Разрушенный

ГЛАВА 4

МОЛЛИ

Я смеюсь, когда Джордж кружит меня на танцполе. Он пьян, действительно пьян.

Чувствую, как чья-то рука обхватывает мою, и поворачиваюсь, чтобы увидеть Лилли. Она тянет меня от Джорджа к бару. Подруга опирается локтями на барную стойку и резко падает на нее.

— Я только что провела десять минут, разговаривая с самым скучным человеком в мире о законе «О завещании». Черт, не могу больше этого терпеть, — стонет она.

Я смеюсь.

— Ты в порядке. Перестань драматизировать.

Смотрю через плечо на танцпол. Джордж трясет бедрами и теперь танцует с кем-то еще, с кем-то, кого я не знаю, и уверена, что он тоже не знает. Хотя женщина средних лет в восторге, так что, наверное, он только что сделал ее вечер.

— Мне нужно пописать, — говорит Лилли.

Это девчачий код — сходи в туалет со мной. Вы никогда не откажете в этом — это просто неправильно.

— А потом мы с тобой напьемся в хлам. Если я все еще смогу вспомнить свое собственное имя через час, значит ты дерьмовый друг.

Ее ярко-красные губы растягиваются в кривой улыбке. Она зовет бармена с соблазнительной улыбкой и взмахом волос. Он спешит добраться до нее.

— Текилы, пожалуйста. — Парень двигается и хватает два шота.

— Нет, — качает головой. — Бутылка подойдет. Включите ее в счет, — говорит Лил самодовольно.

Я вздыхаю, потому что нет, она, вероятно, не должна быть пьяной на своей помолвке, но, бл*дь, с ней не поспоришь. Тео знал, что она живое противоречие, когда сделал ей предложение. Он не мог себе представить, что она пойдет это без какой-нибудь старой «доброй» помощи. Лилли похожа на пламя, дикое и неукротимое. Я пытаюсь обуздать ее там, где это возможно, но иногда быть хорошим другом — это не выдернуть текилу из ее пальцев, а в том, чтобы взять и напиться вместе с ней. Кроме того, это не напиться с горя, а напиться, потому что мы празднуем. Наверное.

Лилли берет меня под руку, когда цепляется своими огромными каблуками за ковер в лобби отеля. И делает глоток текилы на ходу. О боже, даже запах текилы заставляет мой желудок бунтовать. Я могу пить текилу, но она просто напоминает мне о самом ужасном похмелье, которое у меня когда-либо было. Лилли пьет такое дерьмо, как воду. Рядом с туалетами есть очередь, поэтому мы идем дальше по отелю в поисках туалета без получасового ожидания.

Нам удается найти один на первом этаже. Я открываю дверь и замираю. Боже мой! В самом деле?!

Там, прислонившись к туалетному столику, стоит женщина с поднятой на бедра юбкой и очень знакомой светлой шевелюрой между ног.

— Вау, серьезно? — говорит непринужденно Лилли.

У Хьюго, по крайней мере, есть совесть выглядеть немного застенчивым. Как только он поднимает свое лицо между ног одной женщины, и вынимает пальцы с другой, а я и не заметила, что девушек две.

Он напрягает шею, чтобы посмотреть на нас через бедро, которое в настоящее время перекинуто через плечо.

— Господи, Хьюго. Когда ты сказал, что тебе нужно «разобраться», я подумала, что ты имел в виду подрочить. — Поднимаю руку.

— Идиотка, должна была понять. Тройничок с совершенно незнакомыми людьми — это в твоем стиле. — Я закатываю глаза.

— Она твоя девушка? — спрашивает девушка, во влагалище которой он похоронил лицо.

На ее губах растягивается хитрая улыбка, на губах, в которых, кстати, слишком много коллагена. Тьфу, она одна из тех девушек.

Фыркаю.

— Боже, нет, — смеюсь я.

Она хмурится. Ее подруга выглядит смущенной, когда оттягивает юбку. Хьюго снимает бедро девушки со своего плеча и встает на ноги. Он пожимает плечами, огромная ухмылка растягивается на его лице. Он как щенок. Пытается нагадить на ковер, а ты пытаешься уговорить его не делать этого, но не можешь.

— Вам пора сваливать, — рычит Лилли на двух девушек.

