Восходящая бессмертная

Стефани сглотнула, увидев хаос снаружи. К воротам подъехали два автобуса, по одному у каждых ворот, и хотя несколько десятков человек уже находились внутри, за забором, другие — без усилий перепрыгивали через ворота, а еще больше выходило из автобусов. Декер и несколько других охотников покинули свои посты, чтобы броситься к месту прорыва. Они неплохо справлялись с ними, но их было так много. . и они были подстрелены, поняла она, увидев, как упал Андерс, пораженный дротиком, а затем Николас.

«Большинство мужчин, прыгающих через забор, — просто пушечное мясо», — заявил Дресслер. — Отвлечение, чтобы привлечь охотников в эту точку, чтобы мы могли перелезть через забор на другом конце участка и подойти к дому, чтобы забрать тебя и Торна. Мужчины, оставшиеся в автобусе, — более опытные стрелки».

Взгляд Стефани скользнул к автобусам, чтобы еще раз их осмотреть. В первый раз, когда она посмотрела, она действительно заметила только мужчин, выходящих из него. Но теперь было видно, что некоторые остались и стоят у окон, целясь в охотников.

«Я действительно только надеялся, что они смогут удержать охотников достаточно долго, чтобы мы могли войти и выйти. Но такими темпами я, возможно, смогу захватить и исследовать всех вас на своем столе, — прокомментировал Дресслер, когда Стефани увидела, как Харпер падает, а Дрина подбежала к нему, только чтобы рухнуть ему на спину, когда ее тоже подстрелили дротиком.

Сжав кулаки, Стефани какое-то время смотрела на Дрину и Харпера, а затем раздался рев Люциана. Она могла слышать это на всем протяжении дома. Это было яростно и властно, и имело немедленный эффект. Охотники внезапно отступили, многие хватали павших товарищей на ходу и тащили их, когда они бежали под прикрытием внедорожников, которые теперь въезжали в поле зрения.

Стефани прищурилась на маленькое изображение, узнав Маргариту за рулем одного, Дэни — другого и…. Боже! Это были Элви и Мэйбл в двух других? А Виктор, ДиДжей, Магнус, Тедди и Катрисия бежали вместе с другими охотниками, пригнувшись за внедорожниками и стреляя из-за них в мужчин, толпящихся во дворе. Однако она не видела жену Магнуса, Элли. Стефани предположила, что она, должно быть, осталась в Порт-Генри, чтобы присматривать за детьми, и гадала, когда же прибыли остальные. Она знала, что Люциан вызвал сюда дополнительную помощь, чтобы подготовиться к нападению Дресслера, но…

Что ж, внезапно подумала она, Порт-Генри находится всего в сорока пяти минутах езды без пробок, и это были люди, которые любили, заботились и защищали ее с тех пор, как ей исполнилось четырнадцать. Она полагала, что не должна удивляться тому, что они откликнулись на зов Люциана о помощи, когда она попала в беду.

«Черт», — сказал Дресслер с разочарованием, когда охотники, теперь находящиеся вне пределов досягаемости стрелков в автобусе, начали неуклонно отстреливать мужчин, прыгающих через забор. Затем он фаталистически пожал плечами. — «Ну что ж, как я уже сказал, я ожидал, что они будут только пушечным мясом и отвлечением. Теперь, я думаю, мы должны забрать Торна и убраться отсюда, пока они не перебили всех мужчин и не заявились сюда.

Повернувшись к ней, он приятно улыбнулся, а затем посмотрел налево. «Стефани, познакомься со Стейси. Он моя правая рука».

Она резко повернулась, но недостаточно быстро. Большой головорез, который напал на Торна, когда поймал его, пытающегося переустановить свое хакерское оборудование, и который на днях был с Дресслером в городе, был там, схватил ее за руки и загнул их за спину. Стефани подумала о том, чтобы применить пару приемов, которым ее научили другие охотники за годы работы с ними. Один или два могли бы освободить ее из хватки Стейси, но в конце концов она решила не тратить энергию понапрасну. Дресслер все равно идет туда, куда нужно было, поэтому она позволила Стейси вывести ее из кухни.

