Академия магии Троян

Глава 10.4.

Каждый вздох напитывает меня и придает свежие силы. Горная порода самый трудный проводник земляной магии, но даже в ней я чувствую отголоски стихии. Мои руки покрываются легкой корочкой, постепенно расширяя потенциал.

Я закидываю руки назад и вытягиваю парные клинки. Руки по привычке совершают двойное вращения в обе стороны для разминки. До меня доносятся шипящие звуки ционта, и я делаю шаг в нужную сторону. Коридор расходится по моему желанию, приближая меня к твари.

Земля передает мне, как Фойхт наверху также медленно продвигается по проходу и сворачивает в ущелье. Он вынимает меч и хватается за рукоять обеими руками.

Ционт ощущает наше приближение. Звуки бурление вызывают у меня тошноту. Это ционт переваривает еду, которую ему добывают его приспешники. Но я продолжаю аккуратно продвигаться вперед, не задумываясь о смерти чужой или своей.

«Бригида, он чувствует нас?», — слышу голос Ноара в голове.

«Мне тогда не показалось…», — удивленно думаю и тут же слышу ответ.

«Синхронизация. Она опасна при неравных потенциалах».

«Он знает, что мы здесь», — отвечаю на первый вопрос, вспоминая просьбу ректора не проводить синхронизацию с другими, и хмыкаю.

Когда же последняя стенка падает, то открывается вид на убежище ционта. Я встречаю его, широко улыбаясь, готовая принять любой конец своего пути.

— Ш-ш-ш, — яростно шипит тварь, шевеля корнями словно щупальцами. — Ты-ы-ы.

Передо мной предстает фиолетовое корневище с ярко-красными прожилками, с вытекающей зеленоватой жижой из нескольких отверстий. Едкая вонь заставляет меня поморщиться, но не отступиться. Корень неуклюже начинает поворачиваться в мою сторону, видимо хочет показать свое истинное лицо перед смертью.

Я крепче сжимаю рукоятки, чувствуя сжатие мышц перед боем. Последние секунды звучат набатом в голове, а удары сердца им вторят.

Перекошенная морда с одним мутным глазом, но с ярко-розовым зрачком разворачивается ко мне. Огромная пасть с желтым ядом на зубах раскрывается, открывая вид на пять языков, которые извиваются и тянутся на запах свежей крови, что бежит в моих венах. Одинокий глаз шарит по проходу, и в какой-то момент фокусируется на мне. Языки топорщатся в разные стороны, а затем мелко дрожат в моем направлении.

— Бри-иги-ида-а-а! — словно шелест звучит мое имя из пасти ционта.

Сдвинув брови, я встаю в стойку. Одна рука с клинком над головой, а другая чуть впереди меня. Прикрываю глаза на секунду, ловя контакт со землей и со струящей силой вокруг, и слышу шипение твари.

— Тво-о-я ма-аги-ия вку-ус-сна-а-я.

Сжимаю зубы, концентрируя силы на земле, чтобы образовать вокруг ционта плотный пласт, который вытолкнет его наверх.

«Пора!», — звучит приказ Фойхта, который ловит в воздушно-водяной клапан огромные пасти. Невидимая слегка мерцающая крышечка то открывается, чтобы поймать новую пасть, то закрывается, чтобы разрезать стебли. Боль ционт чувствует прекрасно. Корни начинают мельтешить, желая ударить и убрать причину их боли.

— Ты-ы-ы, — вновь шипит огромная пасть, и все пять языков тянутся ко мне, чтобы схватить.

Только первый розоватый вырост приближается ко мне, как я делаю резкий взмах, срубая его. Мерзко-пахнувшая жижа каплями падает мне на щеку, от чего я вздрагиваю и тут же выстраиваю вокруг себя земляной щит из магии и земли. Топаю по камням, посылая немой приказ: «Толкай. Выплюни. Лиши жизни».

Земля содрогается, но все же подчиняется, вытягивая из себя растение. Смесь жижи и яда падает на щит, испаряя его едва слышным треском. Я глубже падаю под землю и оказываюсь под ционтом. Вытягиваю руки над собой и словно тяжеловес принимаю вес земли и твари на себя, выталкивая все это наружу.

Фойхт образует воздушную пружину, соединяя ее с каменным потолком. Языки пламени охватывают его меч, подпаливая стебли. Я словно наяву вижу, как волосы ректора темнеют, кожа покрывается корой, почти как у меня, но с синими прожилками воды. В серых глазах появляются коричневые крапинки, а на щеках веснушки.

Я продолжаю выталкивать ционта, не заметив как тонкий жилистый корень пробивает камень и обхватывает меня за талию. Легкий ох срывается с губ, когда удавка стягивает мои внутренности, не давая вздохнуть. Корень тянет меня к корневищу, а я пытаюсь закрепить себя в камне. Фиолетовый корешок с красными прожилками удлиняется и теперь тянется по моей груди к шее, оставляя прозрачную слизь на форме. Он дотягивается до моего лица. Я пытаюсь отодвинуться от него, но он намеревается проникнуть в меня. Корешок с медлительной неизбежностью тянется к моему рту, чтобы разорвать изнутри.

