Ты доиграешься, босс!

Глава 1. "Макария"

— Вы свободны? — доносится мужской бас.

Я убираю с лица полотенце и устремляю взгляд с прищуром на незнакомца, возвышающегося надо мной. Мужчину средних лет, крепкого телосложения и достаточно приятной наружности.

— Прошу прощения? — демонстрирую на лице вселенское безразличие.

Надеюсь, это сработает и дядечка свалит от меня куда подальше.

— Я спрашиваю, шезлонг рядом с вами не занят? Вижу, вы тут в одиночестве. Вот, думаю, а почему бы нам не познакомиться?

Я молча заламываю бровь, обращая внимание на незагорелый участок от обручального кольца — след, говорящий о том, что глубоко женатый дядечка та еще кобелиная сволочь.

— Шезлонг очень даже свободен... В отличие от вас! — отшиваю вполне приличным способом, указывая на его безымянный палец.

— Глазастая стерва! — бурчит недовольно, удаляясь на поиски легкомысленного «молоденького мясца».

Как же это бесит! Мужчины зачастую полагают, что я только и делаю, что ищу себе "папика" с огромным х... счетом в банке.

Вчера я успешно выполнила очередное "задание", а сейчас могу позволить себе всласть отдохнуть и расслабиться под лучами палящего солнца лазурного побережья.

В Ниццу меня отправил мой босс. Неделю назад. На задание, где мне нужно было "убрать" руководителя картеля, который перешёл дорогу крутому бизнесмену, за что последний заплатил нам нехилые деньжищи.

С выполнением задания мой счёт пополнился на шестизначную сумму. Ее сполна должно хватить на операцию и последующую реабилитацию. Остаётся только одна проблема — дождаться своей очереди и отыскать донора. И это не так-то просто, учитывая, что время уже на исходе.

За последние полгода я впервые выбралась на пляж. Оказывается, я так соскучилась по солнцу, по безмятежности, по песку в трусах.

Вот только уже послезавтра меня ждут в «Армагеддоне». С отчётом. Потому я изо всех сил стараюсь успеть насладиться шумом прибоя и таким необходимым мне чувством спокойствия.

Неизвестно сколько мне еще потребуется времени на выполнение оставшихся двух заданий.

На родине я не могу позволить себе беззаботно валяться на пляжах. Там я не чувствую себя в безопасности. Я бесконечно уязвима и нахожусь под наблюдением «Армагеддона» едва ли не круглыми сутками.

Моя жизнь — чёртов дурдом.

— Будьте добры, «Маргариту», пожалуйста, — обращаюсь к молоденькому бармену за стойкой. — Текилы побольше, ликёра поменьше.

— Будет сделано, мадемуазель.

Бармен любезно передаёт мне коктейль на салфетке. Я тут же пробую его через соломинку, убеждаюсь, что вкус безупречен, а затем возвращаюсь на пляж.

Нахожу свободный шезлонг с зонтиком, переношу туда свои вещи и устраиваюсь поудобней. Продолжительное время я всматриваюсь на водную лазурную гладь, стараясь отключить все тревожные мысли. И, хотя бы на время, но забыть кто я есть на самом деле.

Солнце палит безудержно, раскалённый воздух обжигает лёгкие, потому освежающий коктейль — как раз то, что мне нужно.

Практически уйдя в дремотный транс, я различаю трель своего телефона. Вытаскиваю его из кармана рюкзака и обнаруживаю на экране безымянный номер, но по цифрам сразу же определяю — звонит мама.

В моём телефоне хранятся только рабочие контакты — ни одного личного. По понятным причинам с недавних пор всё хранится в моей голове.

— Привет, мам.

— Дочка, ты где пропадаешь? — взволнованно спрашивает. — Я тебе вчера звонила целый день. Хотела поделиться с тобой хорошей новостью, а в итоге ни ответа, ни привета.

Да вот, мам... Вчера твоя непутевая дочь готовила убийство. Как-то не до разговоров было.

— Представляешь, я целый день проторчала на совещании. Приехали французы и мы вели долгие переговоры. Без переводчика! Освободилась только после полуночи.

