Дом горячих сердец

Габриэль, наконец, поднимает свои серебристые глаза от куска состаренного козьего молока.

— И что ты мне предлагаешь, Лоркан?

— Мою защиту в обмен на секреты люсинской короны. Все секреты.

Габриэль закрывает глаза.

— Тебе не стоит вмешиваться в пророчество, Морргот, — голос Бронвен низко раздаётся над столом, точно удар хлыста. — Ты можешь рассердить Великий Котёл, и тогда тебя постигнет ещё более жестокая участь.

— Если бы мне было интересно твоё мнение по поводу того, как мне управлять своим королевством, я бы попросил тебя им поделиться.

Ответ Лора и тон его голоса заставляют Бронвен закрыть рот.

— Ну, хорошо.

Она встаёт из-за стола и без чьей-либо помощи — потому что на этот раз никто не предлагает её поддержать — направляется в сторону арки.

Я слежу за ней, пока её тело не поглощают тени. Я понимаю, что ей был дан дар, который она использует на благо людей Лора, но, будучи провидицей, она не имеет права проявлять неуважение к королю, особенно в присутствии других людей.

Я начинаю жевать губу, припоминая все те разы, когда я проявляла неуважение к Лоркану в присутствии его людей. Я тут же шепчу извинения по нашей мысленной связи.

И хотя он не отвечает мне словами, он берёт мою руку с колен и обхватывает её своей рукой.

— Так что, Габриэль? Ты будешь работать с нами или против нас?

— С вами, Лоркан Рибав, Король неба.

ГЛАВА 61

Лор решает продолжить разговор в более интимной обстановке — в своих покоях. И хотя он приглашает меня присоединиться к нему, я решаю провести время с Сибиллой и Фибусом. Я узнáю обо всех делах Лоркана потом, когда он прекратит выжимать мозг Габриэля, точно лимон.

Я морщу нос, представив эту картину.

— Ой, перестань, это не настолько отвратительно, — говорит Фибус, и я решаю, что он обращается к Сибилле, потому что я молчала уже пару минут, но, когда я вижу, что они оба смотрят в мою сторону, я понимаю, что они приняли мою гримасу за реакцию на одну из их многочисленных тем для разговора.

Мой мозг пребывает в таком хаосе из-за всего этого эмоционального напряжения, что мне не удается держать концентрацию. Мне не помогает и то, что я уже дважды проецировала себя в покои Лора, пугая себя ещё больше, чем его. После того, как он касается моего лица и шеи, чтобы успокоить мой участившийся пульс, и обещает рассказать обо всём позже, я возвращаюсь в своё тело и снова оказываюсь сидящей между Сибиллой и Фибусом у себя на кровати.

Кровать так сильно пахнет Лорканом, что моё тело начинает заново вспоминать прошлый вечер, если только оно не находится в покоях Лора.

— Простите, но что не настолько отвратительно? — спрашиваю я.

— Палец в заднице, — говорит Сиб.

Мои щёки так быстро вспыхивают, что мне хочется отодвинуться подальше от двух этих тел, сидящих по бокам от меня.

— Лично я не поклонница, — добавляет она, — но Маттиа нравится.

Я морщу нос.

— Мне необязательно об этом знать.

— Нет, обязательно, Капелька.

— И зачем мне знать о пристрастиях Маттиа, Фибс?

Он широко улыбается.

— Я имел в виду то, что тебе будет полезно узнать, как ласкать задницу мужчине.

Я пытаюсь протиснуться между ними, пока не начала потеть из-за того, как сильно я покраснела, но матрас такой мягкий, что я только проваливаюсь ещё глубже.

— Неужели мы тебя возбудили? — Фибус уже почти хихикает

— Нет, — отвечаю я, а моё лицо начинает дымиться. — Это кровать такая огромная. Зачем вы так близко ко мне придвинулись?

