Лю Яо: Возрождение клана Фуяо

Услышав это, он будто оцепенел. Наконец, совладав с собой, юноша спросил, словно во сне:

— Что ты сказал?

Достаточно слов. Чэн Цянь отказался повторять, он просто обнял Янь Чжэнмина обеими руками и слегка склонил голову. В этот раз он действительно хотел спать.

Янь Чжэнмин, однако, заупрямился. Юноша похлопал его по плечу и сказал:

— Медная монетка, что ты только что сказал? Повтори еще раз!

Разбуженный им Чэн Цянь тоскливо подумал: «Как шумно, он так и мертвого разбудит. Похоже, теперь он не успокоится».

Но слова отказались покидать его рот. Юноша с удивлением обнаружил, что однажды у него попросту не хватит духу ругать старшего брата.

Не открывая глаз, Чэн Цянь прижал палец к губам и лукаво улыбнулся.

Глаза Янь Чжэнмина вспыхнули, он задержал дыхание. Некоторое время спустя юноша почувствовал жгучую боль в груди.

Ему всегда казалось, что все, что делал Чэн Цянь, было лишь потому, что юноша увидел его внутреннего демона. Он делал это, чтобы выбраться из ловушки. Чэн Цянь никогда не был до конца искренним и никогда не отличался понимание.

Даже если Чэн Цянь не собирался его обманывать, не станет ли он сожалеть, если в будущем это помешает его самосовершенствованию?

До тех пор, пока Янь Чжэнмин не услышал эти слова, он чувствовал, что даже если Сяо Цянь действительно устанет от него, ему будет достаточно просто помнить о том, что он когда-то сказал. Этого вполне хватит, чтобы поддерживать его на протяжении его долгой заклинательской карьеры.

Кроме того, каждое обещание Чэн Цяня стоило тысячу золотых6. В мире не было человека, который выражался бы яснее, чем он.

6 一诺千金 (yī nuò qiān jīn) — одно обещание — тысяча золотых (обр. выполнять обещания; быть верным своему слову).

Развернувшийся у подножия горы Тайинь Массив десяти сторон, в конце концов, превратился в фарс.

Огромный круг багуа Тан Чжэня не был божественным артефактом и мог существовать лишь вместе с массивом. Когда печать рухнула, он тут же последовал за ней, приземлившись в кровавое море среди гор трупов.

Но кровавая клятва не рассеялась, так что, согласно условиям договора, темные заклинатели потерпели поражение.

К несчастью, не было никого, кто пожелал бы об этом говорить.

Третий принц погиб, и Печать перерождения перестала существовать. Заклинатели тут же пришли в себя, они бросились к великому наставнику, намереваясь во что бы то ни стало схватить его.

Когда все закончилось, терзаемые ненавистью люди растерянно смотрели друг на друга, не зная, что им теперь делать.

Именно Управление небесных гаданий заставило все крупные кланы выступить против темных заклинателей, прибегнув к силе печали истребителей демонов. Эта битва закончилась ничем7, многие мастера оказались пойманы в ловушку Массива десяти сторон. Взволнованные вспыхнувшим среди людей Управления восстанием, они тут же угодили в Печать перерождения. Третий принц внедрил в различные школы множество шпионов, убив тем самым больше людей, чем погибло в массиве. Это был еще один кровавый долг, который не с кого было взыскать.

7 虎头蛇尾 (hǔ tóu shé wěi) голова тигра, хвост змеи (обр. в знач.: пойти на спад, не довести до конца, кончиться ничем).

Так не кстати… Но в конце концов, он лично сломал барьер и освободил пленников Печати перерождения.

Один только любовный треугольник мог заставить людей разволноваться, что уж говорить о треугольнике ненависти.

Подножие горы Тайинь, куда ни глянь, тонуло в страданиях. Могильщики убирали трупы, а целители лечили раны. Девять мудрецов пали, большинство их последователей получили увечья. Похоже, стая драконов осталась без головы8. Боясь грядущей ответственности, они поспешно покинули поле боя.

8 群龙无首 (qúnlóng wúshǒu) — стая драконов без главы (обр. в знач.: масса людей без вождя; остаться без руководства).

