Бессердечное небо

Но когда я все глубже погружался в отчаяние, вызванное осознанием того, как высоко я буду стоить ей, меня вернул с края пропасти звук закрывающейся двери.

Я резко проснулся, на пол упал небольшой каскад золотых монет, когда мои глаза нашли ее глаза в другом конце комнаты, и я с трудом заставил себя не шевелиться, глядя на нее так же пристально, как она смотрела на меня.

— Я так чертовски зла на тебя, Дариус, — вздохнула Рокси, в ее голосе звучала боль, которую я хочу прогнать.

— Мне жаль, детка, — произнес я, зная, что ни хрена не имеет значения, насколько мне жаль.

— Я очень, очень зла, — повторила она, ее крылья затрепетали на спине, а в глазах заплясал огонь. — Но… я не собираюсь тратить время, которое у нас осталось, на эти чувства.

— Не собираешься? — спросил я, мое горло перехватило от надежды при этой мысли, и она покачала головой, когда я пошевелился, чтобы сесть.

— Мы должны выиграть войну, — твердо сказала она, сделав шаг ко мне. — Хэмиш и остальные уже работают над деталями. Мы устроим битву во Дворце Душ еще до конца недели. У нас с Дарси будут сотни единиц оружия, в которое мы вложим наше пламя, дабы вооружить повстанцев в противостоянии с Нимфами, чтобы те могли устоять перед ними. И ты должен поклясться мне, что до этого времени не станешь пытаться охотиться на Лайонела.

Я глядел на нее, когда она придвинулась еще на шаг ближе, расстояние между нами сокращалось по мере того, как она предъявляла мне свои требования, и я обнаружил, что все мое желание сопротивляться ей просто исчезает. Я заключил эту сделку ради нее. Я все равно принадлежу ей. Так зачем же продолжать бороться против приказов моей королевы?

— Хорошо, — согласился я.

Рокси шагнула вперед и запустила руку в мои волосы, откинув мою голову назад, посмотрев в мои глаза, а я попал в ее ловушку. Эти бескрайние зеленые глаза, державшие в плену мою душу и владеющие каждой моей частичкой.

— Тебе интересно, как бы они выглядели в серебряном кольце? — спросил я ее, и ее губы слегка приподнялись, когда она покачала головой, ее крылья изогнулись на спине.

— Нет. Я не хочу, чтобы звезды выбирали за меня, Дариус. Я выбрала тебя сама, и именно это мне нравится. Судьба не имеет права голоса. Ты мой партнер, потому что я выбрала тебя, а не они. Ты моя пара, потому что ты доказал, что ты единственный для меня, а не судьба. Наша любовь пылает непревзойденной страстью и вечной преданностью, бесконечной, как вся вселенная, потому что мы, мать твою, сражались за нее так, как никто из Фейри никогда не делал раньше, и никто никогда не сделает. Ты для меня не подарок звезд, Дариус. Ты — трофей войны, которую никто, кроме нас, не мог выиграть. Так что я принимаю твои глаза, бесконечно темные, как в тот день, когда ты впервые взглянул на меня. И если звезды снова предложат нам в них кольца, я дам им тот же ответ, что и раньше. Потому что нет, я не хочу, чтобы они выбирали за меня или за тебя. Я не хочу, чтобы они что-то делали для нас. Они нам не нужны. Я и без них сделала тебя своим, и без них я твоя.

— Такая чертовски упрямая, — прокомментировал я, и она подарила мне призрачную улыбку.

— Я просто знаю, чего хочу.

Ее рука опустилась и провела по моему подбородку, ее глаза пробежались по моему лицу, словно запоминая его, и как бы мне ни нравилось ощущение того, что ее внимание сосредоточено на мне, мне ненавистна причина такого. Мне ненавистно то, что она должна запоминать меня, и что этот момент и любой другой, украденный мной у нее между этим моментом и моим концом, ограничен.

Ее рука спустилась вниз по моей шее, кончики пальцев скользнули по плечу и погладили чернила, ее подбородок опустился, когда взгляд опустился ниже, впитывая меня дюйм за дюймом, пока ее рука не прошла весь путь вниз по моей руке, и она сцепила свои пальцы с моими.

