Навсегда

И жалобный стон вырвался у нее из горла после этих слов.

В этот момент ее подруги поглядели на нее. Монце никогда не плакала и не жаловалась. Она всегда сохраняла хорошее настроение и была сильной женщиной. И тогда, обменявшись с Хуаной многозначительными взглядами, Хулия зашептала:

— Твои слезы меня пугают. Не плачь, пожалуйста, и прости нас.

Хуана принялась ласково утешать подругу:

— Мы тебя подначивали специально, чтобы ты загадала желания. И давай, вытри эти слезы. Я убеждена, что все это случилось не просто так. Взглянем на это с другой стороны.

Монце посмотрела на нее и хотела спросить: «С какой?», но у нее из груди вырвался лишь отчаянный стон. Не было тут никакой другой стороны, кроме плохой.

— Хорошо, все могло быть гораздо хуже. Кроме того, если я не ошибаюсь, ты в своем желании попросила мужчину и для меня. Для меня! — вызвав у подруг смех, повторила уроженка Канар. — Не будем огорчаться, ведь теперь у нас есть подруга по имени Эдель.

Услыхав свое имя, девушка поглядела на них и, заметив, что все они улыбаются, вздохнула, желая разделить их радость.

— Можно у вас кое-что спросить?

Девушки кивнули.

— Как вас зовут? Потому что вы знаете, что меня зовут Эдель Дживенс, но я до сих пор не знаю, как вас называть.

Все трое переглянулись, и, вытерев слезы, Монце улыбнулась, чем дала понять, что за этой улыбкой не последует ничего хорошего.

— Эдель, мое имя — Синди… Синди Кроуфорд! — ответила она.

Подруги потрясенно посмотрели на нее, но тут, воспользовавшись моментом, Хуана добавила:

— А я — Пэрис Хилтон!

— А я — Норма Дюваль! — уверенно подхватила Хулия.

Эдель глядела на них и не понимала столь радикальной смены настроения. Подумав о путешествии, которое им предстояло, девушка вздохнула и произнесла:

— Очень хорошо. Синди, Пэрис и Норма, мы можем отправляться в путь?

ГЛАВА 13

Уставшие, со сбитыми ногами, измотанные девушки шли уже несколько часов кряду и были сыты по горло этой дорогой, когда Хулия, сев прямо на землю, воскликнула:

— Все, сдаюсь. Я больше не могу. Если мне суждено умереть, я хочу сделать это сейчас. Хватит!

Удивленные ее демаршем женщины повернули головы, и Монце ответила:

— Немедленно поднимай свою задницу, если не хочешь, чтобы я тебя убила своими собственными руками.

Хулия собиралась что-то ответить, как вдруг издалека донесся стук копыт. Вслед за Эдель девушки быстро поспешили спрятаться в густом лесу за стволами огромных дубов. Показалась дюжина конных всадников, и, судя по их виду, это были свирепые, безжалостные бандиты. У Монце сжалось сердце. В итоге все оборачивалось не очень-то хорошо. Но тут совершенно неожиданно Эдель закричала:

— Алистер! Алистер Сазерленд!

Ехавший во главе отряда мужчина с медно-рыжими волосами остановил своего внушительного вида жеребца и обернулся. Внимательно вглядевшись в девушку, выкрикивавшую его имя, он, будто не веря своим глазам, прошептал:

— Эдель! Эдель Дживенс?

Увидев знакомое лицо, девушка взволнованно кивнула и всхлипнула. И уже через мгновение, спустившись с коня, этот гигант спешил, чтобы обнять ее.

— Эдель, как ты?

— Хорошо, — кивнула она.

— Ради всего святого, девочка, Колин так за тебя переживает. Он…

— Колин жив? — воскликнула она.

— Да, — ласковым голосом подтвердил Алистер, одновременно заметив еще женщин. — Его раны хорошо заживают. Не тревожься. О нем заботится Деклан.

От волнения Эдель прикрыла ладошкой рот, чтобы сдержать стон. Ее брат, ее любимый брат был цел и почти невредим.

Чувствуя, как ее тело трясется от страха, Монце подошла к Хуане и шепотом спросила:

— Это горцы?

