Лю Яо: Возрождение клана Фуяо

— Отец!

Всегда веселый Нянь Минмин сейчас казался куда серьезнее, чем когда-либо прежде. Он надул свой генеральский живот, издали посмотрел на парившую в небе Лужу и произнес:

— Сынок, раз ты перешел в клан Фуяо, то возвращайся к ним.

— Что? — озадаченно переспросил Нянь Дада.

— Иди скорее!

Юноша никак не мог понять, что задумал его отец. Он замешкался и в следующее же мгновение внезапно оказался в воздухе. Огромный веер подбросил его на несколько чжан в высоту.

Ругаясь, Нянь Дада покатился по земле и, хорошенько вывалявшись в пыли, чуть было не зацепился за чью-то ногу. Когда он поднял глаза, то увидел, что это был Ю Лян!

Нянь Дада был ошеломлен, он тут же попытался отползти от Ю Ляна подальше. Но едва он открыл рот, собираясь завыть: «Папа», как все вокруг разом изменилось...

Великий наставник взревел. Бросившиеся на него гигантские орлы тут же взорвались, погибая на месте. Лужа вынуждена была отступить. Вдруг из стоявшей неподвижно повозки с девятью драконами показалась чья-то рука.

В бледной ладони был зажат небольшой жетон, рукава неизвестного украшала изысканная золотая вышивка.

Сидевший в повозке человек прошептал:

— Слишком долго. Боюсь, что Массив десяти сторон может измениться. Нам следует поторопиться.

Когда он закончил говорить, из жетона вырвался луч света. Казалось, он в одно мгновение пронзил тысячи лет непроглядных сумерек. Вдруг откуда ни возьмись появились сотни человеческих силуэтов. Присмотревшись повнимательнее, можно было понять, что все это были люди из разных кланов.

Пятеро или шестеро из зала Черной черепахи... двое или трое с горы Белого тигра. Здесь был даже Чжуан Наньси, активно защищавший Чэн Цяня на Платформе Бессмертных. И, вероятно, более семи или восьми человек с горы Мулань. Среди новоприбывших было несколько заклинателей из именитых кланов, несколько из маленьких школ и даже темные заклинатели. Все эти люди различались по возрасту, культуре и даже одежде, но все они одновременно повиновались воле таинственного жетона и не раздумывая разили мечами своих собственных учеников.

Не было никого, кто мог бы защититься от бывших друзей. Кланы заклинателей утонули в крови. Все присутствующие были потрясены.

Они — Управление небесных гаданий. Они повсюду. Они те, кто сохраняет равновесие.

Нянь Дада увидел, как неизвестный старейшина из долины Минмин вонзил в грудь Нянь Минмина длинное копье.

Бесчисленные амулеты на древке копья вспыхнули, и юноша даже не смог разглядеть последнее выражение на лице отца.

Нянь Дада в шоке пополз по земле.

Ю Лян проследил за его взглядом и недоверчиво прошептал:

— Они... они что, все свихнулись?

Гигантские орлы были убиты великим наставником. В мгновение ока, последний барьер между ним и Лужей пал.

Мужчина злобно уставился на нее. Он выглядел свирепо и жаждал крови. На какое-то мгновение все вокруг разом засомневались, кто же здесь настоящий демон.

Кости красного журавля содрогнулись. Ли Юнь знал, что она боится, поэтому юноша медленно вытащил свой меч.

Однако, Ли Юнь до сих пор не сформировал свой изначальный дух.

Из божественного сознания Лужи донеслось:

— Второй старший брат, наш глава дал мне пилюлю короля демонов...

Но Ли Юнь спокойно прервал ее:

— Не шути так. Столетний красный журавль — неоперившаяся молодая птица, ее желудок еще слаб. Если ты проглотишь трехтысячелетнюю пилюлю, тебя попросту разорвет, и ты умрешь. Увы, но ты из клана демонов, все вам подобные имеют в запасе долгую жизнь, однако растут они, к сожалению, слишком медленно.

— Тогда что же нам делать? — едва не плача, спросила Лужа.