— А сейчас что делаешь? Кажется, я слышу чаек.

— Нет, мам, это не чайки. Это дети вопят. Я сейчас иду в магазин купить кое-какие продукты. Так о чём ты хотела со мной поделиться?

Мама выдерживает короткую паузу, вздыхает и громко выпаливает:

— Мы следующие в списке ожидания! Ты можешь себе это представить?

— Бог ты мой! — вскакиваю с места точно угорелая. — Это же самая лучшая новость! Наши молитвы были услышаны, мам.

— Знала бы ты сколько я вчера слез пролила! Представляешь, что со мной будет, когда нам позвонят с новостью о доноре? Я, наверное, с ума сойду вообще.

Найти донора лёгких ребёнку тринадцати лет — задача не из легких. Да и саму трансплантацию выполнить гораздо сложнее, нежели взрослому человеку.

Хоть бы все обошлось! Молю!

— Угу, мам. Остаётся подождать, когда умрёт какой-нибудь подросток, и дело в шляпе, — тяжко вздыхаю. — Ужасно, что жизнь можно заполучить только благодаря чьей-то смерти. А ещё ужаснее знать, что это чей-то ребёнок. Когда уже наши учёные научатся выращивать биоматериалы?

— Ничего с этим не поделаешь, дочка, — печально протягивает. — Такова жизнь. Смерть этого ребёнка, кем бы он ни был, не будет напрасной. Он спасёт сразу несколько жизней. Он станет для нас ангелом.

— Ты как всегда права, — всхлипываю.

— Ну, ладно, не буду тебя отвлекать! Хороших выходных! И жду, наконец, когда ты представишь нам своего Джейкоба! Мы все хотим с ним познакомиться!

— Обещаю, мам, как только разгребу все дела, так мы сразу же прилетим к вам. Люблю тебя, дорогая. Передавай Алексу привет, и поцелуй его за меня.

— Хорошо, дочка! Обязательно передам.

Боже, как же я устала от собственной лжи! От самой себя противно!

Отделаться от растрепанных чувств мне помогает посторонний звук.

Источником этого звука оказывается незнакомец, который разбирается с соседним шезлонгом. Причём разбирается в прямом смысле этого слова. Со стороны всё выглядит, будто он ведёт с ним поединок не на жизнь, а на смерть. И всё потому, что его заклинило. Я про шезлонг, не про парня.

Впрочем, парня тоже переклинивает, стоит мне бросить на него уничтожающий взгляд. Однако парень намеков не понимает. Вскоре он задвигает сломанный шезлонг в сторону, берет другой и ставит прямо возле меня.

Не прошло и часа! А я ведь искренне надеялась, что он не додумается до такого .

— Не возражаешь, если я угощу тебя напитком? — говорит он на превосходном английском.

Я натягиваю на лицо маску, абсолютно не выражающую никаких эмоций, и демонстративно отворачиваюсь от него.

— Ты говоришь по-английски? — не унимается он. — Французски? Может, по-итальянски? Или, на худой конец, знаешь русский?

— А ты что, полиглот? — не удосуживаюсь даже взглянуть на него.

— Можно и так сказать. Так тебя можно угостить «Маргаритой»?

С кислой миной я выставляю ему свою руку ладонью кверху. В нее он помещает бокал с коктейлем.

Все равно хотела идти в бар за очередным, потому не имеет смысла отказываться...

— Ты здесь отдыхаешь или живешь? — продолжает он свой допрос.

— А для тебя это имеет какое-то значение?

— На самом деле нет. Простое любопытство.

— Любопытствуй в другую сторону, пожалуйста. С теми, кто хочет вестись на твое любопытство, — дерзко выдаю и присасываюсь к соломинке.

— Это невозможно. Мое любопытство направлено сейчас исключительно на тебя, — хватает ему наглости. Я гордо молчу. Минуту, две, и на третью незнакомца прорывает: — Предположу, что ты не местная. Приехала сюда около двух дней назад.

Я резко оборачиваюсь.

— И как ты это понял?

— По твоей коже, — низко произносит.

— А что не так с моей кожей? — нахально интересуюсь.

