Лю Яо: Возрождение клана Фуяо

В случае, если Чэн Цянь не отвечал ему или подолгу не обращал на него внимания, он должен был быть готов к тому, что теперь на него будут дуться целый день.

Как говорится: «Легко пригласить бога, но трудно попросить его уйти»4. Глава клана Янь прожил в павильоне Цинъань всего полмесяца, но Чэн Цяню уже начинало казаться, что он попросту сходит с ума. Все это напоминало ему те дни, когда он с радостью предпочел бы просидеть все время у ледяного пруда, повернувшись лицом к стене5, чем болтать с заглянувшим в гости Нянь Минмином. Тогда, помимо твердости духа, он обрел бы еще и спокойствие.

4 请神容易送神难 (qǐng shén róngyì sòng shén nán) — легко пригласить бога, но трудно его проводить (о госте, который долго не уходит).

5 面壁 (miànbì) —повернуться лицом к стене (для медитации).

В который раз проигнорированный им глава Янь, в конце концов рассердился:

— Разве не ты говорил, что никогда не забудешь о благодарности? Эти несколько дней вымотали меня! Я устал от этого! С самого детства я вынужден расти вместе с белоглазым волком6!

6 白眼狼 (báiyǎnláng)— бессовестный (букв. «белоглазый волк»).

У Чэн Цяня разболелась голова.

— Старший брат, дай мне пожить еще несколько лет.

Глава Янь так разозлился, что сбежал в бамбуковую рощу практиковаться с мечом, и едва не превратил зеленое море в облезлую тыкву. Сперва он хотел развернуться и уйти, но вечером, когда небо разразилось мелким дождем, он вновь пришел обратно, в гневе ожидая, что Чэн Цянь вернется от Хань Юаня и образумится.

Дни пролетели незаметно, и на горе Фуяо наступил сезон дождей7. С утра до вечера, тяжелые капли без устали барабанили по крышам.

7 Период с апреля по сентябрь.

Чэн Цянь как раз собирался спуститься с горы, но Янь Чжэнмин остановил его.

— Отдай ему это.

Это был первый раз, когда Янь Чжэнмин сам упомянул Хань Юаня. Юноша бросил Чэн Цяню маленькую бусинку размером с горошину.

Чэн Цянь протянул руку, чтобы поймать ее и почувствовал, как похолодели его пальцы. Витавшие вокруг него капли дождя мгновенно испарились.

— Когда-то я получил несколько таких от Западного дворца, — сказал Янь Чжэнмин. — Скоро пятнадцатое число, та самая дата, которую назначил Тан Чжэнь. Не дай ему опозориться. Не хочу, чтобы он выглядел как курица в супе8.

8 落汤鸡 (luòtāngjī) — курица в супе (обр. промокнуть до нитки, мокрая курица).

Очевидно, в душе он всегда беспокоился об их младшем брате, но старательно делал вид, что никогда его не любил.

Но когда Чэн Цянь спустился с горы, намереваясь увидеться с Хань Юанем, первым, кого он встретил у подножия Тайинь оказался Тан Чжэнь.

Тан Чжэнь был самым тихим из гостей. Если не считать того, что Ли Юнь лично провел ему экскурсию, когда он впервые прибыл на гору Фуяо, он все это время жил в уединении и редко покидал внутренний двор гостевого домика.

Тан Чжэнь держал в руке промасленный бумажный зонтик, не желая растрачивать свой изначальный дух на защиту от дождя. Рукава его халата были мокрыми, но мужчине было все равно, он спокойно прогуливался под дождем.

Чэн Цянь спустился с Шуанжэня на землю и поздоровался:

— Брат Тан.

— Ты направляешься к Массиву десяти сторон? Я пойду с тобой.

Никто из них не сказал ни слова. Без мечей они медленно шли по размытой горной тропе. В окружавшем их шуме ветра и дождя все казалось таким медленным.

— В сопровождении старшего Тана я чувствую, будто мир вокруг замер.

