Сердце Архаиса

Глава 33 Часть 2

Не стоит думать, что богиня на старости лет свихнулась. Это не так. Я просто хочу свободы и активной, веселой жизни, сколько бы мне ни осталось. Мои дорогие родственники не понимают, что быть приманкой для запретников весело, будоражаще и интересно. Это то, чего у меня никогда не будет в эфире. Я не буду на пике опасности, в пропасти страха, на грани крика, во власти безудержного смеха и в глубине экстаза. Больше никогда. И я хочу успеть прочувствовать все это, чтобы в длинные и скучные тысячелетия наблюдений было что вспомнить и улыбнуться. Пусть жизнь сократится. Скучная и блеклая она не стоит продолжения. Лучше ярко вспыхнуть и погаснуть, чем долго тлеть. Я всегда была такой: противоречием и единством.

Мои сыновья этого никогда не поймут. Их жизнь закончится, душа пройдет перерождение и вернется в миры, а я застряну в среднем эфире до скончания времен. Не разрушение и не созидание. Нечто среднее. Один плюс, средний эфир могут посещать все, кроме Смерти. Его силу переносит лишь нижний. Так что я смогу видеть мать с тетушками и деда. А к отцу спущусь сама. Все же ходить по эфиру я могу свободно, в отличие от моих узконаправленных божественных родственников. Так что не стоит тратить остатки смертной жизни на заточение и осторожность. Я желаю прочувствовать все, что может предложить этот мир.

Именно поэтому сегодня я хотела того, чего у меня никогда не было. Сейчас или никогда. Другой возможности у меня не будет. Пусть приступы случались неоднократно. Пусть они участились и усилились, но я все равно вошла в комнату к Лису. Ничто не могло меня остановить. И если мне суждено потерять жизнь в его объятьях, это будет самая счастливая смерть.

Всем естеством я чувствовала, что арьяр спешно направляется к себе. Он тоже знал, что значит мой приход. Открылась дверь, и предо мной предстал глубоко дышащий, растрепанный мужчина. Желанный и желающий. Без слов он открыл портал туда, где нам обоим странным образом было хорошо. В наш дом. Хижина встретила свежестью и соленым воздухом. Ветер дул с океана, принося соленые брызги глубоко в перволес.

Вечер. Здесь он был глубже, чем на Алито, но гораздо красочней. Благодаря закату многих светил полуобнаженное тело Лиса освещалось множеством пастельных красок. На его коже лучи рассеивались, будто волны разбивались о скалу. Не верилось, что он был моим.

— Подожди, — выдохнула, когда арьяр коснулся кончиками пальцев моей шеи, будто та не существовала.

— Ты не хочешь? — и он поднял взгляд с ключиц на мое лицо.

— Будто не знаешь.

Конечно, он знал. Чувствовал, как неистово я хочу обнять его, как неудержимо тянет к его губам, и как я проигрываю этим желаниям. Но сегодня все будет по-другому. И он чувствует это. Поэтому стоит и удерживает свои руки от моей кожи подальше. Тянется, но не касается.

Все верно. Эти касания принадлежат не Хане, а Ку. Он собственность и безумие богини Равновесия. Я нехотя рассталась с телом драконицы, стараясь как можно меньше использовать силы, и уложила его на покрывало, что сдернула ранее с кровати. Все равно оно нам не понадобится. Однако лицо бездушного мертвого костюмчика я отвернула к стене. Мелочь, но беспокоило. Никто не будет свидетелем сегодняшней ночи. Она только наша.

— Ты такая маленькая, — хрипло выдохнул Лис.

Он впервые видел меня вживую. Такую, какая есть. Полностью обнаженную.

— Я выше Ханы, — заметила с легкой, удовлетворенной произведенным эффектом улыбкой.

— Но более утонченная, прекрасная, — он выдохнул через зубы со свистом, — совершенная.

Эти слова не могли не вызвать трепет. Я стояла в нескольких сантиметрах от возлюбленного и глотала его взгляды, упивалась восхищением и дарила ему страстные вздохи, изящный поворот плеча, плавный прогиб спины. Все это возбуждало моего мужчину не меньше касаний, к которым я перешла, легонько перебирая пояс штанов. Ни сантиметра под край, ни движения вверх, лишь игра на грани.

— Всевышние! Да сорви ты их! — не выдержал пытки арьяр, перехватил мои руки и разорвал пояс на лоскутки. Одежда сама упала с бедер мужчины, более не удерживаемая. Теперь он был так же свободен, как и я.