Мне приходится освободить одну руку из каменного плена и отрубить то, что лезет ко мне. Корень вздрагивает, крепче сжимая меня, а затем резко дергает, чтобы вытянуть к главному корневищу.

Верхушка уже торчит на поверхности, и я чувствую, как Фойхт прикладывает много сил, чтобы расшатать его.

Четыре языка от нетерпения подрагивают, а корешок приближает меня к ощерившейся пасти. Я взмахиваю клинками попутно напитывая их земляной магией и рублю со всей силы. Корешок выпускает меня, но взамен два других нападают, чтобы схватить. Мне приходиться уворачиваться от них и продолжать толкать корень на поверхность.

«Бригида!», — слышу стон Фойхта, а земля показывает как стебель умудряется пронзить ректора в плечо. Он отрубает его и выдергивает из тела, но шатается, когда несколько капель крови падают наземь.

«У нас мало времени», — звучит мужской голос и в этот момент корешок обхватывает меня за щиколотку, роняя меня.

Мои руки выпускают от неожиданности клинки и теряют их. Корешок тянет меня к верху, подвешивая верх ногами, но ладони сращиваются с камнем и не выпускают меня. Тогда корни обхватывают обе мои ноги и поднимаются еще выше, почти достигая колен.

Я ловлю себя на мысли, что мои волосы сильно растрепались. Обычно я их стягиваю в хвост или делаю прочный пучок, чтобы не мешали. Но из-за того, что меня тягают в разные стороны корни — моя прическа превращается в беспорядочную копну. И сейчас я лежу на камнях, мои руки медленно сращиваются, чтобы укрепиться, а мои каштановые волосы грязным ворохом окружают меня, попадая в лицо.

Корневищу надоедает ждать. Он выпускает мои лодыжки и надвигается. Одноглазая морда оказывается надо мной. Яд стекает с зубов и капает рядом со мной. Я чувствую запах горения и перевожу взгляд в сторону. Яд попал на волосы и чуть подпалил их.

Мрачно возвращаю взгляд на пасть. Я смотрю в глаза своей смерти? Возможно. Но я не уйду одна. Если умирать, то с ционтом за пазухой.

Морда приближается ко мне, и один из языков проводит по моей щеке, оставляя вонючую слюну. Пасть раскрывается еще шире, чтобы проглотить меня, когда я резко выпускаю руки из каменного плена и бью всей мощью земляной магии.

Фойхт подхватывает удар. Он жестко перехватывает корень и начинает его вытягивать. Я чувствую как вся моя кожа покрывается прочнейшей древесной корой, а местами даже каменеет. Но я продолжаю бить по ционту земляной магией, поднимая пласт камней, чтобы вытолкнуть корневище.

Пасть верещит, когда Фойхт поджигает появившуюся верхушку. Яд капает на окаменевшую часть тела на животе, и я резко выдыхаю. Чувствую как корневище борется из последних сил, пытаясь ухватиться за каменные выступы, но моя магия вырубает его. И тогда Фойхт без труда вытягивает его остатки, поджаривая до тлеющего пепла.

Мои руки опадают от усталости. Кора сходит с тела вместе с камнем. От истощения я не могу даже думать. Озеро не дает мне умереть после выплеска такого количества сил, но и напитать больше не может. Мое тело устало до такой степени, что даже пока не способно питаться.

«Бригида?», — не менее устало звучит голос ректора. А я не могу ему даже ответить. — «Ты ведь жива?».

Я не могу пошевелить ни ногой, ни рукой. Единственное, что в моих силах — моргать и дышать. Пустота, где когда-то жил столько лет ционт, разрушается. Камни потревоженные боем шатаются и намереваются заполнить пространство. Первый камень падает рядом со мной, за ним второй, но побольше. Если я тут останусь, то умру. Маг земли может в ней жить, но если на голову мне упадет огромная глыба, которая шатается, то она размажет мне череп.

«Бригида…», — со стоном звучит мужской голос. — «Прошу тебя отзовись. Тебе нужно подняться. Сейчас тут будет обвал».

В его голосе столько отчаяния и боли. Ноар будет сильно страдать, если я тут останусь. Еще один камень падает, поднимая пыль, а за ним еще и еще. У меня остается все меньше и меньше времени. Сейчас или никогда….

Поднимаю руку и оставшейся непоколебимой силой воли, натренированной жизнью изгоя, я выпускаю магию с приказом.

Поднимай!

Земля трясется подо мной. То ли из-за камнепада, то ли из-за приказа. Но последнее, что я чувствую, как теплые руки хватают меня и тянут.