По ту сторону Бездны[СИ]

Какое–то время идем молча. Я обижаюсь на то, что меня на ровном месте объявили несносной, он в мыслях о чем–то своем.

— А ты теперь, выходит, просто врачом будешь работать? — решаю уточнить. — Ты говорил, вроде, что должность университетского куратора тебе особо не нужна?

— Нет, Лар, даже врачом не буду.

— Ну вот, а говорил, кроме тебя нас некому учить и лечить. А теперь у тебя руководящую должность отняли, и ты обиделся, и все бросил, так получается?

— Не совсем, Лариска, не совсем, — ему явно не хочется вдаваться в подробности.

— А как тогда? — продолжаю настаивать на ответе.

Молчит. Потом все же решается:

— Владыка лишил меня права пересекать Бездну.

Спотыкаюсь. Если б он не держал, возможно, и упала бы.

— Но… как? Почему? Разве это вообще?.. — пытаюсь как–то осмыслить. — И это все — из–за меня?

— Ларис, — он останавливается и смотрит на меня очень серьезно. — Я Высший вампир. Если что–то в моей жизни случается, то оно случается из–за меня. Потому, что является результатом моих действий или моего бездействия. Моих решений. Моего выбора.

— Да, конечно, я просто… — ну вот, на любимую мозоль наступила. Как же, помню: моя гордость, моя честь, мой выбор. И чуть что — я Высший вампир, все смогу, все решу, за все отвечу. — Просто… ты говорил вроде, что все Высшие имеют право пересекать Бездну. Как же можно этого лишить? Разжаловать до Младшего?

— Я говорил — только Высшие, не перевирай. Не все, — мы остановились в беседке, ее тонкие ажурные столбики были увиты каким–то цветущим плющом, наверняка имевшим красивое эльвийское название. И совершенно точно имевшим очень красивые цветы — крупные, ярко–алые. Не прекращая объяснений, Анхен сорвал один из цветов и воткнул его тонкую ножку в мои искусственные пряди. — Любой Высший может подать прошение на получение права пересекать Бездну, но далеко не каждое прошение будет удовлетворено. И, чтобы лишить меня права посещать Страну Людей, меня не требуется «разжаловать», достаточно изъять мой пропуск из базы.

— Пропуск? — чем дальше, тем интереснее.

— Ну а как ты думала? На честном слове все держится? — он присел на скамью, и мне осталось только последовать его примеру. — Контроль доступа — это был один из главных вопросов при создании вашего государства. И если бы нам не удалось его обеспечить, сама идея вашей страны была бы обречена на поражение.

— Это как?

— Это очень просто. Как я понял, ты спускалась в город?

— Да, довелось.

— Понравилось?

Не отвечаю. Да, судя по его усмешке, он и не ждет ответа. Он прекрасно его знает.

— Если бы каждый, кому вздумается, мог мотаться через Бездну, вы так и остались бы с психологией жертвы и комплексом неполноценности. Да и не было бы там… даже видимости законности, открыли бы полноценную охоту. Бездна закрыта для пересечения, Ларис. С обеих сторон. Там проложена Нить.

— Что за Нить?

— Замечательное изобретение. Абсолютно нематериальна. Неэнергоемка. Может быть протянута на любое расстояние, ее производство незатратно, главное было открыть принцип… Нить создает вертикальное поле, пересечь которое может лишь тот, чей слепок ауры имеется в ее базе. Решение о помещении/изъятии слепка в базу принимает специальная комиссия или лично Владыка, — он чуть помолчал. — Раньше решение комиссии зависело от меня, я ее возглавлял. Владыка мог, конечно, вмешаться, но он вмешивался в исключительных случаях. Теперь… теперь будут справляться без меня. Принципы заложены, дальше уже не сложно.

— Я и не знала… думала, все как — то проще… Погоди, но это ограничения для вампиров, а люди? Ну, и тебе же возили животных в Светлогорск, им что, всем слепки ауры делали и на комиссии утверждали?