— Я постараюсь, — Ли Юнь облизнул пересохшие губы. — Старший брат и Сяо Цянь прошли через множество боев, теперь, наконец, настала моя очередь.

— Но ты не сможешь его победить.

Ли Юнь рассмеялся.

— Сестрица, почему ты такая болтливая? Если я умру, не бойся этих уродов. Превратись в воробья, воспользуйся суматохой и спрячься в толпе. Они не смогут тебя поймать.

С этими словами Ли Юнь сделал глубокий вдох и спрыгнул со спины Лужи. Ножны тут же подняли его в воздух. Меч в его руке был таким чистым, словно никогда не видел крови.

Великому наставнику не составило труда понять, что у его противника не было изначального духа. Он даже не пытался воспринимать юношу всерьез. Он взмахнул рукавом и вытащил длинную алебарду6, обрушив на Ли Юня бушующее пламя.

6 长戟 (cháng jǐ) — чанцзи (алебарда цзи на длинной рукояти).

Ли Юнь громко закричал, и его меч стал похож на радугу. «Долгий полет птицы Рух», «Путешествие в юность».

— Учитель, что такое «воля меча»?

— «Воля меча» это… Проще говоря, о чем ты думаешь, когда практикуешь тот или иной стиль? Что ты чувствуешь?

— Я чувствую, что сейчас взлечу. Я хочу выйти и осмотреться. Учитель, когда мы спустимся с горы? Я хочу поиграть! Я хочу увидеть задний склон… Ай!

— Даже не думай сбежать и устроить переполох в пещере в недрах горы. Сколько раз я тебе говорил? Глупый ребенок. Почему ты меня не слушаешь…

Еще до того, как клинок вернулся к Ли Юню, аура меча без колебаний ринулась к пылающей алебарде. Пламя напоминало яростный шторм, рассекающий багровые облака. Его рассредоточенный по внутреннему дворцу дух вдруг собрался в одной точке. Мгновение спустя, врата внутреннего дворца распахнулись, море Ци пришло в движение, формируя изначальный дух. Казалось, в его сердце что-то, наконец, пробудилось, и весь мир разом замедлился.

Меч столкнулся с алебардой.

Но клинок не выдержал, расколовшись на три части.

Однако воля меча вдруг превратилась в необузданный ураган, со свистом окутавший простое железное лезвие. Она беспрепятственно пронеслась мимо, и даже пламя не смогло ее остановить.

Великий наставник был так удивлен, что даже не увернулся. На его лице тут же появился неглубокий порез длиной в половину цуня.

Длинная алебарда обрушилась на Ли Юня. Юноша отлетел назад, рухнув с ослабевших ножен. Красный журавль поспешно ринулся следом, подхватив его на спину, после чего взмахнул крыльями и улетел.

Ли Юнь ощущал острую боль в груди, но, по какой-то неведомой причине, он чувствовал себя невероятно счастливым. Юноша решил: «О, оказывается, если не бояться боли и травм, рисковать жизнью очень даже весело».

Подумав об этом, он вынул из-за пазухи дюжину амулетов и, не глядя, наполнил каждый изначальным духом. Юноша вскинул руку и, в этот самый момент, преследовавший его великий наставник, не задумываясь швырнул в него длинную алебарду. Амулеты тут же рассыпались в пыль, на глазах превращаясь в десятки тысяч пузатых кузнечиков. Один за другим они храбро бросились на противника, ливнем обрушившись ему на голову.

Эта уловка была создана специально для того, чтобы противостоять более сильным врагам. Амулеты меняли форму, создавая полчища насекомых.

Это был метод второго господина Ли.

«Девять звеньев, девять звеньев», — подумал Ли Юнь.

Увы, пусть бой и был хорошим, но боль в груди оказалась слишком сильна.

Великого наставника раздражали эти бесконечные трюки. Мужчина взвыл, разом увеличившись в размерах, сделавшись похожим на огромную железную башню. Горы загремели, море взревело, и тяжелая, как колонна, алебарда, рухнула вниз.

Он собирался прикончить Лужу и Ли Юня.

В это время Тан Чжэнь, наконец, сделал свой ход.