Одна из них, выглядящая, как надутая форель, кажется хочет поспорить, но быстрый взгляд Лилли заставляет ее замолчать. Парочка суетливо выходит из туалета.

— Серьезно, Хьюго. У тебя нет никаких чертовых стандартов, — выдыхает Лилли, прежде чем, так милостиво, сует мне свою текилу в руки и входит в одну из кабинок.

Хьюго внимательно смотрит на меня. Я пожимаю плечами и легко улыбаюсь. Это Хьюго. Ты просто ожидаешь таких вещей. Полагаю, это беспокоило меня, когда я спала с ним, в основном потому, что это просто отвратительно. Знаю, что то, как Хьюго общается со мной, это намного лучше, чем он когда-либо общался с другими девушками. Для начала, ему не все равно, если я на него злюсь, вот почему он смотрит на меня, как тот щенок, который оставил дерьмо на ковре.

Я вынимаю блеск для губ из клатча и начинаю наносить его на губы. Он идет, чтобы схватить бутылку текилы, но я забираю ее.

— Если ты серьезно думаешь, что сможешь выпить из этой бутылки после того, где твои губы только что были, то глубоко заблуждаешься, — фыркаю я.

Его губы растягиваются в улыбке.

— Ну, насколько я помню, ты не против вкуса киски.

Я раздраженно выдыхаю и смотрю на него.

— Теперь это звучит грязно, мы оба знаем, что вкус моей киски на твоих губах сильно отличается от той, в которой ты только что был.

Хьюго смеется, и я уверена, что слышу хихиканье из кабинки.

Поворачиваюсь к зеркалу и потираю губы.

— Я надеюсь, что ты хотя бы кончил, прежде чем мы прогнали твоих компаньонок на ночь, — ухмыляюсь и встречаю его взгляд в зеркале.

Он сужает глаза.

— За кого ты меня принимаешь? Я заставил ее отсосать мне сначала. Не ем киску, пока мне не отсосут.

Я поднимаю бровь, потому что знаю, что это неправда. Он указывает на меня в зеркале.

— Это другое, — говорит Хьюго, защищаясь.

— Что другое? — невинно спрашивает Лилли, открывая дверь кабинки.

Маленькая ухмылка растягивает ее губы, когда она моет руки.

— Ничего, — говорю я одновременно с Хьюго. Смотрю на него, и он смеется.

Ухмылка Лилли переростает в огромную улыбку.

— Вы двое такие чертовски милые, — говорит она.

— Иди ты, — ворчит Хьюго.

Она смеется и сушит руки.

К тому времени, когда мы возвращаемся на вечеринку, Хьюго и Лилли осушили бутылку текилы. Я заставила его сначала помыть рот. Теперь подруга цепляется за его руку. Когда дело касается приятелей по выпивке, Хьюго всегда любимый. Никто не устраивает вечеринки, как он, и Лилли это нравится, хотя ей нравится притворяться, что парень ей не нравится, — это все фигня.

Они идут прямо в бар и заказывают безобразное количество водки и текилы.

Подруга ставит передо мной двойную водку и газировку, а также три порции текилы.

— Нам понадобится много сил, чтобы выжечь из моего мозга то, что я только что увидела, — объявляет она.

Хьюго смеется. Лилли чокается со мной рюмкой и выпивает текилу, как воду.

— Плюс, эта вечеринка отстой. У нас будет своя вечеринка, — улыбается она.

— О, черт возьми, да, — бормочет Хьюго.

Дерьмо, вот-вот все выйдет из-под контроля.

Я просыпаюсь в воскресенье с отвратительным похмельем. Эта вечеринка была сумасшедшей. Когда Лилли сказала, что не хочет скучать, она не лгала. Твою мать. Я не могу вспомнить многое после пяти Егер-бомб, которые пила с ней. Смутно припоминаю, как ее рвало где-то в горшок с растением, и Тео держал ее за волосы. Кто-то несет меня куда-то. Дерьмо. Я пытаюсь сесть, и моя голова сильно кружится.

— О, черт! — стону я, прижимая руку к глазам.

Мысленно желаю себе просто умереть и покончить с этим, когда замечаю тело в постели рядом со мной и замираю. Пожалуйста, скажите мне, что я не привела домой случайного парня. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я молюсь богу «грязных приключений на одну ночь».