Торн проснулся, чувствуя себя высохшим и неприятным. Это был единственный способ описать это. Он чувствовал себя засохшим и хрупким, и у него был неприятный привкус во рту, в его теле не осталось достаточно влаги, чтобы выработать немного слюны, чтобы, надеюсь, смыть худший неприятный привкус.

«О, Торн! Ты очнулся.»

Лежа на животе, повернув голову набок, он не мог видеть говорящего, пока его мать не подкатила свое кресло к краю кровати и не попала в поле его зрения.

«Мама? Что ты здесь делаешь?» — спросил он хриплым и осипшим голосом.

«Ну, мы узнали об аварии и, конечно же, сразу приехали. Ты был в стазисе, когда мы прибыли сюда, и мы ждали, когда ты очнешься, — объяснила она, а затем, когда он начал двигаться, собираясь встать, предупредила: — Не двигайся слишком сильно, дорогой. Брикер положил мачете под простыню рядом с твоей рукой, и ты можешь порезаться об него. Он сказал, что его только что заточили.

«Что? Какого черта он положил мачете в мою постель? — спросил он с недоверием.

«Он сказал, что это последнее средство. На случай, если моего пистолета, пистолетов Марии и Стефани недостаточно, — объяснила она, а затем нахмурилась и цокнула языком. — Стефани будет так расстроена, что ее не было здесь, когда ты очнулся. Она была рядом с тобой почти с той минуты, как поправилась и проснулась, но Брикеру она была нужна, — добавила она, с досадой поглядывая на дверь. Затем она вздохнула и повернулась, чтобы улыбнуться ему. — Она мне очень нравится, дорогой. Я думаю, вы двое будете прекрасной парой».

Глаза Торна расширились, а затем он почувствовал, что покраснел, и понял, что краснеет, как школьник. Боже мой, откуда его мать узнала о нем и Стефани? А ее пистолета, Марии и Стефани достаточно для чего? Что, черт возьми, произошло, пока он спал?

— Подожди, — сказал он вдруг. «От чего поправилась Стефани? Она была ранена? Я не. ". — Его голос оборвался, когда к нему медленно вернулась память. Мотоцикл, погоня, фургон и Стейси, высовывающийся из пассажирского окна фургона и стреляющий в него. Он вспомнил, как получил несколько пуль, а затем ублюдок попал в переднее колесо мотоцикла и… — Мы разбились, — пробормотал он.

— Да, — с облегчением сказала его мать и объяснила, — на минуту я испугалась, что у тебя повреждение мозга. Хотя, насколько я понимаю, именно у Стефани фара заменила мозг, но с ней все в порядке, так что…

— У Стефани была в голове фара? — выдохнул он с ужасом.

«М-м-м.» — Мать кивнула. — «Но она поправилась и выглядит совершенно нормально, так что там все хорошо. Теперь нам осталось разобраться с Дресслером, а потом уже решать, где жить.»

Торн только хмыкнул, не удивившись тому, как его мать назвала мужчину, за которого вышла замуж и который формально был его отцом. За все годы его жизни она ни разу не оказала Дресслеру любезности назвать его своим мужем или отцом. Потому что, проще говоря, он не был ни тем, ни другим. Он никоим образом не был отцом для Торн, и перестал быть мужем, когда она узнала обо всем, что этот мужчина делал с ней, накачивал наркотиками и собирал яйцеклетки, чтобы создать детей- мутантов, которые у них должны были родиться. Она любила Торна как сына, но считала себя его единственной родительницей. . и он тоже.

«Я думала, что мы должны жить в Канаде летом и на острове зимой», — сказала теперь его мать. «Но потом мы узнали, что ты ходил в город в плаще и толстовке с капюшоном, когда стало прохладно, так что теперь мы думаем, что осенью, зимой и весной стоит жить в Канаде, а летом- на острове». — сказала она ему, а затем взволнованно добавила: — Харпер говорит, что мы можем построить еще один дом на одном из двух неиспользуемых уголков озера, если мы захотим, чтобы мы с Марией могли жить рядом, не стесняя тебя и Стефани. Разве это не замечательно?»

