистнувшего меча, подумал уже без раздражения — торопиться не следует. Пусть народ посмотрит, развлечется еще и так.

Он потоптался по пятачку, уклоняясь от выпадов купца. Влево-вправо — при хольмганге не позволялось делать больше шести шагов. После одного из замахов торгаша резко ушел влево, очутившись за плечом у торгаша. Взмахнул кинжалом, подрезал и руку, державшую щит, и ремни его крепления.

Воины захохотали. Купец коротко вскрикнул и побледнел еще больше. Отпустил разрезанный ремень, на другом конце которого болтался щит. Замер на месте. По левой руке струилась кровь, незаметная на рукаве темного дорогого одеяния, но залившая ладонь и часто капавшая на землю.

— Зря ты сюда притащился, Мейлиг, — совершенно искренне сказал Харальд. — У нас, если уж вешаешь на пояс меч, положено уметь им пользоваться. Иначе лучше сидеть дома — и не гулять по чужим домам. А теперь моя очередь нападать.

Он двинулся вперед. Чуть развернулся, отбив кинжалом лезвие меча, свистнувшее наискосок, справа налево. Рубанул по запястью, державшему рукоять.

Купец завопил, пошатнувшись и торопливо отступив. Харальд шагнул следом, собираясь резануть еще по поясу — неглубоко, так, чтобы не пропороть брюхо. Купцу кровь, людям веселье — но это еще не смертельно…

Сигридсон выкрикнул:

— Постой. Мы еще можем договориться…

Викинги, стоявшие кругом, опять захохотали.

— Мы уже договорились, Майлиг, — Харальд кольнул купца в брюхо, перерезав кожаный пояс, украшенный серебряными бляхами.

Лезвие пропороло кожу, и торгаш взвыл.

— Стой. Если ты подаришь мне жизнь, я… я скажу тебе, кто ты.

И Харальд, уже наметивший, куда ляжет следующий удар — чуть ниже подмышки, чтобы лезвие лишь скользнуло по ребрам, но не вошло между ними — остановился.

Прищурился, вглядываясь в купца. Подумал — снова рабыня, и снова какой-то торгаш…

— Что такое ты знаешь о моем внуке, что может выкупить твою никчемную жизнь? — громыхнул вдруг голос ярла Турле.

И сам он, тут же выйдя из круга, встал рядом с купцом.

— Я скажу, — сказал купец, задыхаясь и покачиваясь. — Вы ведь ставите на свои корабли головы драконов? Но вы даже не знаете, откуда пришло это слово. В древнем Византе дрАкон означало — взгляд… взгляд. А не зверь или что-то еще…

Надо убрать его отсюда, быстро подумал Харальд. Убрать и расспросить — причем уже после пира, обстоятельно и неторопливо.

Он шагнул вперед, рявкнул:

— Сдается мне, наш гость знает больше, чем говорит. Так что, пожалуй, я подарю ему жизнь до завтрашнего утра. А там посмотрим…

Следом Харальд кивнул Кейлевсонам. Парни, подхватив купца с двух сторон, поволокли его через расступающуся толпу.

Ярл Турле сплюнул на землю, проворчал:

— Если вы, нынешние, решили просто выйти во двор по нужде — так бы и сказали нам всем. К чему морочить людям головы? В мои годы, если хольмганг чем и кончался, то только смертью одного из дравшихся. Когда щиты взяты и мечи вытащены — тут не до глупых слов…

Вернувшись в зал, Харальд наткнулся на отстраненный взгляд Сванхильд, сидевшей на своем место под охраной двух его людей.

Он коротко ухмыльнулся. Это выражение на ее лице уже было ему знакомо. Значит, вот как она будет на него сердиться. Теперь, когда по щекам уже не хлещет и не глядит яростно…

Харальд кивком отпустил парней, сел рядом с ней, оглядел зал.

Кто-то из вошедших викингов вытащил из-под стола спрятавшуюся там танцовщицу. И раба.

— Пусть еще станцует, — крикнул Свальд.

Но девка только тряслась и плакала — а Сванхильд, увидев это, искоса глянула на него.

Отстраненность на ее лице на короткий миг исчезла. И взгляд стал просящим.

Ненадолго же тебя хватило, почти весело подумал Харальд. Громко распорядился:

— Свейн, отправь пару человек на кнорр торгаша. Пусть возьмут его под стражу. И этих двоих отправь туда же. Завтра я сам разберусь со всеми — и хозяином, и этими. Где там скальд, которого привезли мои родичи? Пусть он споет, а мы послушаем. И эля нам.

Кто-то, сидевший у дверей зала, крикнул рабынь, попрятавшихся, когда гости повалили во двор. Фигуры в серых платьях снова заходили вдоль столов, наполняя чаши и поднося угощение.

Скальд, настроивший наконец свой лангелейк, уселся на одну из опустевших бочек. Запел.

Харальд честно дослушал его песню до конца. В ней говорилось сразу обо всем — и о его деде, храбром Турле, и о нем самом, Кровавом Змее, в час битвы несущем на лице морду дракона…

Дракона ли, подумал вдруг Харальд, вспомнив слова купца. Значит, дракон на самом деле — взгляд? Скажем, такой, как у него, сияющий серебром даже в темноте.

После песни снова провозгласили пару здравниц — сначала в его честь, потом в честь родичей. Харальд выпил, как положено.

И покосился на хмурого деда. Пожалуй, пора отдохнуть от общения с родней. Он повернулся к старому Турле, сказал, не приглушая голоса:

— Схожу-ка я на этот раз по нужде. Раз уж ты попросил о таких вещах сообщать сразу…

Свальд, подавившись смешком, уткнулся в свою чашу. Харальд встал — и взялся за стул Сванхильд. Дернул, отодвигая от стола вместе с ней, схватил тонкую руку, лежавшую на подлокотнике.

Затем потащил девчонку следом за собой к выходу из зала.

Когда Харальд ушел, прихватив и свою невесту, Огер приготовился выслушать бурчание отца о том, что по нужде с девками не ходят. Даже с невестами.