Бессердечное небо

— Нет никакого способа остановить это? — спросил я Габриэля, хотя он уже ответил, но я должен услышать это вновь, ведь должен же быть хоть какой-то шанс. Даже один процент шанса. Какая-то судьба, которая сможет повернуться к нему лицом и измениться в его пользу. Но он лишь печально покачал головой, закрыв крошечное окошко надежды в моем сердце на засов.

Наследники по очереди обнимали Дариуса, Калеб сел на валун, опустив голову на руки, а Сет поспешил сесть рядом с ним и прижался к нему. Макс говорил с Дариусом тихим тоном, его рука лежала на его руке, словно он пытался унять бушующие в нем эмоции, и я уловил странные слова о том, что он предлагает облегчить ситуацию для всех, если Дариус этого хочет. Но я не хочу этого. Если такое действительно произойдет, то я собираюсь встретиться с каждым его кусочком, разрывающим душу. Я не стану уклоняться от боли, даже если это будет самым заманчивым в мире — цепляться за отрицание и использовать его как пустышку. Но глаза Дариуса сказали все, и когда он встретил мой взгляд и наклонил голову, предлагая мне подойти ближе, я поддался его потребности, шагнул вперед и крепко обхватил его руками.

— Иди нахуй, — прорычал я ему на ухо, и он хлопнул меня по спине, когда эмоции пронеслись по моему горлу до самого желудка.

— Мне чертовски жаль, Лэнс.

— Тебе не нужно извиняться, придурок, — выдавил я из себя. — Потому что я понимаю, почему ты так поступил.

— Ты бы сделал то же самое, — сказал он, и мне захотелось ударить его по голове, но вместо этого я обнял его еще крепче, отказываясь отпускать, в ужасе от нависшего над нами момента в будущем, когда я больше никогда не смогу его вот так обнять.

«Что я могу сделать?» беспомощно спросил я, желая решить эту проблему, как всегда желая решить все. Я хочу погрузиться в свои книги и поискать ответы, я хочу трясти Нокси, пока он тоже не придумает его, потому что ничего не делать — это не вариант.

— Не меняйся, — умолял он. — Не обращайся со мной как с умирающим. Просто будь собой, Лэнсом Орионом, которого я чертовски люблю, который говорит мне, когда я веду себя как мудак, и пытается убедить меня оставить трон Вега.

Я слабо засмеялся, все еще не отпуская его.

В воздухе раздался испуганный скулеж, и я повернулся, обнаружив там Ксавьера, бегущего по пятам с Каталиной. Калеб вышел вслед за ними с мрачным выражением лица, которое говорило о том, что он привел их и рассказал им новости.

— Дариус, скажи мне, что это неправда, — потребовал Ксавьер, и я отпустил его брата, позволив Ксавьеру подойти и схватить Дариуса за футболку, крепко сжимая ее в кулаке, пока он скалил на него зубы.

— Прости, Ксавьер, — тяжело сказал Дариус, когда Каталина прижалась к нему, всхлипывая так громко, что, казалось, заполнила собой весь мир. И когда Дариус объяснил еще раз, Ксавьер прижался к нему, прильнул, плача в грудь брата, и почему-то это было хуже, чем ощущать все самому. Видеть, как все вокруг него разваливаются на части. Словно стоишь на его поминках, только он живой и смотрит на нас. Но его судьба оказалась насколько предрешенной, настолько же невозможной для изменения.

Габриэль положил руку мне на плечо и повел меня прочь. Я понял, что должен дать Дариусу время побыть со своей семьей, и Наследники тоже двинулись за нами. И когда мы направились в дом, я посмотрел на своего друга, зная, что никогда не буду готов попрощаться с ним.

Дариус

Я сидел в своей кровати, укутанный в золото, и чувствовал себя самым большим в мире мудаком, просто купаясь в тишине, которая наступила после того, как я наконец столкнулся с правдой о своем положении. Я пытался остаться с друзьями и семьей, но через несколько часов слезы моей мамы и их опустошенные лица стали слишком невыносимыми, и я попросил дать мне немного времени побыть одному.