— Люди посредственны. Всю свою жизни они проводят в погоне за славой и богатством. И пусть у вас, заклинателей, в отличие от них, в сотню раз больше времени, вы ведь тоже заняты самосовершенствованием. Вы идете против законов этого мира. Если позволить себе хоть на мгновение расслабиться, можно легко сбиться с пути. Потому-то вам и нельзя расслабляться. А я всего лишь ходячий труп. Мне не о чем просить. Конечно, я куда ленивее, чем другие.

Его слова слегка озадачили Чэн Цяня, и юноша задумался: «Если тебе не о чем просить, то что ты здесь делаешь?»

Однако, он быстро отринул свои сомнения. У Чэн Цяня было мало друзей, и Тан Чжэнь был одним из них. Юноша не хотел подозревать своих и лишь безразлично ответил:

— Удивительно, но ведь должно же быть хоть какое-то разнообразие. Если каждый день лениться, разве твоя жизнь не превратиться в жизнь старой черепахи? Так неинтересно.

Тан Чжэнь отвлекся от темы и улыбнулся.

— Я помню, что скоро пятнадцатое число. Что ты думаешь о своем старшем брате? В минувшей битве демонический дракон, наконец, склонил голову, Управление небесных гаданий пало, Четверо Святых исчезли, и больше половины сильнейших заклинателей с горы Мулань были уничтожены. Мелким кланам подобное вряд ли будет интересно. Но клан Фуяо может войти в силу, неплохо перетасовав всем карты. Вы должны спланировать все заранее.

— У нашего старшего брата нет таких амбиций. Он не желает властвовать над миром и требовать от других явиться к нему с поздравлениями. Он хочет лишь, чтобы все остальные перестали его беспокоить. Старший брат слишком ленив, чтобы покидать дом. Он много лет скитался. Боюсь, когда все закончится, он станет лениться еще больше, — с улыбкой сказал Чэн Цянь.

— Будь он главой клана или простым мастером меча, брат Янь без сомнения уникальный случай. Его стремление позволить всему идти своим чередом вполне соответствует истинному смыслу Дао. А вместе с его превосходными навыками, возможно, в будущем, он действительно сможет претендовать9 на вечную жизнь.

9 问鼎 (wèndǐng) — спрашивать о размере и весе треножников (девять треножников, символизировавших девять областей древнего Китая.Обр. захватить, занять, претендовать на первое место).

С самых первых дней независимости клана Фуяо, Янь Чжэнмин никогда не просил о долголетии. Он всегда считал себя очень «человечным». Как и его предшественник, Тун Жу, он всегда ставил наследие клана выше собственных интересов. Но, в конце концов, Тан Чжэнь был для них чужаком, и Чэн Цянь не стал распространялся об этом. Он просто сказал:

— Пожалуй, я позаимствую твои добрые слова, брат Тан.

— Но, если говорить о бессмертии, то именно у тебя есть для этого все необходимое.

— Почему ты так говоришь?

— Иногда самосовершенствование и очищение собственной Ци это одно и то же. На то, что третий принц превратил себя в Печать перерождения есть свои причины. Задача заклинателей заключается в том, чтобы бороться за свою жизнь, идя наперекор небу, иначе, их развитие остановится. Новая чистая Ци не сможет перетечь в изначальный дух, и их жизнь подойдет к концу. Но ты отличаешься от других. Твое тело было рождено из камня сосредоточения души, впитавшего в себя человеческую сущность.

Но Чэн Цянь не придал его словам особого значения.

Ни нефрит, ни человек, никогда не сможет сравниться с целым миром. Когда заклинатели добираются до стадии формирования изначального духа, они все проходят один и тот же путь. Он просто не чувствовал разницы.

— Но есть еще кое-что, — еле слышно произнес Тан Чжэнь. — Когда ты превратил камень сосредоточения души в свое тело, тебе пришлось пережить Небесное Бедствие. Ты уже наполовину бессмертен. Если ты решишь и дальше совершенствоваться в ледяном озере долины Минмин, то озеро станет для тебя неисчерпаемым источником истины. Твое развитие никогда не прекратится. Ты сможешь вознестись и жить вечно. О, не пойми меня неправильно, я вовсе не пытаюсь тебя убедить, я лишь констатирую факты.

