Черная валькирия

— «Да, это не Ронгвальд, — пронеслось в голове уАннабель, — Он не будет годами лелеять в себе и помнить однажды нанесенную обиду! Но посмотрим, какой невроз имеется у Геллерта. Не могла продажа в рабство человека, хорошо осознающего свое происхождение, не оставить следа на психике»! — Вслух же она спросила:

— О каком первом покушении на вас вы упоминули? Как я поняла, то, что Орински умер, а его сыновья от вас избавились не совсем обычным способом, было случайностью!

— Увы, нет, мадам! Я сам слышал все разговоры сыновей Орински с их отцом, О том, что он прячет старшего сына Горацио, моего отца, им сообщила моя бабка Альмира, Это и послужило решением сыновей вмешаться в действия отца. Ее расчет явно был на то, что сердце графа не выдержит скандала, а сыновья, искупая вину отца, сдадут меня Готтринам. И она прекрасно представляла, что меня в таком случае ожидало. Вкусы и предпочтения Каруса и его отца были хорошо известны. Ее это не остановило. Но, когда младший брат предложил сдать меня Готтринами выпросить таким образом прощение за отца, старший резонно возразил, что их-то может и простят, но имение Готтрины у них отнимут, так что лучше избавится от меня и забыть о том, что я когда-то существовал. Честно, думал, меня просто убьют. Но они поступили изобретательнее!

— Геллерт, а почему вы, услышав все разговоры, просто не сбежали сразу после смерти графа! Он же не программировал ваш ошейник!

— Честно, первой мыслью было сбежать, но куда? Ошейник не был запрограммирован, но его было не снять без чипа владельца, а сыновья графа явно были не настроены меня выпускать. По документам я был собственностью графа, то, что документы подделка для маскировки, никого не волновало.

— А сбежать к отцу и второй бабушке?

— А где гарантия, что наследники не сдали бы меня вместе с ними? Тогда бы погиб и я, и отец, которому почему-то разрешили жить, если его существование можно было назвать жизнью, и бабушка Наира, и, возможно, Габриэль! Поэтому я не решился. Решил, будь что будет, но их подставлять я не стану!

— Вы мужественный человек, Геллерт, не каждый в вашем возрасте решится принести себя в жертву, что бы обезопасить родных! Я прошу простить мои вопросы, но это не праздное любопытство, во-первых я хочу ближе узнать человека, которому вручаю судьбу дочери, а во-вторых, я психолог, и если есть проблемы с нервами, могу помочь!

— Я прекрасно понимаю ваши мотивы и не обижаюсь. Обещаю ответить на самые неудобные вопросы.