— Всё так, — ухмыляется негодяй, обнажая ровный ряд белоснежных зубов. — Твоя кожа безупречна, но она ещё не обласкана, — делает умышленную паузу, — солнцем, если ты понимаешь, о чём я. Так я угадал?

— Я не обязана отвечать.

— Тогда как мы планируем вести диалог, если ты не собираешься разговаривать со мной?

— А кто сказал, что я собираюсь вести с тобой диалог? — упрямо складываю руки под грудью.

— Я так сказал. Ты здесь одна, и я предчувствую, что тебе понадобится личный телохранитель на время отпуска. Я весьма хорош по части женских тел.

Каков же наглец!

Впрочем, парень довольно симпатичный, даже не побоюсь этого слова, красивый. По-мужски красивый. Из рода благородных альфачей.

Он определенно выделяется на фоне остальных мужчин, подкатывающих ко мне за время моего отдыха.

Высокие брюнеты с крепким загорелым телом ко мне еще не подкатывали. Не раздевали меня своими янтарными глазами. Не демонстрировали впечатляющие грудные мускулы. Никто не мог похвастаться своими развитыми широчайшими, так как он. И еще ни один мужчина не мог привлечь мое внимание к своему натренированному торсу настолько, чтобы в глотке вмиг пересохло.

Ни одному, а ему это как ни странно удалось...

— Впечатляет? — лыбится наглец.

— Что именно? — тупо моргаю, переключая взгляд на "мокрое" морюшко, в которое непременно хочется занырнуть с головой.

— То, что ты видишь перед собой, — распушив павлиний хвост, бьет себя "пяткой" в грудь. — По твоим глазам я прочел, что ты сама того не понимая уже одобрила мою кандидатуру.

— О, перестань! Кандидатуру для чего? — усмехаюсь я натужно. — Для игры в прятки? Тогда я вожу, — театрально накрываю ладонями глаза. — Потеряйся!

— Позже, но я всё же предполагаю, ты думала не об этом! — не сводит с меня глаз, пытаясь загипнотизировать.

Однако он ещё не догадывается, что этот трюк со мной не пройдёт.

— Я лесбиянка! Можешь не терять на меня время! — строю безразличное лицо, а он давится своим пивом. — Так что советую потеряться.

— Чего-чего? Ты лесбиянка? — округляет он глаза.

— Слушай, я не собираюсь с тобой любезничать! — скалю зубы в приступе гнева. — Я хочу отдохнуть! Одна, прошу заметить! Тебе ничего не светит со мной! Я не сплю с мужиками, как ты уже успел заметить. Тогда какого чёрта ты всё ещё здесь?

— С чего ты взяла, что я хочу с тобой переспать? — на полном серьёзе спрашивает.

— А что, разве нет?

— Нет! — мнётся некоторое время. — То есть, ты безусловно привлекательная девушка и от одного твоего вида только можно поплыть мозгами, но я всё же воспитан несколько иначе. Секс нужно заслужить. Когда он легко достаётся, это уже не столько меня привлекает, сколько отталкивает.

— Боже! Да отвалишь ты, наконец? От твоей философии меня уже тошнит.

— Не-а! — активно мотает головешкой, ещё ближе придвигается. — Ты че такая нервная, м? Откуда в тебе столько дьявольщины?

— О-о-о! Да ты еще не встречал настоящего дьявола! Вот только, если ты сейчас же не свалишь, я познакомлю тебя с ним. Уж поверь!

— С этого и нужно было начинать! Раз знакомству, Дьявол! — протягивает ладонь для рукопожатия. — Меня зовут Натаниэль.

— Тебе идёт… — бурчу я, на что тот непонимающе ведёт бровью. — Твоё имя такое же пафосное, как и ты сам. Прям так и прёт нарциссизмом.

— В таком случае тебе бы подошло имя Ясука Такая. Это не ты часом?

Резко отворачиваюсь в сторону, пыша злобой.

Молча допиваю коктейль и занимаю руки салфеткой, только бы не уподобляться острому желанию сделать его своей следующей жертвой.

Руки так и чешутся придушить его или свернуть шею.

— Дьявол, ты и правда лесбиянка? — прищурившись, недоверчиво спрашивает.