Мистер Блэквелл. Часть третья

8

Я медленно проснулась от нежной ласки.

Застонав, я теснее прижалась к Тристану. Он провел рукой по моему плечу, когда яркий и безжалостный солнечный свет проник в комнату.

– Доброе утро, – пробормотал он хриплым голосом.

– Мм-м-м, доброе утро, – выдавила я.

Я услышала улыбку в его голосе.

– Ты собираешься просыпаться, сладкая?

– А надо?

– Уже почти десять утра. Мэри ворвется сюда, если мы не спустимся к завтраку через полчаса. Она не верит в то, что можно спать долго.

Я перевернулась на спину, футболка сбилась вокруг живота.

– Хорошо.

Тристан убрал мои волосы с лица, глядя на меня сверху вниз. Приподнявшись на локте, без футболки и с бронзовыми мускулами, он представлял собой прекрасное зрелище, ради которого стоило просыпаться по утрам.

– Что это значит? – внезапно спросил он.

Я моргнула, глядя на него, туман в голове прояснился.

– Ты про что?

Он указал между нами щелчком пальцев.

– Ты и я. Прошлая ночь. И прямо сейчас.

Оу.

Я вздохнула, не зная, как все объяснить. Поэтому сказала простую правду.

– Прошлой ночью я лежала в постели и поняла, что хочу быть с тобой. Поэтому... пришла.

Взгляд Тристана смягчился, от чего у меня перехватило дыхание, и он наклонился, чтобы нежно поцеловать меня.

– Это меня устраивает.

И хотя я мечтала остаться с ним в постели на весь день, он убедил меня одеться к завтраку. Десять минут спустя мы вошли в кухню, где Мэри приготовила полный шотландский завтрак: яичницу, хаггис, кровяную колбасу, помидоры, грибы, картофельные лепешки, ломтики бекона и сосиски.

Оказалось, я была большой поклонницей хаггиса, но, разумеется, я попробовала его, прежде чем Тристан со смехом объяснил мне, что это такое (прим. перев.: хаггис – национальное шотландское блюдо из бараньих потрохов, порубленных с луком, толокном, салом, приправами и солью, и сваренных в бараньем желудке). Мэри присоединилась к нам за завтраком, хотя Тим, ее муж, ушел кормить лошадей. Она рассказала о том, как выросла в маленьком городке под названием Краден-Бей, который находился на восточном побережье Шотландии. Рассказывала истории о Тристане в детстве и о том, что он всегда был таким серьезным, совсем не похожим на свою сестру Арию, которая была маленькой озорницей. Я не задавала вопросов об Арии, потому что, хотя Мэри, казалось, хорошо знала этих двоих, сам Тристан до сих пор ничего мне о ней не говорил.

Мэри спросила о моей семье и, казалось, была очень расстроена, когда я призналась, что редко общалась с родителями.

– Да я ведь каждый день звоню своим детям! И, поверь, они сами позвонят, если я вдруг им не позвоню. – мне был сделан выговор, к большому удовольствию Тристана. По крайней мере, до тех пор, пока Мэри не обратилась к нему: – Ты тоже не ангел.

Под конец завтрака я наелась до отвала. Но Мэри не разрешала нам выйти из-за стола, пока обе наши тарелки не опустели. Тристан с легкостью доел свой завтрак, но я заставила его съесть мой бекон, когда Мэри отвернулась. Я даже не смогла допить кофе.

После завтрака Тристан повел меня на обещанную экскурсию по саду. Как и весь остальной дом, он был безупречен и в прекрасном состоянии. Несмотря на то, что приближалась зима и было прохладно, в саду цвели цветы. Тристан сказал, что весной здесь более красочно.

По дороге в конюшню мы встретили Тима, который мне сразу же понравился. Он был полной противоположностью Мэри. Тихий и сдержанный, он почти не разговаривал, но много улыбался и казался очень добрым.

У конюшни Тристан повернулся ко мне.

– Хочешь покататься верхом?

– Прямо сейчас? – спросила я, вдыхая аромат сена, наполнивший воздух, и погладила красивую гнедую лошадь. – А можно?

