Заповедная тропа

* * *

Портал привел нас прямо к границе защитного купола. При появлении Ивана он угрожающе загудел и покрылся сетью длинных белесых зигзагов.

— Что это? — удивился Царев, невольно делая шаг назад.

— Силовой щит, — объяснила я, приподнимая волшебный полог, чтобы богатырь мог пройти вслед за мной. — Не пугайся, он так реагирует на всех, кроме меня и жар-птиц.

На поляне было спокойно и относительно тихо, если не считать едва слышного писка, раздававшегося из огненного гнезда. Огневушки в зоне видимости не оказалось — судя по всему, она отправилась на очередную прогулку.

Я бросилась к гнезду. Птенцы были на месте. За трое прошедших суток они покрылись мягким красноватым пухом и, кажется, немного подросли.

Иван тоже подошел ближе и осторожно заглянул через мое плечо.

— Это и есть жар-птицы? — с восхищением произнес он.

— Да, — кивнула я. — Только маленькие. Вылупились несколько дней назад.

— Вот это да… А с виду совсем как цыплята… Но где же их мама? Не замерзнут они без нее?

— Не замерзнут, — я невольно улыбнулась, чувствуя, как уходит напряжение. Честно говоря, перемещаясь сюда, я ожидала увидеть разграбленное гнездо и раскуроченную поляну. — Это волшебные создания, и они в состоянии согреть себя сами. Мать только приносит им еду.

— По-моему, эти ребята очень голодны, — заметил Царев. — Прислушайся.

Я на мгновение затаила дыхание. Иван был прав — малыши действительно просили есть и, судя по всему, уже давно. Их эмоции были не столь ясными, как у взрослых птиц, а мысли путались и перебивали друг друга, однако главное выцепить мне все же удалось — голод и страх. Мать, оставившая гнездо впервые после их появления на свет, улетела несколько часов назад и до сих пор не вернулась. Птенцы, лишившиеся ее присутствия на такой долгий срок, сначала испугались, а потом начали паниковать.

В этом я их отлично понимала: магическая сигналка, которую я в свое время повесила на Огневушку, почему-то не отозвалась на мой призыв.

Сердце пропустило удар, а потом заколотилось, как сумасшедшее. Я повторила призыв снова, а потом еще раз и еще.

Тишина.

— Василиса, — подал голос Иван, — тут в кормушке лежит немного пшеницы. Могу я дать ее птенцам? Они уже способны есть такую пищу?

— Способны, — севшим от волнения голосом ответила я. — Покорми их, да.

Огневушка не отвечала. Ее сигналка по-прежнему оставалась активной, однако на мои манипуляции не реагировала, будто птица вылетела за пределы заповедника и уснула. Единственное в чем я была уверена, так это в том, что она по-прежнему жива, но где и в каком состоянии находится, оставалось неизвестным.

Я обернулась к Цареву.

— Ваня, нам нужно уйти. Срочно.

Во взгляде Царева появилась тревога.

— Что-то случилось?

— Судя по всему, с их матерью произошло несчастье. Надо немедленно ее отыскать. Давай-ка я переправлю тебя обратно в поселок…

— Я пойду с тобой, — перебил он. — Пожалуйста, не возражай.

Я слабо ему улыбнулась и побежала к куполу. Он поставил на землю опустевшую кормушку и поспешил за мной.

— А как же птенцы? — спросил на бегу Царев.

— С ними ничего не случится, — ответила я. — Они теперь сыты, а посторонние к ним не подойдут — щит не подпустит.

Выбравшись наружу, села на землю и сосредоточилась. Если сигналка молчит, можно попробовать отыскать Огневушку по остаткам магического следа. Дело это было не то чтобы верное — чудесные создания хоть и оставляют после себя флер волшебства, однако почувствовать и ухватить его бывает непросто, уж слишком быстро этот флер растворяется в пространстве.

Жар-птица покинула поляну на рассвете, рассчитывать, что ее можно найти по искрам волшебства, было глупо, однако я надеялась хотя бы проследить направление ее движения.