Но теперь, когда я остался один, начал думать, что так намного хуже. Я хочу, чтобы они были рядом со мной, чтобы наслаждаться их присутствием и впитывать все, пока есть возможность. Но именно поэтому я не рассказал им об этом раньше. Потому что они больше не будут так себя вести. Теперь я стал обреченным человеком, ожидающим своей участи, пока смерть не придет за мной.

Страх, боль и жалость не изгнать из них, и я больше никогда не смогу проводить с ними время без их компании.

Я горевал об этой утрате, сидя здесь. Простая радость проводить время с людьми, которых я люблю, не зная, что наше время истекает.

Но больше всего мне не хватает Рокси.

Я еще не залечил рассеченную губу, которую оставила она. Небольшая боль слишком слабо напоминает о том, как это повлияет на нее. И я ненавижу себя за это сильнее, чем за все остальные ужасные поступки, которые я совершил в своей жизни, вместе взятые.

Если я попытаюсь рассмотреть наши роли в противоположном ракурсе, зная, что до ее смерти остались считанные недели и что мне предстоит будущее без нее, я не смогу дышать. Одна только мысль о жизни без нее вызывает ужас, не похожий ни на один другой, какой можно себе представить, и я знаю, что это не то будущее, которое смогу вынести. Меня пугает, что мне суждено оставить ей хотя бы дюйм той боли, которую, как догадываюсь, я испытаю, вырвавшись из ее объятий, с наступлением времени, когда звезды вернут долг, который я им задолжал. Когда я соглашался на это, мне казалось, что времени много, но сейчас? Сейчас это лишь капля в океане бесконечной любви, которую я хочу разделить с этой девушкой. Она заслуживает гораздо большего, чем такую судьбу. Гораздо, блядь, лучшего, чем я.

В дверь постучали, и мой пульс участился, когда я крикнул, что дверь открыта, надеясь, как дурак, что это она, что она вернулась и снова будет в моих объятиях, где мне нужна.

Но, конечно же, это не она. Это не в ее стиле. Она ранена, что значит, она зла, и хрен знает, как долго будет поддерживать эту ярость или как долго будет держаться в стороне. И я понимаю. Я хочу, чтобы у нее было время, чтобы позлиться на меня, если ей это так нужно, чтобы снова возненавидеть меня за то, как я поступил с ней, но сейчас у нас так мало времени, что мысль о днях или неделях, проведенных без ее прощения, пугает меня гораздо больше, чем судьба, ожидающая меня на Рождество.

Я не боюсь смерти. Но я боюсь судьбы, которая предполагает, у меня никогда не будет возможности поцеловать ее на прощание.

Дарси вошла в комнату, ее глаза были красными и опухшими, но выражение лица было твердым.

— Привет, — неуверенно поприветствовал я, не зная, что должен ей сказать, но осознавая, что она тоже должна меня ненавидеть за то, что я сделал с ее близняшкой. Я причиняю ей боль снова и снова после того, как поклялся, что никогда этого не сделаю.

— Дариус…, - тихо сказала она, ее взгляд переместился на меня, когда она замешкалась на мгновение, прежде чем броситься вперед и обхватить руками мою шею, набросившись на меня.

Мне потребовалась пара секунд, чтобы ответить на ее объятия, шок от происходящего застал меня врасплох, поскольку я ожидал гнева с ее стороны.

— Спасибо, — прошептала она мне на ухо, слеза упала мне на шею, когда она крепко сжала меня. — Я не представляю, как тебе было больно, храня в тайне такой секрет так долго, и ненавижу, что тебе пришлось пойти на эту сделку, чертовски ненавижу. Но понимаю. Ты сделал это ради нее. Потому что ты любишь ее. И я не могу злиться на тебя за то, что ты принес жертву ради спасения жизни моей сестры, какой бы горькой ни была цена.

