И вырастут крылья

***

Я нетерпеливо поглядывала на часы, ожидая Артёма. Он обещал прийти к обеду, а потом вместе с нами погулять во дворе. И пропал! На него это не похоже. Как бы чего не случилось! Я посмотрела на остывший обед. Ещё раз греть?.. На всякий случай подошла к окну, вглядываясь в лица вечно спешащих прохожих. Воронцова среди них не было. Я меряла шагами кухню, изредка выглядывая в комнату, где играла Лина. В итоге так накрутила себя, что, когда раздался гилайонный звонок, подпрыгнула, больно прикусив язык. Морщась, приняла вызов.

– Слушаю!

Это был Воронцов.

– Даш, извини! Я сегодня задержусь. Гуляйте без меня.

– Что случилось?.. Снова рейд?

– Хуже!

У Артёма был такой убитый голос, что я перепугалась не на шутку.

– Что?!

– Мама упросила сопровождать её в забеге по магазинам. Добила слезами, что взрослым детям она не нужна, – мрачно проговорил мужчина и признался: – Я думал, управлюсь за пару часов, но, похоже, влип надолго…

Артём обречённо выдохнул, смиряясь со своей участью. А я засмеялась.

– Это же мама! Конечно, она скучает, – и пожелала на прощание. – Иди и хорошо проведи время.

Воронцов перевёл дух. Наверное, он ждал и боялся, что я устрою скандал.

– Даша, ты лучшая! – и весело подмигнул. – С меня подарок.

– Не надо!

– Мне так хочется.

Мужчина отключился. Несмотря на лёгкий осадок, я понимала Артёма. Он не только мой. У Воронцова есть родители, брат, друзья. И требовать, чтобы он сидел рядом со мной сутки напролёт, глупо и эгоистично. К тому же мужчины не любят чувствовать себя связанными, им нужно ощущение свободы. По крайней мере, что-то такое говорила бабушка Ирке, когда ту бросил очередной ухажёр.

Воронцов пришёл поздно, мы уже и не ждали. Лина спала, а я бегала в обычной хлопковой пижаме без всяких кружев и вырезов.

– Всё! – мужчина прислонился к стене. – Свой сыновий долг я выполнил на год вперёд. С мамой погулял, с отцом за душевным разговором рюмочку водки пропустил, на семейном ужине побыл. Дальше пусть младший отдувается.

Я засмеялась и обняла его за плечи.

– Устал?

Артём зарылся лицом в мои волосы.

– Эмоционально убит, – поправил он и пояснил: – Оказалось, я безнадёжно отстал от современной моды, не понимаю разницы между толстовкой и бомбером. А за то, что не смог найти отличия между пятью тюбиками бежевой помады, меня почти культурно послали в лечебницу проверить зрение.

Я прыснула и из чисто женской солидарности заявила:

– Вам, мужчинам, не понять огромную разницу между оттенками.

– Это уж точно! – Воронцов притянул меня ещё ближе и шутливо велел: – А теперь целуй меня! Мне нужно восстановить душевное равновесие.

И мы восстанавливали, долго и со вкусом.

А на следующий день позвонила Беганская.

– Дашунь, я вчера твоего видела в торговом центре. С какой-то старой коровой! Вот он козлище! Все мужики одинаковые: только скажи «да» – и всё! Интерес пропал!..

– Ир, выдохни! – перебила я подругу и показала магоснимок. – Она?

– Да!

– Это мама Артёма!

– Вот бездна! – Ирка поморщилась, словно боялась, что я её ударю. – Даш, прости! Чуть не подставила мужика!.. – и тут же вскинулась. – Слушай, а что он в ювелирке делал?.. О-о-о-о!..

Выражение на её лице менялось так быстро, что я невольно засмотрелась: вина, удивление, страх, восторг – что следующее?

– Дашуня, поздравляю! – Беганская чуть не бросилась обнимать меня. Вовремя вспомнила, что перед ней иллюзия. – Если что, я тебе ничего не говорила и ничего не видела… И вообще вчера в магазине не была.

А я… А что я? Летала на крыльях любви! И ждала предложения руки и сердца Артёма. Сидя перед зеркалом, примеряла его фамилию:

– Дарья Воронцова!

Неплохо звучит, по-моему!