С этим, к слову, проблем не возникло — судя по тоненькой ниточке, оставшейся от магического следа, Огневушка полетела на восток, к русалочьим озерам. Наверное, хотела искупаться и попить. Интереснее было другое — ниточка обрывалась в нескольких метрах от защитного купола. Словно кто-то, дождавшись, когда птица выберется из-под щита, поймал ее в силок, а потом сразу же телепортировался. Возможно, так оно и было.

— Василиса, — позвал меня Царев. — Смотри, здесь следы.

Я проследила за его взглядом и тихо вздохнула. Трава у стоявших неподалеку деревьев была немного примята. Что ж, вот и подтверждение моего предположения. Жаль, толку от этого не много: кто-то явно потрудился, чтобы скрыть свое недавнее присутствие, — не только стер отпечатки подошв, но и нагреб сверху опавших листьев.

— Я правильно понимаю: жар-птицу кто-то похитил? — уточнил Иван. — У вас в заповеднике промышляют браконьеры?

— Как видишь, — уныло ответила я.

— С ума сойти! Вы же тут все колдуны. Что стоит поставить вокруг заповедника волшебный контур, вроде твоего силового купола, чтобы ни один гад сквозь него не прошел?

— Есть у нас такой контур, — к моим глазам подступили слезы. — И работает он вполне прилично. Воруют свои, Вань.

Господи, да что же это такое! Столько потрачено сил — и все зря.

Бедная моя птичка. Как же ей сейчас, наверное, страшно! Бьется, наверное, кричит, зовет на помощь. А я ничего не слышу, не чувствую и помочь никак не могу…

Не удержавшись, я громко всхлипнула. Мои плечи тут же сжали сильные мужские руки.

— Послушай, может, все не так страшно? — Царев явно испугался, что я разревусь. — Может, никто ее не воровал, а она просто улетела и где-нибудь задержалась?

— Нет, — покачала я головой. — Она ни за что бы не бросила птенцов на такой большой срок. Хищников тоже исключаем: если бы жар-птица почувствовала опасность, она выпустила такой столб пламени, что тут уже полыхал бы пожар. Кто-то ее здесь нарочно поджидал, Ваня. Кто-то знал, что рядом никого не будет, и понимал, как именно ее нужно ловить.

— Но для чего она понадобилась браконьеру? Ради перьев? Или для перепродажи?

— Скорее всего, ради перьев. Продать такую птицу непросто: во-первых, ее очень сложно содержать в неволе, она там попросту погибнет, во-вторых, за торговлю жар-птицами предусмотрено серьезное наказание, нужно быть безголовым человеком, чтобы на это решиться. В-третьих, вынести Огневушку за пределы заповедника попросту нельзя — не пропустит защитный контур.

Который, к тому же, несколько дней назад был переведен в состояние особой активности.

Господи, какая же я дура! Ну что мне стоило хотя бы на пару недель перевести Огневушку с птенцами в изолятор! Надо было догадаться, что раз у вора ничего не вышло с золотыми яйцами, он может попытаться украсть взрослую особь.

— Хорошо, — кивнул Царев. — Тогда у меня еще один вопрос: к чему вообще такие сложности? Почему нельзя было просто ощипать жар-птице перья?

— Потому что она бы потом рассказала мне, кто именно это сделал, — грустно усмехнулась я.

А так момент подгадан очень верно. У Огневушки закончилась сезонная линька, новые перья, в отличие от старых, самоуничтожаться уже не будут, а значит, можно смело оборвать ей хвост и крылья, дождаться, когда они застынут и покроются позолотой, а потом переплавить или же продать, как тончайшие золотые изделия.

— Долго держать в плену жар-птицу не станут, — я обернулась и серьезно посмотрела Ивану в глаза. — Природный огонь быстро разрушит любые наложенные на нее чары. Сейчас она еще жива, однако уже к вечеру ей могут свернуть шею.

— Что будем делать?

Я сжала руки в кулаки.

— Для начала сообщим о происшествии директору. А потом будем искать.