Он улыбнулся.

– Да. Это ведь мои лошади.

Я покачала головой, удивляясь его высокомерности.

– Ну, конечно. Как я могла забыть?

– Когда-нибудь ездила верхом раньше? – спросил Тристан, открыв шкаф, уставленный ботинками для верховой езды всевозможных размеров.

– Да, – призналась я. – Но лишь пару раз. И только по тропинкам.

– Хорошо, – сказал он, переобувшись, и передал мне ботинки нужного размера. – Поедем через лес. Там хорошая тропинка, широкая, для двух лошадей как раз подойдет.

Мне потребовалось несколько попыток, чтобы взобраться на лошадь, как только Тристан ее оседлал. Стало очевидно, что он делал это довольно много раз, и верховая езда была еще одной вещью, в которой он преуспел. Иногда я задавалась вопросом, существовало ли что-нибудь, в чем Тристан не был хорош?

Лес за домом – или, скорее, замком – был безмятежным и тихим. Единственными звуками были мягкие шаги лошадиных копыт по сухим веткам и влажной земле. Все утро я не переставала улыбаться. И сейчас тоже.

«Зачем сопротивляться? – задумалась я. – Зачем сопротивляться, когда он дарит такие эмоции?»

– У тебя определенно надежный метод соблазнения, – призналась я Тристану. Он ехал рядом со мной верхом на черном фризском жеребце по кличке Джайлс. Моей лошадью был Пип.

– Не понимаю, о чем ты, – парировал Тристан.

– Королевские апартаменты в 5-звездочных отелях, частный самолет, замок, прогулки верхом по лесу и обильный шотландский завтрак в довершение всего...

Его ухмылка была бесстыдной.

– Я же предупреждал, что буду играть грязно.

– О, поверь, у тебя получилось.

– Я сделал тебя счастливой? – спросил он. И это был такой уязвимо звучащий вопрос, что глупые бабочки снова завелись.

Сделал ли он меня счастливой? Я задумалась.

Сегодня я была счастлива. Безумно счастлива, как и в те первые несколько дней с ним. Однако меня мучили сомнения. Что будет, когда мы вернемся домой? Я ощущала себя здесь как в пузыре, будто это был нереальный мир. Тристан вернется к работе, я вернусь к работе, и что тогда?

Я предположила, что только время покажет.

И ответила честно.

– Прямо сейчас я счастлива.

Тристан, казалось, был доволен ответом и признался:

– Я тоже.

Я чуть не застонала, почувствовав, как он завоевал еще один кусочек моего сердца. Да, Тристан действительно играл нечестно.

Несколько минут мы ехали молча, позволяя тишине леса петь нам обоим свою серенаду. Затем я уточнила:

– Так ты работаешь в понедельник?

Сегодня был наш последний полный день в Шотландии. Завтра днем вернемся домой, и снова наступит реальность.

Тристан кивнул.

– Мой отец уже разослал пресс-релиз и уведомление по компании.

– Значит, ты оказался прав, – улыбнулась я, вспомнив его слова о блефе отца.

– Да, – ответил Тристан и провел рукой по волосам. Затем бросил на меня взгляд. – Тебе кто-нибудь говорил, что ты невероятно любопытна?

– Только ты, – тут же парировала я. – И я вовсе не любопытна. Мне просто интересно.

– Это одно и то же, – указал он.

– Я любопытна только потому, что ты все время чертовски скрытный.

– Кстати о скрытности, ты так и не сказала, зачем Изабель навещала тебя на работе, – напомнил Тристан, подталкивая Джайлса ближе к моей лошади.

Я пожала плечами, глядя на тропинку.

– Она хотела со мной познакомиться.

– И, о чем вы говорили? – настаивал он.

– Не твое дело, – сказала я, довольная недовольным выражением его лица.

– Справедливо, – пробормотал он. – Но я не перестану спрашивать.

– Мой ответ не изменится.

Тристан покачал головой, улыбка тронула уголки его губ. Я практически читала его мысли: «Ну что мне с ней делать?»

Примерно через двадцать минут мы подъехали к небольшому ручью, затененному деревьями.