— Поклянись, — сказала она, ее тон был непоколебим, а взгляд тверд. Это моя девочка. Любая мягкость всегда сменялась сталью, и она смогла вернуться сюда, смогла захотеть обнять меня и поцеловать, снимая боль, но она по-прежнему зла на меня, как черт, и я знаю, что заслуживаю этого.

— Ты не доверяешь мне? — спросил я.

— После того, как выяснилось, что ты лгал мне на протяжении всех наших отношений? Странно, но нет, не доверяю. — Ее глаза вспыхнули огнем Феникса, отчего мой пульс участился, а её крылья слегка затрепетали, и звук шуршащих перьев привлек мой взгляд к ним.

— Наши отношения начались задолго до того, как я заключил тебя в свои объятия, — запротестовал я.

— Ну, если ты хочешь, чтобы я пересчитала все дни, которые провела, ожидая, что ты причинишь мне боль всеми возможными способами, то это не сильно поможет тебе. Кроме того, это, пожалуй, самое худшее, что ты со мной сделал, — ответила она.

— Рокси, — вздохнул я, мой голос сорвался на этом имени, в нем прозвучала мольба о чем-то, хотя я не уверен, чего могу просить у нее сейчас.

— Поклянись, — повторила она непоколебимым тоном, и я сдался, потому что, когда доходило до дела, я всегда был готов на все ради нее.

— Клянусь, что не стану охотиться на отца до битвы, — ответил я, и магия сомкнулась между нашими ладонями, связывая меня этой клятвой.

— А теперь поклянись, что не допустишь такого исхода, — сказала она, ее тон помрачнел, а в глазах промелькнуло нечто, напомнившее мне о тенях. В ней всегда была темнота, как и во мне. Несомненно, это было частью притяжения.

Я смочил губы, мое сердце защемило от требования в ее глазах и от того, что она вообще хочет, чтобы я дал подобную клятву.

— Ты же знаешь, что моя клятва ничего не изменит, — мягко сказал я.

— Я знаю, что ты сдаешься, — ответила она убийственно спокойным тоном, хотя я увидел боль в ее зеленых глазах. — И я знаю, что человек, который так упорно боролся за меня со звездами, не сдастся так просто.

— Так ты думаешь? — спросил я, моя кровь застыла в жилах от ее предположения, а она лишь выгнула бровь и не взяла свои слова обратно.

— Я думаю, ты привык принимать удары, живя со своим отцом, Дариус. Так что теперь, вместо того, чтобы противостоять всему, ты просто прогибаешься и соглашаешься.

— Ты иногда такая сука, — прорычал я.

— Это не делает меня неправой, — ответила она, пожав одним плечом.

— Чего ты ждешь от меня, Рокси? — спросил я, несмотря на свой гнев.

— Ну, однажды ты уже бросил вызов звездам ради меня. Так что же мешает на этот раз? — спросила она.

— Эта участь стала платой за тот вызов, — произнес я, моя душа разболелась от слов, которые мне пришлось произнести, но я уже думал об этом. Я не думал ни о чем, кроме этого, несколько месяцев подряд и не видел никакого способа изменить положение. — Мне был дан год, чтобы любить тебя, и я это сделал.

— Если ты так сильно меня любишь, то почему так хочешь меня оставить? Уничтожить меня? — спросила она ледяным тоном.

— Все не так, — запротестовал я.

— Так поклянись в этом, Дариус.

— Габриэль уже заглянул в мое будущее. Он знает, что нет никакого способа избежать подобного. Нет выхода из ситуации. Моя судьба решена. Даже если бы я рассказал всем вам несколько месяцев назад, ему, как и мне, было известно, что это только отвлечет вас от войны, поскольку вы все будете искать способ переломить судьбу, а его не существует. Разве вы не думаете, что я бы сделал все, что в моих силах, чтобы изменить ее, если бы мог?