Изок (июнь – Прим. авт.) начался с жары. Горожане выходили на улицу только вечером, когда дневной зной хоть немного спадал. Линочка бегала по дому в одних трусиках. И если бы условия позволяли, я бы тоже ходила топлес. Днём столица пустела почти полностью: все спасались от обжигающих солнечных лучей и духоты. Тем неожиданнее прозвучал звонок домофона. Кого принесло такой жарой? Даже не так! Кто не побоялся выйти в это пекло и свариться там заживо?

Я оторопело уставилась на Никиту Воронцова.

– Кит?! Что случилось?

– Нормально всё, Даш. Сессию закрыл. Вечером с друзьями сваливаю на всё лето в Байани, в полевой лагерь. Зашёл попрощаться, потом не успею.

Всё-таки «лордик» не нарастил ещё панцирь снобизма и оставался обычным парнем. А ещё худым и осунувшимся. Ну, а что вы хотели? У человека – сессия.

– Есть… будешь?

Я даже не договорила. Никита активно затряс чернявой головой.

– Да. И побольше.

– Тебя что, дома не кормят?

– Я твою стряпню уважаю, – парировал Воронцов-младший. – Чтобы по-простому, сытно и вкусно. И добавка!

Какая прелесть!

– Дуй в душ, а я пока стол накрою.

Линочка помогала мне расставлять приборы.

– Тарелку поставь вот сюда, – показывала ей. – Чуть-чуть от края отступи. Ложку вот сюда… Правильно!..

– Даша, что это?

Я подскочила от неожиданности и от холода в голосе Никиты. Обернувшись, увидела приятеля с мужской рубашкой в руках. Её оставил Тёма накануне, когда после работы принял душ и переоделся в шорты.

– Рубашка, – пожала плечами.

– Я вижу, что не платье! – Никита зло сверкнул глазами. – Это – ручная работа! Не каждый может позволить себе шить одежду на заказ. Чья она?

Растерянно глянула на парня. Я была уверена, что он в курсе наших отношений с Тёмой.

– По-моему, ты знаешь ответ.

– Перефразирую вопрос: что у тебя делает рубашка моего брата? – отчеканил Кит.

Честно говоря, я не понимала, почему он злится.

– Мы с Артёмом встречаемся.

Никита буквально задохнулся от удивления… наверное. Через минуту спросил:

– Как давно?

– С Йолля.

– Почти полгода?!

Реакция приятеля сбивала с толку. Я подошла к нему.

– Кит, ты имеешь что-то против?

– Нет-нет!.. – он взъерошил чёрные волосы таким знакомым воронцовским движением. – Я удивлён… очень удивлён!

– Почему?.. Мы с Артёмом молодые, свободные. Так скажи, почему мы не можем встречаться, ходить на свидания, ужинать в ресторанах?

– Я просто не ожидал.

Миролюбиво улыбнулась магу.

– Теперь ты знаешь. Мы с твоим братом живём вместе. И у нас всё серьёзно. И я самая счастливая на свете!

Никита промолчал. А вскоре и вовсе ушёл, даже обедать не стал.

Я встревожилась, позвонила Артёму. Он спокойно выслушал меня.

– Не беспокойся! Я поговорю с братом.

– Кит не знал о нас?

– Нет, – мужчина хмыкнул. – Я мало кому говорил о тебе.

Как-то стало неприятно и даже обидно после его слов.

– Почему?

– Поначалу не хотел торопить события. Мало ли, вдруг бы ты меня послала и выбрала своего Федечку.

Я не поддержала шутку, и Артём тоже перестал улыбаться.

– А потом… Не знаю, как это правильно объяснить. Боялся. У нас всё так хорошо, что я боялся и боюсь кому-то показывать своё счастье. Боюсь, что отберут или влезут и всё разрушат.

– Но неужели нас за это время не видел никто из твоих знакомых?

Воронцов пожал плечами.

– Даш, ты только пару месяцев, как вернулась в столицу. То болела, то в квартире сидела из-за плохой погоды. И потом, мы гуляем рядом с домом. А мои знакомые предпочитают променад по центральным улицам, – он растерянно улыбнулся. – И, признаться, я рад этому. Не хочу, чтобы к нам лезли… А разве тебе плохо?

– Нет. Просто странно.

– Обычная осторожность, – пожал плечами Артём. – Ты ещё учти такой немаловажный факт, как моя работа. Мне популярность ни к чему. Я не посвящаю в свою личную жизнь посторонних. Многолетняя привычка.