— У-у-у, — выдавил Торн, его мысли кружились.

«И мы с Марией считаем, что свадьбу хорошо сделать в начале лета», — объявила она.

«В начале лета?» — слабо повторил он. Он и Стефани даже не обсуждали брак. Была ли она готова? Он знал, что она боялась стать не клыкастой и не хотела обременять его этой проблемой, если это случится с ней. Он сомневался, что она согласится на брак, пока не узнает, что происходит с ней.

«Да. В начале лета. На самом деле, в начале июня было бы хорошо, хотя технически я полагаю, что до 20 июня или около того лето не наступит, но это скоро».

— В этом году? — спросил он с недоверием. — Мама, я не думаю…

«У нас с Марией осталось не так много времени, сынок. Мы не можем тянуть, и я хочу дожить до твоей свадьбы. Не могу дождаться, когда увижу тебя в красивом смокинге».

Торн беспомощно смотрел на нее, чувствуя, как чувство вины проникает в его кости. Он не хотел разочаровывать ее, но это зависело не только от него. Стефани—

«Ой!» — вдруг сказала она и повернулась, чтобы посмотреть на кого-то рядом с собой, кого Торн не мог видеть. «Мария, мы должны немедленно приступить к работе над смокингом для Торна. Возможно, мы купим ему хороший смокинг от Armani или Boss и обрежем спинку, чтобы заменить ее на липучку».

— Да, да, — тут же сказала Мария, и голос ее звучал так же взволнованно, как и у его матери. «Я попрошу Сариту помочь мне с компьютером, чтобы заказать для него один, и мы подготовим его к июньской свадьбе».

— Вот видишь! — весело сказала его мать, поворачиваясь к нему спиной. «Все будет хорошо. Ты женишься на Стефани, и часть года мы будем счастливо жить здесь, а остальное время — на острове. Ты, Стефани, Мария, я и внуки. Жизнь будет прекрасной».

Торн со вздохом закрыл глаза, гадая, как ему убедить Стефани выйти за него замуж, не узнав об этом… Его глаза распахнулись. «Внуки?»

«Да, конечно. Вы со Стефани должны усыновить как минимум двоих. Мальчик и девочка было бы неплохо. Нам с Марией не терпится побаловать наших маленьких внуков». Она немного грустно вздохнула и добавила: «Конечно, мы не проживем достаточно долго, чтобы увидеть, как они вырастут, женятся и тому подобное, но мы будем наслаждаться ими столько, сколько Бог сочтет нужным позволить нам жить». Она помрачнела и добавила: «Поэтому тебе не следует медлить с усыновлением, как с поиском второй половинки, потому что у нас осталось не так много лет».

Торн застонал и закрыл глаза, чувство вины снова охватило его.

— О, Стефани, дорогая. Ты-"

Внезапный обрыв слов его матери и внезапное изменение энергии в комнате сказали Торну, что есть проблема. Он уже собирался открыть глаза, когда его мать положила руку на его руку поверх одеяла и рявкнула: «Ты! Здесь! Хочешь снова выстрелить моему сыну в спину, Рэмси? Это должно быть легко, так как он без сознания.

Торн остался неподвижен, получив сообщение о том, что его мать хочет, чтобы он притворился, что все еще находится в стазисе. Он предположил, что это имеет смысл, когда его пальцы дернулись под простыней и прижались к мачете, о котором упомянула его мать. Он был буквально рядом с его рукой. Была ли ручка близко к его пальцам? Или он лежал острием вниз? В любом случае, с этим и элементом неожиданности, он мог бы одержать верх, если бы у него было достаточно сил.

В этом-то и была проблема, Торн не был уверен, насколько силен он сейчас. В первый раз, когда он очнулся от стазиса, ему понадобилась помощь, чтобы добраться до ванной, чтобы смыть грязь, покрывающую его кожу. Во второй раз он справился сам, но опирался на стену. В третий раз он был рад добраться туда, сделав всего несколько остановок на отдых. Торн понятия не имел, в какой форме он окажется на этот раз, когда попытается подняться. Вдобавок ко всему, если Дресслер был не один…