Ли Юнь никогда не видел, чтобы Тан Чжэнь хоть как-то шевелился. Похоже, старик производил на всех то же впечатление, что и он сам. Он много знал и в основном только и делал, что говорил. Тан Чжэнь вечно выглядел больным и никогда не держал в руках оружия.

У него вообще не было оружия. Он остановил похожую на гору алебарду голыми руками. Его ладони, казалось, были сделаны из золота и нефрита. Но даже оказавшись в огне, Тан Чжэнь никак не изменился в лице.

Не оборачиваясь, он спросил:

— Ли даою, ты вычислил, где находится «око» массива?

Едва избежавший смерти Ли Юнь с облегчением вздохнул и торопливо закивал.

— В хорошо укрепленном месте.

— Похоже, мои расчеты верны. Если я прав, «око» находится в повозке. Скорее, уходи, — сказал Тан Чжэнь.

Ли Юнь засомневался.

— Тогда ты...

Но не успел он договорить, как Тан Чжэнь нахмурился. От его державших алебарду ладоней послышался жуткий треск. В следующее же мгновение они раскололись, как камень, от кончиков пальцев до запястий. Тан Чжэнь тут же разжал руки.

Он отступил на три шага назад, но из его опустевших рукавов не пролилось ни капли крови.

Великий наставник усмехнулся и произнес:

— Понятия не имею, какой силой ты обладаешь, но ты не более, чем просто усовершенствованный труп.

Тан Чжэнь тихо закашлялся. Жизнь покидала его тело, но он все равно ответил:

— Настанет день, и все мы покинем этот мир. Не волнуйтесь, даою.

С этими словами из его рукавов заструился темный дым, принимая форму белых человеческих костей. Это было поистине жуткое зрелище.

— Не стоит беспокоиться, Ли даою, — сказал Тан Чжэнь. — У меня в запасе еще есть кое-какие средства.

Ли Юнь не доверял Тан Чжэню. Он никогда ничего не продумывал, а тот, кто ничего не продумывает казался юноше слишком страшным. Однако сейчас у Ли Юня не было никого, на кого он мог бы положиться, кроме этого старика.

Вдруг он услышал, как кто-то крикнул:

— Второй дядя!

Ли Юнь посмотрел вниз и увидел брошенный на землю меч. Рядом с мечом рыдал Нянь Дада.

Ли Юнь тут же взял себя в руки и решительно посмотрел на Лужу:

— Вперед!

Внезапно, в небо поднялся еще один заклинатель. Это был Ю Лян.

— Я здесь, чтобы защитить заповеди своих предков, — произнес он.

И эти двое, словно падающие звезды, ринулись к повозке.

Красный журавль стояла в самом начале своего пути, ее уровень самосовершенствования был не слишком высок. Со стороны казалось, что она блефует. В отличие от нее, независимо от того, насколько слаб был Ю Лян, он все еще считался заклинателем меча с изначальным духом. Но в этот момент в его душе смешались печаль и ненависть, и он полностью вошел в силу, сметая все на своем пути7.

7 势如破竹 (shì rú pò zhú) — подобно тому, как раскалывают бамбук (обр. в знач.: сметать все на своем пути, одержать стремительную победу).

Лужа открыла клюв, извергая истинное пламя самадхи. Заклинатели не обратили на нее никакого внимания, но летающие лошади так перепугались, что сорвались с места и понеслись вперед, увлекая за собой повозку.

Наконец-то!

Ли Юнь был вне себя от радости, его меч первым настиг повозку. Он собирался было поддеть клинком расшитую драконами занавеску, как вдруг изнутри показалась бледная до прозрачности рука.

Рука сжала острие его меча, словно безобидный цветок. Сидевший в повозке человек внезапно поднял голову и улыбнулся Ли Юню. Он медленно произнес:

— В течение стольких лет я не встречал никого, кто осмелился бы сорвать эту занавеску. Твой дух достоин похвалы.

В этот самый момент Ли Юнь ощутил неописуемый трепет. Он всегда был рядом с Янь Чжэнмином и Чэн Цянем, он привык к ним и им подобным. И хотя он знал, что никогда не сможет победить, он ни разу ни перед кем не испытывал такого глубоко страха.