Тан Чжэнь не знал специально то было или нет, но юноша вновь пропустил его слова мимо ушей. Чэн Цянь только улыбнулся.

— Я всего лишь использовал этот камень как пристанище для своей души, чтобы иметь возможность общаться с людьми. Я не собираюсь становиться куском нефрита.

Тан Чжэнь пристально посмотрел на него, но ничего не сказал, он лишь кивнул:

— Разумеется.

— Если говорить о вещах духовных, брат Тан наверняка многое повидал. Ты когда-нибудь слышал слова «слушать небо и землю»?

Лицо Тан Чжэня изменилось, и он тут же задал встречный вопрос:

— Как ты узнал об этом? «Слушать небо и землю» — это какое-то чудо? Может быть, это человек или какая-то техника?

— Я просто почувствовал. Так ты слышал об этом? — со смехом сказал Чэн Цянь.

— О, есть одна древняя легенда. Некоторые говорят, что, если слушать небо и землю, можно услышать голоса высшего мира. Но никто не знает, правда это или нет, — произнес Тан Чжэнь.

Затем он вернулся к теме предыдущего разговора:

— Хань чжэньжэнь одержим. Его смерти можно избежать, но от заключения под стражу ему, боюсь, не уйти. На пятнадцатый день я постараюсь сделать все возможное, чтобы помочь ему. Даже если его решат бросить в тюрьму, запечатав духовные силы, я постараюсь добиться того, чтобы он отбывал свое наказание на горе Фуяо.

— Спасибо тебе, — с тяжелым вздохом отозвался Чэн Цянь.

Но, к сожалению, чем лучше идея, тем сложнее ее реализовать.

На пятнадцатый день, когда клан Фуяо прибыл на место, у подножия горы Тайинь уже собралось немало людей.

На этот раз их было действительно много. Все кланы один за другим старались восстановить свои силы, потому к горе отправилось по одному или по паре представителей с каждой стороны. Главные кланы были раздроблены. Воды рек Цзиншуй и Вэйхэ сильно отличались друг от друга10, занимая при этом центральное положение.

10 泾渭分明 (jīngwèifēnmíng) — воды рек Цзиншуй и Вэйхэ различаются (обр. в знач.: отчетливо видна разница, отличаться друг от друга).

Чэн Цянь взглянул на Тан Чжэня. Тан Чжэнь кивнул и сказал:

— Верно, все это последователи благородных учений.

Стоявший рядом с ними Янь Чжэнмин подумал: «Если так пойдет и дальше, мне что, придется загнать утку на насест и сесть впереди?»

Ни слова не говоря, он медленно обошел толпу, но его манера держаться осталась прежней. Не обращая ни на кого внимания, он нашел приглянувшийся ему уголок и велел Нянь Дада бросить на землю «горчичное зернышко», а после спокойно вошел внутрь.

Тан Чжэнь покачал головой и попросил Люлана помочь ему подняться на платформу Массива десяти сторон. Это он был тем, кто созвал это собрание. Он не мог просто так оставаться в стороне, как клан Фуяо.

«Горчичное зернышко» было прекрасным способом отстраниться от толпы. Люлан не мог этому не позавидовать.

— Надеюсь, однажды я тоже смогу стать таким человеком, как глава Янь, — сказал он Тан Чжэню.

Тан Чжэнь слегка склонил голову и терпеливо слушал юношу, пока они шли.

Люлан продолжал:

— Я слышал от служек на горе Фуяо, что, когда глава Янь был юн, он желал лишь сажать цветы и разводить птиц. Но позже, случилось кое-что непредвиденное, и ему пришлось покинуть гору на сотню лет. Долгие годы он провел в страданиях, чтобы в итоге обрести великую силу. Но вернувшись назад, он так и не изменил своим первоначальным намерениям, похоже, мир его совершенно не волнует… Мне плевать, что его желания кажутся жалкими, я все равно восхищаюсь им.

Услышав это, Тан Чжэнь произнес:

— Подобное действительно редкость.

Однако, он тотчас же поднял голову и равнодушно взглянул на собравшихся заклинателей. Речи мужчины звучали несколько сентиментально.