Согласно условиям договора, теперь Хань Юань должен был проследовать в столицу под надзором Управления небесных гаданий, но Управление начало междоусобную войну. У них почти не осталось людей. У Чантянь был мертв, великий наставник убит представителями главных кланов, а Ю Лян забрал одежду У Чантяня и исчез. Оставшиеся заклинатели оказались лишь мелкими сошками, никто из них не посмел бы провоцировать его, даже несмотря на кровавую клятву.

Хань Юань стал первым в мире темным заклинателем, сидевшим на корточках у ворот «горчичного зернышка». Он не мог войти внутрь, но и уйти не мог.

Вскоре, из дворика вышел Ли Юнь и некоторое время смотрел на него со смешанными чувствами. Хань Юань медленно поднялся на ноги, разминая затекшие конечности. Ли Юню показалось, будто ему это снится. Человек перед ним уже не был тем ребенком, что бегал за братом хвостом, предлагая разорить птичье гнездо.

Хань Юань посмотрел на него, но ничего не сказал.

— Что ты собираешься делать? — спросил Ли Юнь.

Хань Юань на мгновение задумался, а после ехидно ответил:

— Я ведь уже говорил тебе, что я очень расчетливый?

Ли Юнь на мгновение потерял дар речи. Хань Юань тут же спросил:

— Чэн Цянь жив?

— Он потратил слишком много сил, но вскоре он сможет восстановить свою Ци.

Хань Юань усмехнулся.

— Правда? А мне показалось, что глава Янь так встревожился, будто его женушка вот-вот должна была родить.

Ли Юнь промолчал.

Хань Юань бросил взгляд на дворик, раскинувшийся внутри «горчичного зернышка», и увидел Лужу. Девушка сидела на стене и смотрела на него, не решаясь подойти.

Может, ей просто нечего было сказать, а может, она боялась его.

Кто просил его говорить ей, что он собирается вытащить из нее кости Небесного Чудовища?

Хань Юань цинично посмеялся над собой. Чувствуя себя бельмом на глазу, он повернулся и зашагал к остаткам Массива десяти сторон.

Ли Юнь на мгновение засомневался, но все же остановил его.

Казалось, сейчас он собрал все свое мужество, как в тот день, когда он признался, кто именно обманом заманил Хань Юаня в пещеру на заднем склоне горы.

— Ты знаешь, почему гора Фуяо все еще закрыта? Причина в том, что мастер оставил в печати главы клана три замка: «неба», «земли» и «человека».

Хань Юань слегка приподнял бровь и безразлично посмотрел на юношу, как бы говоря: «Это дела вашего клана, какое отношение это имеет ко мне?»

Ли Юнь спокойно выдержал его взгляд.

— Чтобы открыть эти замки, нам нужен изначальный дух пятерых из нас. Пять человек, включая тебя.

Сперва Хань Юань не на шутку удивился, а после, мышцы его лица слегка дернулись, будто близкий друг только что отвесил ему оплеуху. Его сердце переполняла невероятная обида, и не было никого, кому бы он смог об этом рассказать.

Ли Юнь понизил голос и спросил:

— Сяо Юань, тот свет, пролившийся из рукавов третьего принца, действительно открыл тебе тайное царство трех существований? Что ты там видел?

Хань Юань усмехнулся.

— Наверное, ваши могилы?

В это время сидевшая на стене Лужа внезапно открыла рот.

— Тайное царство трех существований олицетворяет путь небес. С древних времен люди из клана Фуяо следуют по пути человечности, это не имеет никакого отношения к тем кто... кто... к... э-э ... это… это… тому самому!

Последнее слово явно было неприличным. Лужа не осмелилась произнести такое вслух, потому намеренно опустила его.

Чтобы она ни говорила, но по-настоящему грубить девушка просто не могла. Выслушав ее, Хань Юань сказал:

— Передай главе Яню, что его дела — это только его забота.

С этими словами, он резко развернулся, но, не успел юноша сделать и пары шагов, как снова остановился. В мгновение ока его тело вновь сменило хозяина.

Хань Юань оглянулся, улыбнулся Ли Юню и вынул из рукава чешуйку размером с ладонь:

— Второй брат, пожалуйста, отдай это первому старшему брату.