Ее подруги кивнула и шепотом пошутила:

— Ай, детка… да. Думаю, что только что сбылась моя часть желания.

Пока его люди разглядывали трех женщин, испуганно таращившихся на них, Алистер, внушительных размеров мужчина с медно-рыжими волосами и светлыми глазами, почувствовав оживление Хуаны, улыбнулся.

— А это кто такие? — спросил он.

Убрав с лица волосы, Эдель подошла к девушкам и сказала:

— Это Синди, Пэрис и Норма. Мы вместе бежали от безжалостного Джона Килгана, и… и… мне бы хотелось взять их с собой в замок. Им нужен ночлег.

— Приветик! — закричала Хуана, маша руками и приветствуя хмуро глядящего на нее Алистера.

Подойдя к ним, рыжеволосый внимательно оглядел каждую. Судя по их грязному и оборванному виду, эти молодые женщины, как и Эдель, прошли через ад, и зацепившись глазами за невысокого роста девушку, которая помахала ему рукой, он произнес:

— Какая вы маленькая.

Услыхав это, Хуана улыбнулась и сладким голосом объяснила:

— Не маленькая, а миниатюрная.

В ответ на это горец рассмеялся.

— Кто вы такая? — глядя на нее сверху вниз поинтересовался он.

Взглянув на Монце и увидев, что та, кивает ей головой, разрешая ответить, Хуана вздохнула и с улыбкой сказала:

— Ну… я… меня зовут Пэрис… Пэрис Хилтон.

— Какое у вас странное имя, девушка.

— Правда, шикарное? — улыбнувшись, выпалила Хуана и пожала плечами.

Смешавшись, мужчина остановился перед ней и, наклонив голову на бок, спросил:

— Шикарное?! Что означает «шикарное»?

— Это значит, что это красивое имя. Разве тебе не нравится?

Оставив вопрос без ответа, рыжеволосый с явным интересом снова поинтересовался:

— А этот твой акцент, откуда он?

Убирая с лица темную челку, Хуана посмотрела ему прямо в глаза и со своей обычной непосредственностью, нисколько не испугавшись, ответила:

— Уф… мой акцент, как бы тебе объяснить? Послушай, детка…

— Детка? — снова спросил смутившийся воин.

— «Детка» — это такое ласкательное выражение, которое широко используется у меня на родине, — улыбнулась Хуана и продолжила. — Дело в том, что уроженцы Канар очень любят уменьшительно-ласкательные выражения. А что касается твоих вопросов… сейчас я живу в Лондоне, но родилась на Канарских островах, отсюда и мой мягкий акцент. А они…

«Боже, во что она ввязалась», — подумала Монце, и чтобы закончить эти безумные излияния, отвлекая внимание рыжеволосого великана, объяснила:

— Мы испанки.

— Испанки, — это было понятно и ему, и его товарищам, которые сразу же начали перешептываться.

Увидев замешательство на их лицах, Хулия подошла к подругам и, умирая от страха, прошептала:

— Мне кажется… кажется, что они, не задумываясь, перережут нам горло.

— Пожалуйста, не болтай глупостей, — тихо пробормотала Монце, испугавшись того, как глазели на них мужчины.

— Этот громила не понимает ничего из того, что мы говорим, это написано у него на лице, — простонала Хулия. — Если так будет продолжаться, мне кажется… кажется, этот тип собирается нас прикончить.

— Кстати о «прикончить», — усмехнулась Хуана, безо всякого страха глядя на рыжеволосого мужчину.

Но продолжить ей не удалось, Монце заставила ее замолчать и спросила:

— Как тебе в голову пришло нести всю эту чушь? Он решит, что мы сумасшедшие!

Поняв, что имеет в виду подруга, Хуана улыбнулась.

— А что ты хотела, чтобы я ему сказала? — ответила она. — Я сказала ему правду. Ну… не всю, — еще раз улыбнулась она, вспомнив про имя. — Матерь божья, Монце, вот это мужик. — и, заметив в его одежде клетчатый узор тартана, прошептала: — Этот горец — мечта любой женщины.