Осторожно смотрю направо. О, черт возьми, нет. Единственное, что хуже, чем найти незнакомца в твоей постели… найти Хьюго в своей постели.

— Нееет, — стону про себя. Откидываю голову назад и смотрю в потолок. Почему?! Почему он?!

Я быстро смотрю на себя. На мне старая грязная рубашка с надписью «Jacl Daniel's» и шорты для сна. Я не голая, но явно раздевалась, чтобы переодеться в какой-то момент. Дерьмо. Отчаянно пытаюсь пробраться через свои туманные воспоминая и головную боль.

Оглядываюсь на обнаженное по пояс тело Хьюго. Одеяло лежит прямо над его бедрами. Одна рука под одеялом, без сомнения, держит член, зная Хьюго. Другая рука на лице, закрывает глаза.

Мои глаза опускаются на его точеную грудь и очерченный пресс. Стоп! Мысленно ругаю себя.

«О боже, пожалуйста, скажи мне, что я не трахалась с ним». Я имею в виду, это Хьюго. Какова вероятность того, что ему удалось поспать в постели с кем-то, у кого есть влагалище, и не трахнуться с ним? Довольно чертовски маловероятно. Я глубоко вздохнула и осторожно потянулась к нему. Взяв край одеяла и осторожно подняв его, смотрю вниз. Боксеры! На нем боксеры. Я вздыхаю с облегчением.

— Ты знаешь, Сладкая, если ты хочешь взглянуть на Рэмбо, тебе нужно только попросить, — его грубый голос застает меня врасплох. Низкое, хриплое хихиканье вырывается из его груди.

Я хватаюсь за грудь и ударяю его.

— Придурок, — ворчу я.

Мой голос звучит густо и хрипло. Надеюсь, выгляжу не так плохо, как чувствую себя и звучу, потому что это было бы отвратительно.

— Я проверяла, что на тебе надето нижнее белье, на случай, если мы… — Машу я рукой.

Хьюго опускает руку и поднимает бровь.

— На случай, если мы трахались? — спрашивает он. Я киваю, а он смеется.

— Сладкая, не было и шанса, чтобы я был рядом с тобой прошлой ночью. И вы с Лилли прошлой ночью были очень плохи. — Качает он головой.

Я хмурюсь.

— Я не верю этому заявлению. Ты засунешь свой член во что угодно. И мы были не так уж плохи, — говорю, защищаясь. По правде говоря, я не могу даже вспомнить. Насколько знаю, я могла бы танцевать голой в баре. Это было однажды. Виновата Лилли! Это дерьмо случается только, когда я с ней.

— Я не буду ничего трахать. У меня есть стандарты, и эти стандарты не включают в себя покрытых рвотой девушек без сознания.

Кладу голову на руки и стону.

— Дерьмо. Была рвота?

Парень фыркает от смеха.

— Хорошо, что ты мне нравишься настолько, чтобы помогать тебе, потому что это было отвратительно. — Вздрагивает он. — Мне пришлось помыть тебя.

— Что?! — визжу я, но затем вздрагиваю. О, моя голова!

— Да. Имею в виду, я думаю о тебе голой, много, детка, но ты, возможно, только что испортила этот образ для меня. — Хьюго кладет руку на глаза и откидывается на кровать с глупой улыбкой на лице. Мудак.

— Почему ты остался? — спрашиваю я.

— Потому что ты попросила меня, — говорит он прямо. Я и мой большой, не затыкающийся, пьяный язык. Чертова Лилли!

— Итак, ты вымыл меня, одел меня, а потом остался на ночь… и просто спал? — спрашиваю я.

— Ага. Просто называй меня феей, чертовой, крестной, — ворчит он.

Я хмурюсь, даже когда это теплое чувство распространяется по моей груди. С Хьюго легче иметь дело, когда он засранец. Я имею в виду, он очарователен, даже когда засранец. Хьюго, который присматривает за мной и укладывает меня спать… это опасно.

Вытаскиваю свою задницу из кровати и слегка покачиваюсь, когда поднимаюсь на ноги. Останавливаю себя на секунду, прежде чем, шатаясь, пойти в ванную. Я писаю и чищу зубы, пытаясь избавить себя от вкуса Егеря, и… это сигареты? Отвратительно!