— Очевидно, нет. — Ее пальцы сжались на моих, и я зарычал, позволяя ей увидеть во мне Дракона, но она лишь расправила бронзовые крылья на спине в ответ, позволяя мне увидеть и ее монстра.

Рокси достала из кармана кристалл лазурита, перевернула мою ладонь и нарисовала на ней созвездие моего звездного знака, а затем нарисовала на своей ладони свое. Взяв мою руку, она снова изогнула бровь, ясно давая понять, что хочет, чтобы я дал ей звездную клятву.

Я смотрел на эту женщину, принцессу, мою фантазию, а она выжидающе смотрела на меня, зная, что когда дело дойдет до дела, я никогда не смогу отказать ей во всем, чего она пожелает. Так что если она хочет, чтобы я поклялся, что после смерти вырву свою гребаную душу из хватки небес и верну ее в ее владения, где ей и место, то я поклянусь. Неважно, что я буду всего лишь одним человеком, идущим против всех звезд на небесах ради нее, ибо не было такой битвы, которую я бы не выдержал во имя нее. Неважно, насколько невозможными окажутся шансы.

— Я не позволю этой судьбе свершиться, — сказал я.

— Я тоже, — мрачно ответила она, и я ахнул, пытаясь вырвать свою руку из ее, но магия сомкнулась между нами прежде, чем я успел отстраниться, и она осталась стоять передо мной, торжествующе улыбаясь и ожидая, когда я сорвусь от того, что она только что сделала.

— Ты серьезно только что прокляла нас обоих? — воскликнул я, вырывая свою руку из ее руки, и она отбросила кристалл в сторону.

— Нет, — ответила она. — Я намерена сдержать клятву.

— А что, если ты не сможешь? Вряд ли я смогу избавить тебя от обещания из могилы.

— Тебе и не понадобится, если ты будешь держать свое слово.

— То, о чем ты говоришь, невозможно, — настаивал я.

— Когда-то и мы были невозможны, Дариус Акрукс. Так что не пытайся ставить ограничения на то, что мы можем или не можем сделать.

Я смотрел на нее, желая нарушить клятву из страха, но еще больше желая сохранить ее из любви. Потому что, естественно, я не хочу умирать. Я не хочу терять ее. Я хочу согласиться на любое ее желание и пообещать ей весь мир рядом с собой.

— Я люблю тебя, Роксания Вега, — сказал я, и мой голос дрогнул от правдивости этих слов. — Неважно, что случится с этой судьбой, войной, моим отцом, троном — все это меркнет перед моей любовью к тебе. И я знаю, что недостаточно хорош для тебя, но это только облегчает мне задачу поклоняться тебе так, как ты того заслуживаешь, потому что я никогда не перестану пытаться стать тем мужчиной, которого ты заслуживаешь. До самой смерти и после нее, если ты этого хочешь.

— Ты — то, чего я хочу, — твердо ответила она.

Ее ладонь переместилась на мою грудь, и она толкнула меня назад, так что я оказался прислоненным к изголовью кровати, а мой взгляд был прикован к ней, пока она медленно раздевалась, сбрасывая одежду, оставляя ее в виде лужицы у ног, и оставаясь в черном бюстгальтере и трусиках.

Мой взгляд блуждал по ее бронзовой коже, вбирая в себя выпуклости ее сисек, взлеты и падения ее тяжелого дыхания, а затем опускался на изгиб песочных часов ее тонкой талии и круглую попку, спускаясь к татуировке, которая связывает ее со мной и заставляет мое гребаное сердце петь каждый раз, когда я смотрю на нее.

Она права. Звезды не могут допустить подобного. Они не могут забрать нас. Мы слишком сильные, слишком красивые, слишком, блядь, правильные. И я не позволю им заполучить ее, потому что она моя. Она стала моим самым ценным сокровищем, и я готов спрятать ее подальше от глаз самих звезд, если потребуется, чтобы сохранить ее.

Рокси перебралась на кровать, забралась ко мне на колени и прижалась лбом к моему лбу, закрыв глаза и вдыхая меня так же, как я вдыхал ее. Она была пьянящей, это мое создание, разрушающее душу, разбивающее сердце, бесконечное все.