— Забирай его себе, — проворчала Хулия. — Потому что мне никогда не нравились рыжие волосы и топорные лица. Мне больше нравится мой Пепе.

— Аааа, твой Пепе, а потом сама же будешь на него жаловаться, — с ехидством сказала Хуана, закатив наверх глаза.

— Закройте пасть! — приказала Монце.

Рыжий послушал-послушал их болтовню на незнакомом для него, вероятно испанском, языке, потом посмотрел на Эдель и спросил:

— Ты уверена, что этим женщинам стоит доверять?

На мгновение бросив на них взгляд, Эдель выдавила из себя улыбку, кивнула и ответила:

— Да, Алистер, уверена.

ГЛАВА 14

Продолжать путь на спинах коней было гораздо удобнее, а главное, быстрее. Хулия успокоилась. Эти лохматые дикари казались вполне цивилизованными. Алистер попросил своих людей посадить женщин на своих жеребцов, и сам, естественно выбрал смуглую девушку по имени Пэрис Хилтон. По дороге Хуана спрашивала его обо всем, что только могло прийти ей в голову, и Алистер увлеченно ей отвечал. Так они постепенно обогнули озеро и углубились в горы.

Поначалу все было прекрасно, и поездка верхом дала отдых уставшим ногам. Но через несколько миль езды верхом у них начало ныть все тело.

— Алистер, еще долго? — спросила Хуана.

— Нет, сеньорита, — ответил он. — Обещаю вам, что еще до…

— А почему ты обращаешься ко мне на «вы» и не зовешь меня по имени, как я тебя?

Он улыбнулся, кивнул и, глядя в блестящие темные глаза своей спутницы, сказал:

— Хорошо, Пэрис. Обещаю тебе, что еще до того, как с неба исчезнут последние лучи солнца, мы будем на месте.

Так и получилось. Дорога была спокойной, и когда солнце перестало согревать землю, внезапно послышался вскрик Монце:

— Боже мой, это ведь замок Элчо?!

Удивившись тому, что Монце знакома эта маленькая крепость, Эдель поглядела на нее.

— Ты узнала замок? — спросила она.

Монце в ужасе перевела взгляд на подруг, а потом посмотрела на девушку. Как ей объяснить, что она много раз видела эту крепость во сне? А главное, что всего несколько дней назад они заезжали туда, но было это на несколько веков вперед. Наконец, предпочтя промолчать, она просто кивнула головой. Так будет лучше.

Подъехав, лошади остановились, и женщины спустились на землю. Алистер отошел от радостно улыбавшейся Хуаны, чтобы поздороваться с мужчинами, которые очень бурно приветствовали отряд. Вдруг раздался крик:

— Эдель?!

Развернувшись, девушка побежала и принялась обнимать замотанного в бинты молодого человека, который едва мог идти.

— Колин! — воскликнула она. — Ой, братец, как я за тебя волновалась.

Они бросились друг другу в долгожданные, счастливые объятия, все вокруг за ними наблюдали, а три наших путешественницы во времени так разволновались, что на глаза у них невольно набежали слезы. Спустя несколько минут, взяв Колина под руку, Эдель представила ему своих новых знакомых.

— А где все? — оглянувшись вокруг, спросил Алистер.

Осторожно ступая в сторону внутреннего двора, радостный Колин ответил:

— Они в западном крыле, укрепляют одну из стен. Ночью в нее попала молния.

Все кроме Монце направились туда, одна она, оцепенев стояла и смотрела на лес, темневший вокруг замка. Ее лес. Лес, который постоянно ей снился. И это терзало ее еще больше. Она боялась идти дальше, боялась того, что там увидит. От охвативших ее тревоги и волнения она начала напевать, пока ее резко не оборвала Хулия:

— Что случилось?

Услышав ее пение, подруги поняли, что Монце очень переживает.

— Это же Элчо.

— И не говори! — съязвила Хуана.

— Но… но… я должна отсюда бежать. Ты разве не помнишь мое желание?

— Помню, дочка, помню, — прошептала Хулия, — как тут забыть.

— Я всю жизнь мечтала об этом месте, и теперь… я здесь.