И вырастут крылья

***

Как бы мне этого не хотелось, но пришёл день, когда о нас как паре, должны были узнать в Ласанге. Больше всего я боялась встречи с Федиными родителями и откладывала этот визит до последнего. Но в рюене мы отправились в Иринг на день рождения Амрита, а на обратном пути Зарецкий твёрдо вознамерился навестить родной дом.

Калина и Виджей, кажется, не удивились, увидев нас вместе.

– Я давно поняла, почему Фёдор полетел в Галинган, – улыбнулась кошка. – Только удивлена, что ты скрывала это.

– Прости, но я не хотела торопить события, – обняла оборотницу. – Нам было непросто. Прошлое бывает очень тяжёлым, с ним не поспешишь. Что бы кто ни говорил, я знаю, что Федю сильно задел мой выбор два года назад… Ему нужно было время, чтобы убедиться, что он не замена, а самый главный мужчина в моей жизни. А мне нужно было время, чтобы поверить ему.

Фири-гахум больше не приставала с расспросами: хватало других забот. Пока она хлопотала в столовой, я играла с Амритом. Это черноглазое чудо покорило моё сердце. Малыш уже научился ходить, и дом лайдира преобразился: все мелкие, острые, бьющиеся вещи исчезли или находились очень высоко. Зато громко и грозно звучало:

– Дай!!!

– Тигрище растёт! – смеялась я, глядя на хмурые бровки. – Альфа, не иначе!

Но малыша легко было отвлечь: стоило рядом появиться Деви или Ангелине, и он восторженно охал и, широко улыбаясь, топал к ним. А мне оставалось идти следом, приглядывая, чтобы он не упал.

Одним словом, в гостях мы не скучали. Праздник получился больше для взрослых, но я радовалась встрече с друзьями. А ещё была благодарна им за тактичность. Никто не шутил и не лез с неуместными поздравлениями. Они просто приняли нас с Федей как пару и всё.

Незадолго до нашего ухода мужчины закрылись в кабинете и долго говорили. Я догадывалась о чём: Федя хотел вернуть Тандекару деньги за дом. И судя по довольному лицу моего мужчины, он смог убедить лайдира.

А потом мы отправились в столицу, где жили Зарецкие. Праматерь моя, как же я трусила! Хотя, по словам Феди, его родители были нормальными, адекватными людьми. В общем, когда мы через портал вышли к дому, я лязгала зубами от страха. Мужчина внимательно посмотрел на меня.

– Даша, нас там ждут.

– Тебя – да, а вот меня…

– Тебя – особенно, – он ободряюще улыбнулся. – Мои родители счастливы, что я знакомлю их со своей избранницей. Как сказал отец, он не удивился бы, если бы в один прекрасный день я принёс им пригласительные и заявил: «Завтра свадьба! Делайте что хотите!»

Я хихикнула, а Зарецкий приглашающе махнул головой.

– Пойдём?

– А если я не понравлюсь твоим родителям?

– Тогда мы скажем им до свидания и полетим домой.

– Почему ты такой спокойный?

– Потому что я знаю, что всё будет хорошо, – он взял Ангелину за руку.

Мне ничего не оставалось, как следовать за ними. Мы вошли в небольшой двухэтажный особняк в классическом стиле. Всё вокруг было подобрано с удивительным вкусом. Каждая вещь на своём месте!

– Как красиво!

Федя подмигнул мне и громко позвал:

– Мама, папа, мы пришли!

В глубине дома послышались быстрые шаги. Я затаила дыхание. К нам вышли мужчина и женщина, уже в возрасте, но в отличной форме. Федя был похож на отца, такая же густая русая шевелюра и тонкий нос. Рост и фигура тоже отцовские. Вот только глаза серые, как у матери. Зарецкий приобнял меня за плечи, а другой рукой прижал к себе дочку.

– Мам, пап, это Даша и Лина – мои любимые девочки.

– Здравствуйте! – выдохнула я.