Фибус разворачивается на своём месте, как и Сибилла. Они оба обхватывают мой торс, и, вытянув руки, кладут их на талии друг друга, и вот мы уже переплетены между собой, точно страницы книги на моём прикроватном столике.

— А некоторым мужчинам нравится больше, чем один палец…

— Фибус, — шиплю я.

— Я просто пытаюсь научить вас тому, как найти путь к…

— …мужской заднице? — вставляет Сиб.

Он одаривает её кривоватой улыбкой.

— Я хотел сказать сердцу.

— Ну, конечно.

Сибилла издает неуверенный смешок, который тут же сменяется отчаянными рыданиями.

И хотя она сама предложила обсудить секс — чтобы не думать о своей сестре и Риккио, а также узнать обо всём, чем я решила поделиться касательно моих зарождающихся отношений с Лором — это не помогло ей избавиться от печали и переживаний, а только похоронило их под тонким слоем грязи.

— Боги, я скучала по нам, — хрипит она.

— Я ещё больше по нам скучала, — говорю я.

— А я больше всех по нам скучал, — Фибус одаривает меня взглядом. — Ведь это я был горным изгнанником.

Он без сомнения хочет казаться раздраженным, но его глаза так блестят, что в них отражается не гнев, а только любовь.

И хотя я едва могу пошевелиться, я сгибаю руки и обхватываю ими его предплечья.

— Давайте никогда больше не расставаться.

— Давайте! — говорят они в унисон.

Наши объятия становятся крепче, и, хотя я знаю, что жизнь всё равно вмешается в наши планы, потому что она всегда так поступает, я молюсь Котлу о том, чтобы наша дружба растянулась на долгие века.

Когда Сиб начинает тихонько плакать, я отпускаю руку Фибуса, разворачиваюсь, обхватываю её трясущееся тело обеими руками и прижимаю к себе, а затем Фибус прижимает к себе нас обеих. Мы, должно быть, засыпаем в объятиях друг друга, потому что следующее, что я вижу — это какое-то движение в воздухе, из-за которого мои веки приподнимаются.

Луна освещает тёмные очертания кожаных доспехов моей пары и заставляет его золотые глаза пылать. Он стоит рядом с моей кроватью и смотрит на нас с нежной улыбкой.

«Я не хотел тебя разбудить, птичка».

Мои друзья, должно быть, чувствуют его присутствие, потому что они оба начинают шевелиться, после чего Фибус переворачивается со стоном на спину, а Сиб начинает тереть свои опухшие глаза.

— О, боги, — она садится, — который сейчас час?

— Почти десять вечера, — отвечает Лор.

— Ох. Я самая ужасная девушка. Мне нельзя было оставлять Маттиа одного так надолго.

Она поворачивается ко мне, затем наклоняется и целует меня в щёку.

— Люблю тебя. Разбуди меня на завтрак в любое время, хорошо?

Она посылает Фибусу воздушный поцелуй, после чего спрыгивает с кровати и направляется к двери в своём помятом красном платье.

— Морргот, есть какие-нибудь новости от Киана?

— Боюсь, что пока нет. Как только я что-нибудь узнаю, я расскажу тебе.

— В любое время, — её голос дрожит от переживаний.

— В любое время, Сибилла.

Глубоко вздохнув, она бормочет:

— Спокойной ночи, Лор. И спасибо, что разрешил нам остаться.

И хотя Лоркан кивает, его глаза не смотрят в её сторону; они остаются на мне.

Фибус зачесывает назад свои волосы.

— Ну, мне тоже пора.

Он встаёт с кровати, забирает книгу с моего прикроватного столика, задерживается на секунду, переводя взгляд между Лором и мной и перекладывая книгу из руки в руку.

— Я собираюсь пойти в таверну.

Но он так и не уходит.

— Ты ведь остаешься, Морргот?

— Да. Если Фэллон позволит.

Я закатываю глаза. Как будто я могу его выгнать. Даже если он решил остаться только для того, чтобы побрюзжать насчёт фейри, лучше если он будет делать это здесь.

