Целитель душ 1. Огородница. Часть 1

— Ну, понятно. Что с тебя взять? Не от мира сего, — махнула на меня рукой бабка, и перевела свой проницательный взгляд на Ингварра, и утешила его на свой манер: — Что ж ты так, соколик, убиваешься, по девке-то глупой? Не страдают так мужики по бабам, так что и ты не начинай! Другую найдёшь, может ещё и получше.

Ингварр поднял глаза на Варвару, взгляд слегка безумный и пришибленный:

— Другую? — тут же перевёл вопросительный взгляд на меня, я тут же отпрыгнула от него с воплем:

— Это не я! Я тут не причём! — а то знаю я этих местных, чуть зазеваешься уже в кусты тянут, магия очарования тут работает на сто процентов.

Он тряхнул головой словно отгоняя наваждение, и я тут словно увидела возможное продолжение этого квеста, и повторила движение северянина. Нафиг, нафиг, я женой лесоруба становится не хочу. И вообще! Что квесты такие⁈ Все так и норовят, на ровном месте в жены запрячь. Вот и помогай после этого людям.

— Нет, я не о том… — он снова затряс головой, пытаясь привести мысли порядок.

Как не о том⁈ Я-то, о том! Обидно! Вроде и сама ничего такого не хотела, но почему-то обидно, что он тоже ничего такого не хотел. Никто меня не любит!!!

— Амадея, ты уж и так в этом деле увязла. Прошу тебя, пойди до Янники, и попроси у неё мои письма, что писал. Ей они теперь ни к чему, а мне они важны, поскольку там сердце вписано моё, не хочу его здесь оставлять… Хочу оставить воспоминания себе о том, как когда-то был счастлив… — он резко сел на ступень крыльца и спрятал лицо в ладонях.

Мы с Варварой переглянулись, и изобразили пантомиму, я спросила одними губами, что мне делать, на что бабулька сделала кислое лицо, пожала плечами и ответила знаками мне, что делать нечего, придётся идти. Я тяжело вздохнула и поплелась к дому Янники.

Уже стоя у двери в домдевушки, я поняла, что время для визита выбрано очень неудачно, и вряд ли тут меня ожидает тёплый приём. За дверью слышался громкий девичий рёв, а ещё и звук бьющейся посуды. Не уж то тихоня Янника разбушевалась?

Помедлив на пороге и набравшись храбрости, я громко постучала в дверь. Как по волшебству за дверью всё стихло, потом послышался басовитый голос хозяина:

— Входите уж, коли не шутите…

Дверь скрипнула, и я вошла в горницу. Все притихшее семейство сидело по лавкам, кроме Янники, её в комнате не было. Ирэшка, мать Янники, не глядя на меня, споро заметала осколки какого-то кувшина с пола. Да уж, неудобно получилось…

— Зачем пришла? Тебе здесь не рады… — нахмурился Егор.

— По делу, — перебила я его. — Мне нужны письма Ингварра.

Егор нахмурился пуще прежнего, и отвёл глаза в сторону и пробубнил:

— Нету их у меня, все сжёг…

— Егор, — вкрадчиво начала я. — Мне почему-то вам не верится, отдайте их, вам они не принадлежат… теперь, — сказала я с демонстративной паузой и ударением на последнее слово.

— Нет, нету… — начал было он, когда в соседней комнате, что-то громко брякнуло, и через несколько мгновений в комнату ворвалась Янника с зарёванным лицом, и дрожащими руками протянула мне несколько смятых пергаментных листочков. Я тут же забрала их и запрятала в инвентарь. Но это было ещё не все, Янника подскочила к опешившему отцу и протянув к нему руку, потребовала, никогда бы не подумала, что она так может говорить с отцом, со смесью ярости и силы, такой попробуй, откажи:

— Одного письма не хватает! Отдай! — рявкнула она. Егор медлил, и она тут же добавила: — Отдай, иначе на свадьбе я такое устрою, до конца жизни соседи над тобой смеяться будут! Потешил свою ненависть, и полно! Отдай говорю! Ну! — в нетерпении от тряхнула рукой перед его лицом.

Егор нехотя вытащил из-за пазухи помятый листок пергамента, который был тут же передан мне. В ту же секунду самообладанию Янники пришёл конец, и драматично спрятав лицо в сгибе локтя, она скрылась за занавеской в соседней комнате, Ирешка тут же последовала за ней. Я быстро откланялась, не желая, становится свидетелем дальнейших семейных разборок. Письма жгли мне руки, и хотелось побыстрей их отдать Ингварру. Но пока я шла к Варваре, меня разобрало дикое любопытство, что же мог такое писать этот обычный с виду лесоруб, что Егор так вцепился в них, будто в сокровище. Я остановилась под окном таверны и развернула тот самый мятый кусочек пергамента, и ахнула от удивления. Письмо не было написано какими-то каракулями, как я ожидала, а на оборот, говорило о том, что писавший его человек, превосходно владеет пером и словом. Почерк был ровным, с красивым наклоном и наполненный всякими аристократическими завитушками, превращавшими его в некое произведение искусства, а уж, когда я прочитала содержимое письма, то поняла, Ингварр, кто угодно, но не лесоруб, это точно:

«… Прелестная Янника, мой день начинается лишь в тот момент как я смогу увидеть тебя, пусть мельком, пусть лишь краем глаза. Ты словно озаряешь мой мир и всё вокруг себя, словно волшебство. Своей лёгкой походкой, нежным и чистым взглядом ты затмеваешь любую женщину, живущую не только в доме моего отца, но и всех когда-либо виденных мной женщин, а их было немало, но ни одна не вызывала у меня такого чувства как ты. Благодаря тебе я словно заново родился! В жизни появился смысл и такие манящие мечты! Мечты о тебе, о дне, когда я смогу назвать тебя своей…»

Дальше я читать не стала, мне стало стыдно за своё нескромное поведение. Аккуратно сложила помятый листочек и засунула его обратно инвентарь, поскольку уж очень личное было доверено пергаменту автором, и мне стало так неловко за своё неуместное любопытство, что уши загорелись.

Когда я вернулась, Ингрварр и Варвара вели неспешную беседу. Кто бы мог подумать, что Варвара снизойдёт до миролюбивой, спокойно беседы с ним? Ингварр выглядел потерянным, но похоже уже начал оправляться от первого шока. Надо поблагодарить мою бабульку, как-то она сумела подобрать нужные слова, и растормошила этого неразговорчивого северянина.

—… а если не пройдёт, то ты научишься жить с этим, как и многие другие, — грустно выдохнула эта по-своему мудрая женщина.

Ингварр молча кивнул, и устремил вопрошающий взгляд на меня.

— Вот, принесла, — протянула я стопку листочков. Ингварр принял их, рассматривая их с неподдельным вниманием, потом в слух заметил:

— Похоже их часто читали… Тогда я не пойму, почему же… отказалась…– неуверенно сказал он, удивлённо рассматривая замыленные и затасканные листки.

— Ингварр, — с жалостью в голосе произнесла я, мне бы хотелось его утешить хоть чем-то, а не причинять ему снова боль, но мне показалось неправильным и дальше скрывать от него правду. — Янника не умеет читать, и то, что написано в письмах она так и не узнала… Пойми, она простая деревенская девушка… — я помолчала, потом добавила: — Как прилежная дочь она отдавала их отцу, а он, боясь что-то кто-то может ей их прочесть, носил их с собой, почему-то не решаясь их сжечь…

Надежда, мелькнувшая в его глазах, снова обернулась отчаяньем, он опустил глаза, и голова его низко склонилась, скрывая его лицо, плечи поникли, письма выпали из рук. Душераздирающее зрелище! Я присела рядом с ним на крыльцо, подобрала упавшее, и настойчиво их вручила ему, понимая, как они важны для него.

Посмотрев на Варвару, взглядом прося помощи, но увидела, что она смотрит куда-то в сторону невидящим взглядом, губы плотно сжаты в тонкую полоску, подбородок слегка подрагивает. Ясно, она мыслями уже не с нами, а в своём прошлом. Темнишь ты, бабка, темнишь! Не так-то просто жить с этим, чтобы ты тут не говорила.

Тогда не найдя слов утешения, я просто молча обняла Ингварра за плечи, и просидела так с ним до тех пор, пока он не нашёл в себе силы подняться, поблагодарить нас, и пошатывающейся походкой направился вон с подворья моей хозяйки, а я лишь грустно смотрела ему в след.

— Да всё у него на лад пойдёт! — после затянувшейся паузы, как-то ворчливо заметила Варвара, провожая Ингварра беспокойным взглядом. — Парень-то видный! Отец-то ему поди справную девку найдёт, получше чем наша Янника. В следующем году и не вспомнит о ней! — успокаивала себя она, хотя определённой доли уверенности её голосу явно не хватало.

На дворе стояла глухая ночь, поохав и повздыхав, Варвара наконец пошла спать, да и мне пора на боковую.

Дома стояла сонная тишина, даже соседей не слышно. Удивительно, но спать совершенно не хотелось, хотя время было уже за полночь. Я уселась на подоконник, и сидя у окна, разглядывала тёмную улицу, едва освещённую старыми уличными фонарями. Обычно, я предпочитала думать в Эллирии, там хотя бы пока мучаешься тягостными раздумьями, восприятие качать можно. Но сегодня хотелось побыть только наедине с собой. Ответ Янники, и главное его подача, обескуражили, хотя я догадывалась что она скорее всего откажет северянину, но всё же в моей душе теплилась надежда. Прав был классик говоривший, что надежду нужно убивать сразу… Она ведёт лишь разочарование. Я понимала, что слишком близко принимаю к сердцу такой пустяк, просто сама ситуация мне была близка, в какой-то мере. Наверное, я какая-то неправильная, вечно всё у меня как-то сложно, причём сложности я создаю себе сама. Грудь сдавило какое-то предчувствие перемен, или просто желание самих этих перемен. Над соседними домами взошёл круглый диск луны. Я подышала на стекло, и поместив таким образом луну в туман, написала на стекле: «Где ты?»

Это было написано мной по какому-то наитию свыше, и потом,часто вспоминая эту ночь, я загадочно улыбалась, хотя и сама не совсем хорошо понимала, что сделала, и кого хотела тогда найти. Не иначе магия…

Конец первой части