– Ну, наконец-то! Мы уже заждались!

Встретили нас радушно. Конечно, никто не бросался с объятиями, но смотрели приязненно и с нескрываемым интересом. Не было провокационных вопросов или неудобных ситуаций. И на Лину не смотрели косо, чего я опасалась. В какой-то момент я поняла, что Элла Сергеевна – Федина мама – тоже волнуется. Стало легче. Я уже охотнее отвечала на вопросы и даже спрашивала сама. Николай Александрович всё чаще улыбался, ласково называя меня «голубушка». Поэтому я и растерялась, услышав от него вопрос:

– И какие у вас планы на будущее?

У Феди дрогнули уголки губ.

– Самые серьёзные, пап. Мы поженимся.

Вот так, в общем-то, я узнала, что меня берут замуж.

– Значит, «поженимся»? – спросила я у Федьки, когда мы вернулись домой и остались одни в комнате.

– Ты имеешь что-то против? – Зарецкий уже улёгся на кровать.

– Нет, но можно было и спросить для приличия.

Меня утянули под одеяло.

- Хорошо! Спрашиваю: ты выйдешь за меня?

– Нет!

– Хм-м-м! – протянул Зарецкий и нежно поцеловал в шейку. – А если подумать?

– Нет!

– А если хорошо подумать?..

Поцелуи становились всё слаще, всё дольше… всё ниже… И когда я почти кончила, этот гад остановился и посмотрел на меня. Чуть не зарычала.

– Зарецкий, вернись обратно, или я тебя убью!

– Я только спрошу кое-что…

– Да чтоб тебя!.. Да-а-а!

– Что «да»?

– Я согласна!

– Ну вот! Другое дело! А то «приличия-приличия»!

Дальше стало не до разговоров! Ни мне, ни ему!

Утром проснулась одна. В доме царила полная тишина. Прошлась по комнатам – никого. Выглянула во двор – тоже пусто. Я торопливо сбежала вниз. На столе стоял тёплый завтрак и лежала записка: «Мы на пляже».

И я, накинув куртку, вышла из дома. День выдался безветренный, тихий. Сквозь редкие облака выглядывало яркое солнце. Федя с дочкой гуляли по пустынному пляжу и бросали в море камешки.

Лина вдруг спросила мага:

– А вы можете поднять меня в воздух? – она взмахнула руками. – Как будто у меня есть крылья?

– Могу.

Я, затаив дыхание, смотрела на дочку. Федя левитировал её невысоко, метра три над землёй. Потом пронёс над водной гладью. И самые смелые волны почти касались детских рук. Лина пищала от восторга.

– Мамочка, смотри! Я лечу!

Я помахала ей рукой. Федя повернулся ко мне.

– Хочешь, я и тебе сделаю крылья?

Покачала головой и обняла его, целуя тёплую щёку.

– Ты уже вернул мне мои…

Я подхватила бегущую ко мне дочку.

– Ты так красиво летела! Просто восторг!

И Лина, счастливая, продолжила гулять по пляжу, выискивая среди камней ракушки.

Федя долго смотрел на меня, потом протянул руку.

– Подойди.

Я, сглотнув, шагнула к нему. Мужчина на мгновение сжал меня в крепких объятиях:

– Чтобы взлететь, надо подпрыгнуть. На секунду потерять опору под ногами. Поверить в свои крылья. Ты веришь?

– Да…

Ахнула, почувствовав под ногами пустоту. А Федя улыбнулся мне спокойной, уверенной улыбкой.

– Лети, мой журавлик!

…Глядя на птиц, я всегда думала, что там, высоко, они единственные, кто понимает, что такое свобода! Что поднявшись вверх, докажу всем, что я не пустое место. А, оказавшись в небе, поняла совсем другое. Я снова могу любить, и я верю… Верю мужчине, который стоит на земле, держит за руку мою дочь и смотрит на меня так, как не будет смотреть больше никто!

Эпилог