— Хочешь вернуться домой под видом животного? — он чуть приподнял одну бровь. — Тоже ничего не получится. Ты права, при перевозке за Бездну животных слепок ауры не требуется, Нить их пропускает. Но только животных. Рожденных на нашей стороне. Рожденный в Стране Людей может пересечь Бездну только один раз, и это не просто лозунг. Нить отслеживает.

— Как?

— Ровно так же. Слепок ауры. Он снимается автоматически, когда ты подписываешь контракт «на смерть». Там особая бумага, она считывает параметры того, кто ставит подпись. Именно поэтому его невозможно подделать. И невозможно увести человека за Бездну без контракта…

— Ты хотел увезти меня за Бездну?

— Нет, дракос тебя раздери, я хотел, чтобы именно этого с тобой и не случилось! — Анхен мгновенно раздражается. Видно, не так уж легко дались ему перемены в жизни, как он пытается продемонстрировать. — Уж к настоящему моменту можно было это понять! Но без твоей подписи контракт невозможно было бы зарегистрировать. А он не просто дает тебе возможность пересечь Нить, он сцепляет наши слепки, и ты не смогла бы пересечь Бездну ни с кем, кроме меня! Даже по решению вашего безумного суда. Хотя тогда и суда бы не состоялось!

— А по решению суда тоже делается слепок?

— Да, им дана такая возможность… — он вновь успокаивается, возвращаясь к доброжелательному тону и обстоятельному повествованию. — И всех, кто пересек Бездну с вашей стороны, Нить обратно не пустит.

— Но как? Если я буду в машине с теми, кому через Бездну можно? Машина пролетит, а я останусь?

— Нет, вся машина будет зафиксирована в поле Нити до прибытия Охраны Бездны. А потом у хозяина машины будут очень большие неприятности. И лишение права пересечения Бездны — только одна из них.

— Но… мы же с тобой спускались в Бездну. Как же тогда Нить меня пропустила?

— В Бездну спускаться можно. И с вашей, и с нашей стороны. До последнего времени там велись важные исследования, и желание познать ее глубины только поощрялось. Нитей две. Та, что остановила бы тебя, идет в десятке метров от нашего края Бездны. Та, что больше не пустит меня на ту сторону, идет в десятке метров от вашего. И самое нелепое — я лично руководил в свое время ее установкой…

Он раздраженно поднимается и, отвернувшись от меня, какое–то время молча любуется пейзажем. Вот только ажурный столбик, в который он вцепился правой рукой, кажется, сейчас переломится. Какое–то время сижу, глядя на его напряженную спину. Потом не выдерживаю, подхожу к нему сзади, обнимаю, прижимаясь к этой спине, утыкаясь носом в собранные в строгий хвост черные волосы. И вспоминаю запах солнца в густой листве, и стук его сердца кажется мне стуком сердец сказочных деревьев–великанов. Анхен. Я столько с ним воевала, столько его боялась, столько из–за него мучилась — из–за того, что он рядом и из–за того, что его нет. Из–за боли физической и боли душевной… Мой ужасный принц на очень черном коне. Кто б мне объяснил, почему, несмотря ни на что, мне хорошо именно с ним? Только с ним? И больно, когда ему больно?

— Но за что, Анхен? За что он лишил тебя этого, я не понимаю? Ты же сам сказал, это был имущественный спор, и Владыка встал на твою сторону.

— Встал, — он по–прежнему смотрит вдаль. — А потом предложил торжественно распить с ним отсуженное имущество во славу торжества справедливости.

— То есть, он хотел… — мои руки дрогнули, и, почувствовав это, он, наконец, обернулся. Взял за плечи, взглянул в глаза. Но смягчать не стал, сказал, как есть:

— Смерти он твоей хотел. Потому как считает, что я слишком сильно привязан. К тебе. К людям. Забываю, что вы просто пища. Позволяю себе испытывать к вам какие–то чувства. А значит — не могу руководить. Не могу проводить интересы вампиров. Он дал мне шанс доказать, что это не так. Я от него отказался. Более того, позволил своим эмоциям взять верх, сорвался, улетел за Бездну, там тоже… был глубоко не прав…

— Кого–то поубивал?