От оков, от стесненных обстоятельств, от самого себя. Моя власть над ним больше не пугала мужчину. Он упивался ей, чувствуя свою силу надо мной, но не используя ее. Мы оба знали, что властители, и оба предпочли отдавать, нежели брать и приказывать. Верное решение. Гармоничное и долгоиграющее, но обреченное на краткое существование. И он не узнает о скоротечности времени, когда чувствуешь, что конец подкрадывается со спины. Он будет верить в будущее, которого нет. Жестоко и милосердно одновременно. Скорбь придет, так зачем тащить ее к еще живым чувствам и счастью. Чтобы убить заранее, погубив счастливые последние мгновения? Я не настолько жестока.

— Иди ко мне, — рыкнул Лис, обхватил одной рукой мою талию, а вторую запустил в волосы на затылке, притягивая меня к себе.

— Не уйдешь, — шепот в губы и страстный, тягучий поцелуй.

— Держи крепче, — выдохнула, когда сплетенные языки отпустили друг друга на мгновение.

— Всегда, — и Лис подхватил меня под бедра, устраивая мои ноги на своей талии. Я с радостью скрестила их на пояснице мужчины, проходясь вплотную по жаждущему естеству животом вверх.

Несколько мучительных секунд ласк и крепких хваток, и он, наконец-то, делает уверенный толчок. Неописуемое удовольствие, крайний восторг.

Я запрокинула голову назад и прогнулась в спине, жадно вдыхая прохладный воздух. Мой мужчина не стал мучить меня в такой важный момент моей жизни и положил на стол. Так я могла приподниматься, выгибаться и даже садиться и снова виснуть на Лисе. Мое положение меня полностью устраивало. Поэтому я кокетливо прикусила нижнюю губу и смело двинулась навстречу мужчине, крепко обхватив его бедра ладонями и впившись в плоть ногтями. Лис замер от нахлынувших ощущений, но вскоре хитро улыбнулся, навалился на меня и показал, что такое слияние чувств. Я была им, а он мной. Дикое сочетание толчка и принятия. Мы не были самими собой, мы были единым организмом. Он чувствовал, где мое наслаждение, я подстраивалась под его. Невероятная связь, обреченная на разрыв.

В ту ночь произошло нечто невероятное, что я запомню навсегда. Однако поутру я попросила отправить меня в Архаис. Лис возмущался, уговаривал, поцелуи в шею и за ушком были особенно действенны, но я настояла. Тогда арьяр открыл портал, и мы вместе ушли из Первомира. Я в роли Ханы, а Лисандр в своем амплуа жестокого мэтра. Однако как только я оказалась в академии, тут же попрощалась с любимым и убежала в комнату. Не имею понятия, как он воспринял это, а мне необходимо было пережить приступ. Сильный и неотвратимый. Цена за выход из тела и использование силы. До своей кровати я терпела, но стоило мне доползти до нее, как я рухнула на постель, обхватывая себя руками. Меня скрутило мгновенно и необычайно сильно. Это был самый сильный и продолжительный приступ из всех.

— Ликаны задери, так и помереть можно, — вымучено выдохнула, когда все закончилось, и тут же беззвучно рассмеялась, душась воздухом. Черный юмор всегда давался мне лучше всего. Даже если над самой собой.

К Ирт на тренировку я опоздала и никак не могла понять, почему мэтр до сих пор не выволок меня из комнаты за шкварки. Это настолько меня поразило, что я решила прогуляться в центральный корпус. Прошла через портал и медленно проковыляла до полигона. Погода была отличная, значит, орк должен был быть там. И он был, вот только не один. Пустое поле, солнечное утро и прижатый к оружейному столу учитель, слившийся в страстном поцелуе с магистром Ронг. Белка буквально вдавила орка в этот стол, запрыгнув на рыжего.

Какая темпераментная женщина. Хорошо хоть оба в одежде.

— Кхм, — обозначила свое присутствие.

Ирт тут же отлип от белки, подхватывая ее под спину и попку. А какой чудесный оранжевый румянец украсил его шею и скулы. Любо-дорого было смотреть.

— Хасу. Явилась, наконец, — попытался выглядеть грозным учитель. С белкой на стратегических местах это было заранее обречено на провал.

— До конца еще далеко, так что я поторопилась. Не буду мешать, — кинула понимающий взгляд на Ронг. В ответ получила благодарную улыбку. Зачет по зельеварению однозначно сдан.

Ирт попытался меня остановить и высказаться в своей грубой манере, но ему заткнули рот старым, приятным способом. Он не был сильно против. А меня ждали суровые студенческие будни.

Жизнь налаживалась. Подходил к концу пятый курс.