«Побрюзжать?»

Я улыбаюсь.

«Дай угадаю… настоящие короли не брюзжат?»

Его улыбка становится шире.

— Ну, ладно, детки. Веселитесь.

Фибус хлопает себя ладонью по губам.

— Не мог же я сказать это вслух? Мои искренние извинения.

— Ты прощён.

Пальцы Лора уже начали расстегивать доспехи.

— Но только, если ты немедленно выйдешь отсюда.

Фибус сбегает так быстро, что его контуры расплываются.

— Тебе обязательно пугать моих друзей, Лор? У тебя есть для этого враги.

— Мне надо поддерживать репутацию, mo khrà.

Я качаю головой, но мои губы растягиваются в улыбке. На которую он отвечает такой же улыбкой. Когда его одежды падают на пол, мой взгляд опускается вместе с уголками моих губ, потому что нельзя ухмыляться, глядя на произведение искусства. На него можно смотреть только в благоговении.

Лор выглядит так, словно высечен из скалы своего королевства, освещённой звездами — его серебристые шрамы — это следы от стамески; вены — залежи ценных минералов; волосы — клубы дыма в ночном небе; а глаза — золотые слитки. Даже его запах словно рождён горой и небом, которым повелевает Лор.

Он встаёт на колени в изножье кровати, его член покачивается между мускулистыми бёдрами и начинает растягиваться, пока он осматривает моё тело, покрытое одеждами.

— Святая Морриган, как же я по тебе скучал, — хрипло произносит он и проходится острым кончиком своего носа от пупка до впадинки между моими ключицами.

Он оставляет дорожку поцелуев на моей шее, и каждое нежное прикосновение его губ вырывает из меня тихие стоны, вибрирующие в темном воздухе.

Он приподнимает мой подбородок и добирается до моих раскрытых губ. Мои лёгкие начинают гореть из-за частых вздохов, а грудная клетка болит из-за того, с какой скоростью бьётся моё сердце. Когда он касается моих губ своими губами, я таю, превратившись в лужицу желания.

Я поднимаю руки и провожу ногтями по его обнаженной талии, наслаждаясь тем, как его кожа покрывается мурашками. Когда я дохожу до основания его крепкой спины, я не могу решить, куда мне двинуться дальше — на север или на юг. Я хочу касаться его везде и сразу. Я прижимаю ладони к его плоти, разделяя и властвуя. Одна рука устремляется вверх, а другая вниз. Его мышцы напрягаются под кончиками моих пальцев, и он издаёт стон прямо мне в рот, а движения его языка становятся глубже.

Упёршись на руку, он расстёгивает мои штаны, а затем запускает руку в моё нижнее белье. Когда он понимает, как сильно намокла ткань, он издаёт очередной, почти животный, стон.

Не отрываясь от моих губ, он вставляет один палец в мою жаркую промежность, а затем вынимает его.

«Больно?» — хрипло произносит он у меня в голове.

«Нет», — задыхаясь, говорю я.

Он погружает ещё один палец внутрь меня, и с моих губ срывается крик, который прерывает наш поцелуй. Он, наверное, понял, что это крик удовольствия, потому что, к моему абсолютному восторгу, он повторяет то же самое движение ещё несколько раз. Когда мои соки покрывают его пальцы, он проводит ими по моему волшебному бугорку.

«Открой глаза, mo khrà, чтобы я мог видеть, как твоё сердце бьётся для меня».

«Ты можешь видеть его через мои глаза?»

Каким-то образом мне удается задать ему этот вопрос, хотя мои мысли сделались такими же хаотичными, как реки Монтелюса.

«Твои зрачки расширяются, когда ты меня желаешь».

Я так сильно его желаю, что мои зрачки, вероятно, перекрыли белки моих глаз. Моя улыбка, а может быть окружность этих чёрных точек, заставляют его губы и глаза улыбнуться.

Его движения замедляются, и я начинаю протестовать.