— Да нет, ровно наоборот, — Анхен невесело усмехнулся. — Не убил, подвергнув тем самым свою жизнь неоправданному риску… поставил интересы человека выше собственных… Вот за это мне и закрыли туда вход. Не из–за тебя. Тебя там к тому времени уже не было.

— А кто? Что за человек? Что там случилось? И что произошло с машиной?

— Не стоит, Ларис, — приступ откровенности прошел. — Что было, то кончилось. Я сам виноват, да и не так уж все и страшно. Рано или поздно я Владыке понадоблюсь, и ему придется вернуть мне допуск, и… не хочу обещать, но чего не бывает… найдется выход. И все у нас с тобой будет хорошо. Ну а пока — поехали с тобой путешествовать. Ты ведь, кажется, мечтала увидеть мир.

— Ты помнишь? — несмело улыбаюсь.

— Помню. Весь мир, правда, обещать не могу, есть у меня подозрение, что Владыка мне и внешние границы закрыл. Но наша страна и сама по себе очень велика и невероятно красива. Теплых южных морей у нас, правда, тоже нет. Зато имеется Восточный океан. И Великие Реки. И много еще удивительных уголков. Ты ведь не откажешься взглянуть на все это, верно?

— Верно. Не откажусь.

И даже от его общества я, кажется, тоже не готова отказаться. Какая нелепая жизнь. Еще вчера я боялась его до безумия, он был для меня убийцей, маньяком, рабовладельцем… И ведь по сути — что изменилось? Но когда он смотрит на меня так…улыбается мне… когда я вдыхаю его запах — все это кажется таким глупым, неважным, несущественным. И хочется просто быть. С ним. Всегда.

— Ты правда меня любишь?

Он улыбается и нежно прижимает меня к себе.

— Правда, моя хорошая.

— Анхен, а почему… а когда ты понял, что любишь меня?

— Как и все идиоты на свете — когда потерял. Когда сидел в Новогоднюю ночь в своем пустом кабинете посреди пустого университета, вспоминал твои погасшие глаза и думал о том, что никогда больше тебя не увижу. О том, что мне было даровано чудо, а я не сумел ни привлечь тебя, ни удержать… А впрочем, нет, наверное, я знал это и раньше, просто называл другими словами. Ты всегда была мне нужна…

— Да, конечно, помню: написать диссертацию.

— Ну какая диссертация, наивный ты ребенок? Зачем она мне сдалась и где б я на нее время взял? Это просто шутка. Отговорка, чтоб ты не задавала глупых вопросов.

Улыбаюсь.

— Неужели ты хочешь, чтоб я перестала задавать тебе вопросы?

— Ну, — он коварно усмехается, и я не сразу понимаю, в чем подвох, — конкретно сейчас — да! — И он впивается мне в губы поцелуем, и ни один вопрос уже не в силах проникнуть мне в голову.

***

В обещанное путешествие мы уехали где–то через неделю. Анхену надо было передать дела, решить кучу организационных вопросов, в том числе связанных со мной. Мне привезли человеческую одежду, в первую очередь теплую. Куртки, свитера и нормальные классические брюки не могли не порадовать. Изготовили, наконец, парик с длинными косами. Я примерила его, покрутилась перед зеркалом, да и убрала в ящик. Я уже не она. Той девочки, гордившейся толщиной и длиной косичек, больше нет, это просто чужие волосы. А у меня отрастали свои. И уже даже ежиком почти не топорщились. Ну разве что на макушке.

Сложнее всего оказалось с питанием. Овощей и фруктов в стране вампиров хватало. Их выращивали для рабов, их ели Низшие. Но полей тут не было, и различные крупы для меня привезли из–за Бездны. А вот молочных продуктов из–за Бездны было не навозить, и потому для их производства Анхен организовал целую ферму. Правда, попробовать до отъезда ничего не удалось, для откомандированных на ферму Низших это был абсолютно новый вид деятельности, но Анхен меня заверил, что к нашему возвращению они со всем разберутся. «Уж если даже люди на это способны», добавил он свое неизменное вампирское, и мне осталось только пропустить это мимо ушей, чтоб лишний раз не расстраиваться.