– Посидим немножко, и поедем обратно? – предложил Тристан.

– Конечно, – сказала я, сумев спрыгнуть с лошади с гораздо большей легкостью, чем усаживалась на нее. Зад немного болел от седла, и я подошла к покрытому мхом валуну и осторожно села, вытянув ноги перед собой.

Тристан украдкой поцеловал меня, сев рядом со мной и прижавшись к моему бедру своим. Когда он отстранился, то несколько секунд пристально смотрел на меня сверху вниз, а затем пробормотал:

– Я хотел с тобой поговорить кое о чем.

– Звучит серьезно, – пошутила я, пытаясь выглядеть беспечной и потерпев неудачу.

– Нет, просто этот разговор запоздалый, – ответил он. – Я много думал о нас, о причинах наших ссор. И понял, что вел себя глупо, пытаясь установить границы между нами.

– Та-а-к, – протянула я, не совсем понимая, к чему он клонил.

– У меня нет желания встречаться с кем-либо другим, – признался Тристан. – Я хочу лишь тебя. И надеюсь, что ты тоже не испытываешь желания ни к кому другому, потому что всякий раз, когда я думаю о тебе и другом мужчине, схожу с ума от ревности.

Оу.

– Тристан, – прошептала я, сердце бешено колотилось в груди.

Он сделал глубокий вдох.

– Я пытаюсь сказать, что хочу официально стать парой.

Ошеломленное молчание последовало с моей стороны. Затем я уточнила:

– Ты хочешь отношений со мной?

– Разве у нас уже нет отношений? – тихо поправил Тристан.

– Ну, да, но... – я замолчала. – Ты говорил...

Тристан отрицательно покачал головой.

– Я помню, что говорил. И было глупо заявлять такие вещи. Отчасти это было из-за помолвки. Я все еще не знал, каким будет мое будущее. Но теперь я знаю. Знаю, что хочу лишь тебя.

О боже мой.

В порыве ошеломленного возбуждения я рассмеялась и поцеловала Тристана. Можно подумать, он предложил мне выйти за него замуж, судя по тому, как я была счастлива. Но он ухмылялся, когда я отстранилась.

– Принимаю это за согласие?

– Да, – ответила я, улыбаясь. Но улыбка погасла, когда я кое-что вспомнила. – А как насчет... соглашения о неразглашении?

Тристан провел рукой по волосам.

– Оно не имеет значения. Я бы все равно выбрал тебя, даже если бы ты его не подписала.

Я поняла, о чем он говорил.

– То есть ты мне доверяешь?

Он кивнул.

– Да. Доверяю. Не верю, что ты когда-нибудь причинила бы мне боль.

– Никогда.

Он нежно поцеловал меня в висок и растопил мое сердце.

– Я знаю, сладкая. Знаю.

Мы еще немного посидели у ручья, а потом вернулись в дом. У Мэри было понимающее выражение лица, когда она увидела нас, мы поболтали с ней, а затем поднялись в нашу спальню. И, оказавшись там, поспешно разделись. Я скакала на Тристане, пока дважды не кончила.

Хотелось наверстать упущенное время.

Осенью в Шотландии солнце садилось рано, так что к пяти часам стало совсем темно. Тристан развел огонь в камине, и мы развалились в постели, наблюдая за пламенем и целуясь. Похоже было на медовый месяц. Никогда не думала, что могу быть так счастлива.

– Грустно уезжать завтра? – спросил он.

– Да. Я буду скучать по этому месту, – пробормотала я, обводя его обнаженную грудь, наблюдая, как она поднимается и опускается от дыхания.

– Мы будем часто сюда приезжать. Обещаю.

– Буду ждать с нетерпением, – ответила я, улыбаясь при мысли о возвращении. Я понимала, почему Тристану так здесь нравилось. Это при том, что я увидела лишь небольшую часть страны.

Он поцеловал меня, и я улыбнулась. Любовь сделала меня одержимой. Вот какой я стала.

– Люблю тебя, – прошептала я Тристану в губы.

Единственное, что превратило бы этот момент в самый совершенный – если бы он признался в любви в ответ.