Суккуб: Поймать демона!

8-1

Я кричала и вырывалась, в ушах грохотала кровь, во всём теле судорожно сжимались мышцы, до боли, я не могла понять, что мне сделать, чтобы это прекратилось. Сквозь шум в голове пробился успокаивающий голос Деймона, я поняла, что он держит меня на руках, равномерно шагая по комнате туда-обратно. За окном было темно, в комнате горел приглушённый свет, мне наконец-то стало легче.

– Всё, я в порядке, поставь меня, – пробурчала я, пытаясь освободиться, Деймон осторожно положил меня на кровать, сел рядом, какой-то усталый и хмурый. Посмотрел на меня, слабо улыбнулся и отвернулся:

– Ты как? Поесть сможешь?

– Я пить хочу, – качнула головой я, есть не хотелось, мне всё ещё казалось, что по телу ползёт змея, огромная, она сдавливала меня, дышать всё ещё было тяжело.

– Открыть окно? – спросил Деймон, я кивнула и ушла в ванную.

В зеркале отразилось лицо из кошмара – бледное, усталое, всё серое. Я выпила воды, чувствуя, что буквально падаю от недостатка силы, сняла рубашку, залезла в ванну. Через время Деймон постучал в дверь и позвал:

– Никси, всё нормально?

– Да, – неуверенно кивнула я, глядя на свою мокрую от пота ночнушку и думая о том, как не хочу её надевать.

– Там халат висит на двери, пользуйся.

– Спасибо, – я чуть улыбнулась и закрыла глаза – мои мозги ко мне вернулись. И вместе с ними вернулась моя больная фантазия, перманентно пьяная с тех пор, как неделя Деймона превратилась в год Деймона. Сейчас в моей голове был только он, в ленточке, без ленточки, в разрезанной рубашке, в вот этом сером халате, интересно, он его уже надевал после стирки? На совсем голое тело надевал? Ух, как интересно!

Я представила, что мы в этом халате вдвоём, голые... как-то не очень интересно стало. Даже страшновато стало. Я припомнила его недоговорки по поводу раскрытия тёмной сущности, всего этого «я буду с тобой», «ты девственница, для тебя это важно», «по тебе видно, что ты не раскрытая»... А что должно измениться после раскрытия? И... почему он молчит, если слышит мои мысли? Деймон!

Тишина.

Мне стало как-то вообще не до шуток, из ванной выходить не хотелось, мысли становились всё более пугающими.

Кто-то постучал в дверь, вошёл, я узнала голос Алана, они стали обсуждать какие-то судебные дела, статьи, деньги, потом мелькнуло слово «освидетельствование», после которого Деймон зашипел на брата коброй и вытолкал в коридор, вышел следом и закрыл дверь. Я прислушалась – эльфы хорошо слышат, Деймон не знает об этом, наверное...

– Какое освидетельствование, ты с ума сошёл?! Ты согласился?

– Магическое, братишка, не парься, никто к ней руками прикасаться не будет.

– Какого чёрта? Я сказал, чтобы она вообще в деле не фигурировала!

– Не получится. Они откопали где-то свидетелей, которые засекли её упражнения с демонской силой, приборами засекли, и задокументировали, так что на неё есть официальная бумажка, тут вообще не отвертишься. Прокурор вцепился как собака, рвёт на жопе волоса и клянётся всех посадить, взятки не берёт – идейный. Я пробил по своим каналам, у него полудемон жену увёл пару лет назад, а его сын, которого он считал своим, тоже оказался полудемоном, даже не четверть, потому что жена была полудемоном и скрывала, так что дядя умом поехал на почве ненависти к нашему брату, и собрался жизнь положить на то, чтобы на этой Грани ни капли демонской крови не было. Я даже думал его по-тихому убрать и заменить, но у него есть довольно серьёзная компания друзей, которые его поддерживают. Деньги, конечно, любят все, судья сказал, что решение в любом случае будет в нашу пользу, но для этого нам придётся предоставить толстую папку доказательств, в том числе, данные по твоей суккубочке. Кто её опекун?

– В том и дело, что нет у неё опекуна. Я первый заметил её пробуждающуюся сущность, сам прикрыл от чужого наблюдения... и спровоцировал на выход из тела, я, лично. И попросил не подходить к наблюдателям Академии, чтобы меня не выгнали за эти художества. Надеялся, что сам со всем справлюсь и не привлеку внимания. А вышло вот так.