Ли Юнь протянул руку, чтобы взять драконью чешуйку, и та плавно опустилась к нему на ладонь. Казалось, чешуйка была насквозь пропитана чернилами. Она слабо поблескивала на солнце. Едва он коснулся ее, как тут же почувствовал внутри присутствие изначального духа.

Сказав это, Хань Юань поднялся на вершину Массива десяти сторон и, оставшись в одиночестве, опустился на колени. Казалось, своими действиями он бросал вызов целому миру. Он словно говорил: «Я здесь. Что вы мне сделаете?»

Ли Юнь долго смотрел на лежавшую на его ладони чешуйку, после чего спокойно подозвал к себе Лужу.

— Иди, отдай это старшему брату.

Лужа хитро прищурилась:

— А ты не идешь?

Ли Юнь передал ей драконью чешуйку и невозмутимо произнес:

— Поторопись. Сколько еще старшему брату тебя ждать?

Лужа схватила чешуйку и устремилась прямо к воротам в «горчичное зернышко».

Но стоило ей только переступить порог, как перед ее взглядом предстало то, чего ей не следовало видеть. Чэн Цянь лежал на коленях Янь Чжэнмина. Он был весь перепачкан, то ли в крови, то ли в грязи, на его одежде виднелись обожженные участки. Но старший брат, начинавший ругаться уже от того, что кто-то слишком давно не мыл руки, спокойно склонился и поцеловал его в лоб.

Лужа так и застряла на пороге, не смея ни войти, ни выйти. Девушка вскинула руки, с зажатой в ладонях чешуйкой, и ошарашенная застыла в молитвенной позе.

«Теперь из меня точно вытащат изначальный дух… Нет, меня просто убьют!» — подумала она.

Но Янь Чжэнмин, похоже, обрел самую прочную в мире опору. Он спокойно посмотрел на Лужу, понизил голос и спросил:

— В чем дело?

Девушка подняла глаза и, встретившись с ним взглядом, вздрогнула.

— Я...Даже если я умру, мой призрак будет преследовать Ли Юня! — выпалила она.

Янь Чжэнмин непонимающе посмотрел на девушку.

Лужа тут же пришла в себя и быстро положила перед ним чешуйку:

— Четвертый старший брат попросил меня отдать это тебе.

Янь Чжэнмин кивнул:

— Ты сказала то, о чем я тебя просил?

— Сказала. Четвертый старший брат просил меня передать тебе, чтобы ты сам разбирался со своими делами.

Янь Чжэнмин фыркнул и пробормотал что-то ругательное. Вдруг, юноша поднял глаза и увидел, что Лужа все еще смотрит на них. Он поспешно кашлянул и осведомился:

— На что ты смотришь? Случилось что-то еще?

Его голос, казалось, взбудоражил хрупкое сердце Лужи. Она встрепенулась и тут же бросилась прочь. Но, прежде чем уйти... девочка запнулась об порог.

Хань Юань просидел на остатках Массива десяти сторон три дня, но никто из присутствующих заклинателей так и не смог составить новый договор. Демонический дракон напоминал горячую картошку. Когда никто не мог его поймать, все они желали ему смерти. Но когда он оказался в ловушке, никто из них никак не мог решить, что же с ним делать.

Весь путь, что Хань Юань проделал от Южных окраин на север, за ним повсюду тянулись реки крови. Он нес с собой великий разрушения. Можно сказать, что за все те преступления, что он совершил, его давно должны были казнить.

Если бы он погиб в Массиве десяти сторон, это было бы наилучшим исходом. Но он не только отказывался умирать, но еще и выбрался оттуда без единой царапины.

Это было самой настоящей проблемой.

В настоящее время, чтобы избежать подозрений, клан Фуяо вынужден был хранить молчание. Управлению небесных гаданий попросту нечего было сказать. Те двое из Четырех Святых, что еще оставались в живых, отказывались появляться. Они только и делали, что посылали к горе своих учеников, но они постоянно твердили одно и то же. Более того, предательство людей Управления нанесло им непоправимый ущерб. У них хватало своих забот, им просто некогда было волноваться о других.