Дважды отвергнутая Леди Тени

Через миг группа ушла. Мы с девушкой внимательно слушали, а потом вздохнули хором. Ее грудь упиралась в мою. Я держал ее за руки ниже плеч, прижимал ее к себе.

Она подняла взгляд, наши лица были так близко. Цепочка ее кулона обвивала мои пальцы, и она высвободила ее, надела мне через голову. Цепочка, еще теплая, опустилась на мою шею, и она спрятала гладкий камень под мою футболку.

Он скользнул по моей груди, странное ощущение пронзило меня — словно я тонул в глубокой воде. Жуткий миг я задыхался, а потом ощущение отступило.

— Завтра ночью, — прошептала девушка, ее ладонь легла поверх кулона, — встретимся у переулка. Рут и Аконит будут мертвы. Мы будем свободны.

— Свободны, — я позволил себе представить, как это будет ощущаться. — Во сколько?

— Не знаю. Будет зависеть от того, когда Рут будет пить кофе.

Я кивнул.

— Я буду тебя ждать.

— И я буду ждать. Всю ночь.

Ее ладонь прижалась к моей груди, пальцы сжали мою футболку.

— А потом, — прошептал я, глядя на ее рот, — мы покинем этот город вместе.

— Вместе.

Ее духовная сила окружила нас, когда я опустил голову. Наши губы встретились. В этот раз мягко. Нежно. Я буду нежным. Я буду осторожным. Потому что теперь я знал, что она была друидом, и ее обещание, что мы будем вместе, было уже не просто вариантом, который мне нравился. Она была как я. Она могла меня понять. Мы были похожими.

Я нуждался в ней.

Мне нужно было все.

Обвив ее руками, я целовал ее глубже. Мы найдем будущее вместе, как только совершим убийство.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Мы ехали на север посреди ночи.

Хоть у Теневого Двора были преимущества во тьме, ждать утра не было вариантом. Мы с Заком не знали, как скоро яд Изверга лишит нас сознания.

Перед тем, как уехать, мы заставили себя съесть мюсли и наполнили маленькие рюкзаки припасами. Лаллакай то приходила в себя, то теряла сознание. Это было лучше ее предыдущего состояния, и я надеялась, что детокс-зелья Зака помогут нам бороться с ядом. Но она была не в состоянии ехать с нами.

Оставив Грениора и Килар сторожить Лаллакай в домике, мы с Заком поехали одни, я — на Артеаре, а он — на Тиллиаге. Фонарики выдали бы нас ищущим членам Теневого Двора, так что мы разделили дозу его зелья ночного видения. Этого хватило, чтобы я могла различить силуэты. Наши кони-фейри двигались быстро, несмотря на тьму. Дождь стучал по моей куртке, но в этот раз она была водонепроницаемой.

Наш план был слабым. Мы не знали, где искать Марзанну, так что ехали туда, откуда Эхо звал на помощь. По словам Зака, был шанс, что Эхо знал, что стало с Марзанной. Он мог звать Зака к ней, или, если мы найдем его, он мог знать ее местоположение.

Рикр не поехал с нами, а летел впереди в облике совы. Он попытался бы позвать Иллиара, и Теневой Лорд мог знать, где пряталась Марзанна, чтобы мы не тратили время, бродя в глуши.

Без Рикра рядом я нервничала. Даже когда я считала его очень сильным оборотнем, его присутствие успокаивало, его находчивость и уверенность всегда дарили впечатление, что он мог спрятаться с любой ситуацией. А теперь, зная, как он силен, я полагалась на него даже больше.

Я сжала в руках шелковистую гриву Артеара. Тиллиаг шел впереди нас по тропе, и я смотрела, как плечи Зака напрягались, расслаблялись и снова напрягались.

Как он ощущал себя без Лаллакай, Грениора и Килар? Они успокаивали его так, как меня утешало присутствие Рикра? Как он чувствовал себя, зная, что Изверг был где-то в темном лесу? Мысль заставляла нервничать меня, а у меня не было истории с монстром.