Алан присвистнул, помолчал и сказал:

– Ладно, какие у нас ещё есть варианты? Кто наградил её демонской наследственностью?

– Прабабушка. Которая, на минуточку, Кармен дэль'Рэф.

– Кари дэль'Рэф?! Фотомодель? Её бабушка?

– Никси говорила, что оперная певица.

– К чёрту оперу, ты видел её фигуру?! С ума сойти... А ведь я знал, что она из наших, ну не может эльф так двигаться, она дышит развратом, я таких женщин не встречал... Я с ней поговорю, мы сделаем Кари её опекуном, надо только всё продумать и договориться. Я найду её.

– А с освидетельствованием что делать?

– Ой, да подумаешь, проблема.

– Проблема. Она его не пройдёт.

Повисла тишина, я вслушивалась изо всех сил, наконец Алан заржал и вздохнул:

– Вот это новость, да... не ожидал. Ну что ж, у тебя ещё есть время, вперёд.

– Иди знаешь, куда?

– Туда, куда ты давно не ходил? Ох и Деймон... Ладно, пойду я. А ты тут это, решай вопрос, малыш. Давай.

Раздались удаляющиеся шаги, стук двери, щелчок замка. Шаги Деймона простучали к кровати, скрипнул матрас, упала на пол обувь.

Мне хотелось сидеть тут вечно и никогда не выходить. Даже думать об услышанном было страшно, я пыталась думать о воде в ванной, о собственных пальцах, о халате...

– Никси, выходи. Алан дурак, и шутки у него дурацкие, забей на него.

Я вздохнула, понимая, что усилия мои тщетны – он всё понял. Неохотно вылезла из ванны, вытерлась, надела халат. Халат пах Деймоном, одуряюще, я уткнулась в воротник лицом, глубоко вдыхая и кайфуя от носа до пальцев ног. Потом собралась и пошла.

Деймон лежал на кровати, читая какую-то яркую книжку, я остановилась возле кресла, неуверенно помялась и села, плотнее заворачиваясь в халат и напряжённо думая, как спросить.

Он закрыл книгу и положил на тумбочку, сел и посмотрел на меня со смесью вины и укоризны:

– Подслушивать нехорошо.

– А скрывать от меня вещи, которые меня касаются напрямую, хорошо?

Голос подрагивал, я поняла, что сейчас разревусь от страха, отвернулась. Деймон твёрдо сказал:

– Всё будет в порядке. Скоро.

– Да конечно, – с сарказмом кивнула я, – скоро здесь будут мои родители, что я им скажу? Они же всё узнают!

– Что они узнают?

– Всё, про тот поход на шашлыки, про карету, про всё вообще.

– Я буду сам разговаривать с твоими родителями, успокойся, ничего они не узнают.

Я покачала головой, вытирая слёзы рукавами, шмыгнула носом:

– Мой папа – Целитель Душ, он всё узнает, и прошлое, и настоящее, и то, чего не было, но о чём думал.

– Чего ты ревёшь тогда, если он всё узнает? Тебе нечего бояться.

– Ага, конечно, – шмыгнула носом я, – я демон. И не просто демон, а развратный демон. Я это всё теперь вижу и чувствую, как они все... как я на всех влияю. Это же не они сами, это я у них это вызываю, как я теперь буду жить, когда все на меня так реагируют? Я же ничего не делаю даже, я не могу это как-то остановить!

Деймон потёр лицо и ещё спокойнее и медленнее сказал:

– Повторяю вопрос – чего ты ревёшь? Это всё абсолютно нормально и естественно, ты ни в чём не виновата.

Я замотала головой, пряча лицо в рукава:

– Я виновата. Я ужасная. Я не была такой, и не должна такой быть. Папина бусинка не читает такие книги, не лазит в окна, не целует едва знакомых мужчин, не видит такие сны, не думает о таких вещах... Я плохая, я ужасная, я вообще не бусинка, я демон! Бабушка мне говорила держаться подальше от мужчин, а я сижу тут голая в твоём халате...

– Под одеждой все голые.