Я вздохнул, расслабляясь в ее объятиях, позволяя боли в груди немного утихнуть, держась за тот единственный факт, за который я цеплялся на протяжении всех этих месяцев каждый раз, когда у меня возникало искушение попасть в ловушку страха за свою судьбу. Ведь я не жалею о своем решении. Я готов был принять его еще тысячу раз ради нее. Ради них.

— Я сделал это и для тебя, — сказал я ей. — Звезды показали мне, что и твоя смерть на кону, маленькая землеройка. А я не могу допустить такого.

Она всхлипнула, прижимаясь ко мне сильнее, слезы капали на мою кожу, когда она обнимала меня, словно я был ей очень дорог. И я понял, как сильно она мне дорога. Теперь она была мне как младшая сестренка. Моей маленькой глупой строптивой сестричкой, которая носится за мной по кругу так легко, как дышит.

— Ты хороший человек, Дариус. Гораздо лучше, чем монстр, который пытался создать тебя по своему образу и подобию. Мир будет гораздо более пустым без тебя.

Я не уверен, что ответить на сказанное, хотя эти слова значат для меня больше, чем можно описать, особенно прозвучавшие из ее уст. Она спасла меня от необходимости ответить на них, отстранившись, взяв мою щеку в свою руку и грустно улыбнувшись.

— Она любит тебя так сильно, что не знает, как ей быть со всем этим, — вздохнула она. — Не ненавидь ее за то, что она злится.

— Я никогда не смогу ее ненавидеть, — пробормотал я, и она кивнула, вставая и отступая назад.

— Она тоже никогда не могла ненавидеть тебя. Даже прежде, когда она хотела этого всем сердцем. Она не могла, Дариус.

Дверь за ней закрылась, а я остался с этими словами и бесконечными сожалениями о том, как я вел себя с Рокси, когда мы только познакомились. Все между нами могло бы быть совсем по-другому, если бы только я раньше нашел способ бросить вызов отцу. Хотя теперь понимаю, что сожаления не стоят воспоминаний, в которых они живут.

Я вздохнул, встал и взял в руки сундук с золотом, после чего высыпал его на кровать, дабы быстрее пополнить запасы магии. Не то чтобы я намерен был отправиться за своим отцом сейчас. Я не могу рисковать жизнью, не попытавшись уладить дело с Рокси. Не попрощавшись как следует с ней перед уходом.

Я стащил с себя футболку и снова сел на кровать, надел еще кольца, ожерелья и браслеты, а затем взял золотую корону и задумчиво посмотрел на нее. Почему-то мне не хочется ощущать ее на своей голове сегодня вечером.

Я не был рожден, чтобы носить корону. Все, чего я действительно хотел, — чтобы Солярией правили люди, знающие, что лучше для ее подданных. И я должен смириться с тем, что, как бы ни окончится война, это не моя судьба. Я не разделю трон с другими Наследниками, не займу свое место в Совете Целестилов. Я даже не встречу новый год.

Для меня все кончено. Мои последние дни пошли на обратный отсчет, и все, на что я могу надеяться, это то, что смогу хотя бы увидеть, как погибнет мой отец, перед тем как я покину этот мир и перейду за Завесу.

Я закрыл глаза и даже не пытался бороться со сном, когда он навалился на меня, истощение, которое возникло из-за использования слишком большого количества заклинаний бодрствования и противосонных шашек, навалилось на меня после стольких месяцев отсутствия сна. Я не желал упускать ни мгновения из того времени, которое у меня осталось, но теперь почувствовал, что хочу, наконец, сбежать в сон.

Я хочу оставить эту пустую комнату позади и грезить о девушке, которую люблю, обладать ею так, даже если не могу удержать ее рядом в реальности.

Я быстро задремал, но сон был далеко не спокойным, меня мучили кошмары или видения Рокси, скорбящей обо мне, когда меня не станет.