Густые заросли, едва заметные во тьме, стали редеть, пока мы ехали по тропе в темную долину. Я склонилась, заставляя Артеара делать шаги шире, и он послушался, поравнялся с Тиллиагом. Два коня прижали уши и тряхнули головами, но уже не ссорились.

— Если мы снова столкнемся с Извергом, — тихо сказала я, чтобы голос не разносился далеко, — как с ним биться? У него есть слабости?

— Насколько я знаю, слабостей нет, — Зак смотрел вперед. — Все для него — игра. Если он ранит или убивает кого-то, он побеждает. Если нет, всегда есть завтра.

— Тогда его не разозлить и не заставить поступить глупо, да?

— Я ни разу не видел, чтобы он терял голову. Он — хитрый садист. Он хочет только власти, так что играет с жертвами сильнее него.

— А физическая слабость?

— Он — фейри смерти. Чем больше его ранишь, тем он сильнее.

— Что?

Он взглянул на меня, но было слишком темно, чтобы различить его эмоции.

— Ты не знала? Он питается болью и смертью, включая свои. То, что он сделал этим вечером, было ничем. Когда он ранен, его сила растет.

— Блин, — буркнула я.

— И, учитывая его связь со смертью, я не знаю, что будет, если Рикр использует магию Неумирающего вблизи Изверга.

Я потерла грудь поверх куртки, давя на онемевшие порезы, оставленные Извергом. Дождь лился, Зак отклонил голову, позволяя ему стучать по его лицу. Я прикусила губу, жеребцы неслись по долине, длинная трава шелестел вокруг их ног.

— Если бы я столкнулся с Извергом год назад… — голос Зака был тихим и хриплым. — Я был тогда сильнее. У меня было много даров фейри, запасы заклинаний и зелий, пять варгов в стае…

— Запасы, — тихо повторила я. В отчете МП, который я видела несколько недель назад, многие обвинения против Зака были связаны с хранением, кражей или передачей темной магии. Он много времени уделил, запасая это, пока не потерял все вместе с безопасной фермой в горах.

И теперь вернулся его старый сильный враг. Конечно, он не хотел идти против Изверга.

Наши кони побежали быстрее, чтобы пересечь больше расстояния. Мили проносились мимо, мы ехали от долины и долине, направляясь на северо-восток к территории Эхо. Дождь кончился, тучи растаяли, и луна выглянула из-за облаков.

Мы спустились в еще одну долину, тонкие и кривые сосны окружали нас. Я вытянула ноги, потом прижала их к бокам Артеара.

— Мы уже на территории Эхо? — спросила я у Зака.

— Думаю, да, если мы не отклонились на север, — он вглядывался в деревья. — Я видел его тут только пару раз. Обычно он приходит ко мне.

— На твою ферму?

— Ага.

Я теребила застежку куртки.

— Я все думала. Ты говорил, что не работал с бездомными детьми, которых забирал на ферму. Тогда зачем ты это делал? Я не могу представить спасение животных, чтобы потом их игнорировать.

— Спасение животных было твоей целью с самого начала. Я не планировал превращать ферму в дом для подростков. Просто так получилось.

— Как такое может просто получиться?

Пятна лунного света падали на него. Он смотрел вперед, будто что-то взвешивал в голове — думал, хотел ли раскрыть больше?

— Это началось, когда мне было восемнадцать, через год после того, как я убил Аконита, — он взглянул на меня. — Мне было шестнадцать, когда мы встретились.

Мои глаза чуть расширились. После того, как я убила Рут, он еще год был учеником Аконита?

— Смерть Аконита вызвала неожиданные проблемы, — продолжил он, — и я не сразу смог разобраться. Когда меня уже не пытались активно убить…

— Почему… — начала я, но он еще говорил:

— …я связался со старыми знакомыми Аконита в голове, завел новые контакты. Я спрашивал у них о блондинках-мификах Спириталис семнадцати лет на улицах.

Странная и жуткая тишина сдавила мою грудь, словно все осколки в легких застыли. Мы ехали минуту в тишине.