– Спасибо, ты так меня поддерживаешь! – с сарказмом вякнула я, он встал, присел напротив меня и заглянул в лицо:

– Успокойся, я всё время буду с тобой, и помогу всем всё объяснить, ты не столкнёшься с этим сама, не переживай. И никакого освидетельствования не будет, Алан решит этот вопрос.

– Что за освидетельствование? – я всё-таки спросила, хотя и боялась получить ответ, потому что сама его уже придумала и сидела боялась.

– Проверка, которая подтвердит, что твоя тёмная сущность либо спит, либо управляема. У меня спит, например, ты видела тёмный рубин – когда-нибудь твоя змея превратится в такой же. Или не превратится, тогда тебе будет закрыт путь в Миры и на некоторые Грани. У Алана рубин живой, он пользуется своей тёмной сущностью, и вообще обуздал её буквально лет пять назад, с моей помощью, я на нём учился, поэтому он дразнит меня мистером контролем. До этого он легко выходил из себя и даже тело в боевую форму трансформировал. У меня трансформации никогда в жизни не было, я обучился контролю ещё до рождения, когда жил в реке. И тебя научу, всё будет хорошо. Иди сюда, – он протянул ко мне руки, я обняла его, с некоторым облегчением, хотя всё равно думала, что он сказал мне не всё.

Он поднял меня на руки, отнёс на кровать и укрыл, потушил свет, лёг рядом. Меня мучила эта мысль, я молчала, прекрасно зная, что он всё слышит и уже давно ответил бы, если бы хотел. Почему он не хочет? Потому что ответ мне не понравится?

Деймон погладил меня по щеке, убрал с лица волосы, в слабом свете из окна его зрачки опалесцировали светло-серым, как у кошки, жутко выглядит. Его пальцы продолжали мягко гладить мою щёку, шею, плечо, опять шею... Я буркнула:

– Не целуй меня в лоб. Никогда.

– Почему?

– Бесит.

Он тихо рассмеялся, придвинулся ближе, прошептал, касаясь дыханием моего лица:

– А куда тебя целовать?

Я улыбнулась и подставила шею, он тут же прикусил её зубами, пустив по всему телу волну щекотных мурашек, от них даже пальцы на ногах сжимались и требовали повторить. Деймон беззвучно смеялся, щекоча шею дыханием, я хихикала и закрывалась плечом, но через время опять подставляла – пальцы ног требовали, я не могла им отказать. Моя шея уже была покусана, зацелована и облизана сверху донизу, и стала такой чувствительной, что я дёргалась от малейшего дыхания на коже, даже пальцы уже запросили пощады, Деймон придвинулся ближе и уделил всё своё внимание моему уху и щеке. Я блаженствовала, как кошка на солнышке, которую чешут и гладят в четыре руки, у Деймона явно был к этому талант, я могла бы провести так всю ночь.

Он придвинулся ещё ближе, наконец-то поцеловал меня в губы, медленно и с наслаждением, как тогда, когда я залезла на эту кровать за своей книжкой, какая была восхитительная ночь...

В моё бедро что-то упёрлось.

Я замерла, чуть отстранилась, заломила бровки домиком и с надеждой спросила:

– Хвост..?

– Не-а.

Я завизжала, отпрянула и грохнулась с кровати, приложившись плечом и зашипев от боли. Перевернулась на спину, глядя в потолок с бликами фонарей и тенью деревьев, лежала, дышала.

Деймон подполз к краю кровати и выглянул, в темноте блики его зрачков выглядели жутковато:

– Ну и чё лежим, кого ждём? Мне к тебе туда слезть?

– Не надо, – пробурчала я, отвернулась к стене и продолжила лежать.

– Никси, может ты поешь, раз уж встала?

– Похоже, что я встала?

– Э... Хм. Ну хочешь, я тебе туда корзину притащу?

– Тащи, – вздохнула я, с трудом садясь и пытаясь прийти в себя. Деймон с корзиной сел рядом, опёрся спиной на кровать, протянул мне утиную ногу, остывшую, но всё равно обалденно пахнущую. Мой желудок издал голодный вой, я вздохнула и взяла – всё равно темно. Сижу на полу голая, в его халате, растрёпанная, голодная, хвоста боюсь. От того, что я буду некультурно есть, его мнение обо мне вряд ли станет ещё хуже, к чёрту.