— Через пару недель я получил первый ответ, — он посмотрел на меня, серебряный свет плясал на его лице, — но девушкой была не ты.

Я дрожала. Артеар направил уши ко мне в тревоге.

— Это была Морган, — тихо сказал Зак. — Она выглядела не как ты, была старше — на пару лет старше меня — но она тоже была крепкой. Она была испуганной, одинокой, в опасной ситуации. Она не была тобой… но я не мог бросить ее там. Я взял ее домой, хотел отправить ее в убежище, но она не ушла. Так все и началось.

В ушах звенело. Его слова прыгали в моем черепе, и я не сразу отыскала голос:

— Ты бросил меня, — процедила я, ногти впились в ладони. — Как ты мог забрать ее, но бросить меня?

— За те два года многое изменилось. Ночь, когда я тебя оставил… я сожалею обо всем той ночью.

Гнев вспыхнул во мне.

— Сожалеешь? И все?

— Я должен был мучить себя стыдом? Этого ты хочешь?

Мой гнев вспыхнул сильнее.

— Ты предал меня и бросил умирать! Да, ты должен был ощущать стыд.

— У тебя есть причины ненавидеть меня, Сейбер. Я не спорю, — он пронзил меня мрачным взглядом. — Но ты хочешь знать одну из причин, почему я ненавижу тебя?

Я запнулась, потом рявкнула:

— Почему?

— Потому что ты продолжаешь винить меня за все, хотя мы были одинаковыми — напуганными и замученными детьми, пытающимися выжить. Но ты сделала меня ответственным за твое будущее, — он стиснул зубы. — А я? Ты не спасла меня, Сейбер. Я нуждался в спасении. Ты понятия не имеешь, как сильно.

Я глядела на него, в груди двигались острые осколки так сильно, как было десять лет назад, когда он впервые разбил мне сердце.

— Ты бредишь? Как ты можешь звать и себя жертвой? — вспылила я. — Ты соврал обо всем и обманул меня!

Артеар тряхнул головой, мой вопль ему не понравился.

— Ты дал мне фальшивый яд! — заорала я. — Ты сломал единственное, что оставалось у меня от родителей! Ты пришел и бросил обломки в грязь, а потом ушел! Ты заставил меня доверять тебе, любить тебя, а потом растоптал! Как ты можешь быть жертвой в этом, Зак?

Шок пробежал по его лицу, и я поняла, что выпалила признание, которое поклялась не произносить.

— Что значит: фальшивый яд?

Мой рот открылся на миг. Я закрыла его.

— Думаешь, я не знаю? Ты дал мне мятное масло, не яд. Я все еще не могу поверить, что не поняла…

— Нет, — он склонился, впившись в меня взглядом неожиданно пристально. — Я украл яд у Аконита.

— Это была подделка, — яростно ответила я. — Рут знала, что я попытаюсь отравить ее кофе, знала, что яд был фальшивым. Она даже немного выпила, чтобы поиздеваться надо мной.

— Тогда она подменила яд, который я тебе дал, фальшивым.

— Невозможно. Я не выпускала флакон из виду, пока не налила его в кофемашину.

— Но я дал тебе настоящий яд.

— Хватит врать…

— Врать? — заорал он. — Какая мне выгода от вранья сейчас? Почему ты делаешь из меня злодея? Черт! Потому я тебя терпеть не могу!

— Это взаимно! — закричала я. — Как ты можешь делать вид…

— Умолкни, Сейбер! Просто… блин! — рыча ругательства, он направил вес вперед. — Тиллиаг, беги!

Конь фыркнул и помчался галопом, его копыта стучали, и я не успела сказать Артеару, чтобы он унес меня подальше от Зака, — он побежал за Тиллиагом. Ветер трепал мои волосы, темные деревья проносились мимо.

Слепой гнев горел во мне, и я издала вопль без слов. Я склонилась над шеей Артеара, погнала его быстрее, хоть было опасно мчаться галопом в темноте. Холодный ветер резал мое лицо, покалывал на влажности на моих щеках.