Слишком борзая!

— Так, стоп! А не тот ли это инвестор, с которым ты всю ночь куролесила, м-м-м? — зазвенел голос папы сталью.

Тьфу ты! Завралась так, что еще хуже сделала! Не язык, а помело!

— Нет! Это другой… совершенно посторонний человек! — разумеется, не созналась я.

Тима я вряд ли когда-либо еще увижу, так что почти правду сказала.

— Не лги мне, Милена! — рыкнул папа, своим волчьим чутьем распознав ложь. — Я из этого… постороннего! Потустороннего сделаю!

— Так, хватит! Милая, сделай из этого месива блины или оладьи, а мне с папой нужно поговорить! — вмешалась мама, пока миску не пришлось менять на тазик побольше.

Родители удалились, а я со злостью схватила миксер, но не успела толком измельчить и перемешать, как зазвонил мой мобильный.

Номер отобразился явно забугорный, поэтому догадаться, кому не спится под дождливым небом Лондона, было несложно. Обида на Тима приправилась очередной ссорой с папой, и в том же «приподнятом» настроении я рявкнула в трубку:

— Чего тебе?

— Милена? Доброе утро, Малышка.

Ответить я ничего не могу. Вот уехал и уехал! Я бы, может, и забыла через пару недель! Всё бы забыла! А сейчас, едва голос его услышала, и в груди все защемило. Одновременно от радости и боли.

— Чем ты занимаешься? Еще в постели? — не дождавшись ответа, спросил Тим.

После нескольких глубоких вдохов удается взять себя в руки.

— Не твое дело, — отвечаю немного резче, чем необходимо для демонстрации безразличия.

Злясь на себя, что не нахожу сил бросить трубку, врубаю миксер на полную мощность.

— Что, черт возьми, это за звук? Ты можешь это выключить? — требует нахал.

— Это вибратор! Углубляю, так сказать, полученные у тебя знания! — незамедлительно просыпается во мне стерва. Чудесное утречко!

На мгновение воцаряется ошеломленная тишина. На моих губах играет откровенно издевательская ухмылка только от мысли, в каком шоке он сейчас сидит.

— Ты… ты… о, черт! — слышу приглушенную брань из динамика.

Фантазия рисует мне, как его член становится твердым в штанах, и это заводит меня саму не на шутку.

— Леди Милена! Нельзя же так шутить! У меня сейчас… сердце выпрыгнет! — ворчит Тим.

Фоном слышу его тяжелый шаг, хлопок двери и шелест побежавшей из крана воды. Жарко стало в Лондоне сыром?

— М-м-м, — намеренно издаю стон, для пущей правдоподобности сунув себе намазанный вареньем палец в рот. — Какие шутки, Тиму-ур-р-р? Ты сам это начал, теперь у меня есть потребности в разврате.

Жгучее желание сделать ему больно только усиливалось. Солгал, уехал и наглость имеет звонить? Чем не повод выкрутить ему жилы, тем более что это оказалось проще простого.

— Сейчас же медленно опусти вибратор на пол, леди Милена! В следующий раз я оттрахаю тебя так, чтобы ты еще неделю чувствовала меня внутри! — гремит голос из динамика, от глубины и насыщенности которого волосы на затылке зашевелились.

— Отставить разговоры! В моем воображение твой рот сейчас слишком занят для этого! Хочу, чтобы ты целовал мои бедра, царапал их своей щетиной, — как можно слаще мурчу я в трубку. — Еще я купила в секс-шопе прищепки и…

— Откуда у тебя такие познания, Сладкая? — вкрадчиво интересуется Тим, понижая голос.

— О, в игрушках я профи! Мои подопечные маньяки такие фантазеры! — хмыкаю в ответ.

Если в практике я еще сопля зеленая, то в теории фору дам даже извращенцу Аристову, у которого «пыточная» для сексуальных утех оборудована на зависть всяким Греям. Последний маньячелло «порадовал» целым контейнером таких улик.

— Имей в виду, Малышка, все, что ты назовешь, будет использовано против тебя, — с тяжелым дыханием угрожает Тим. — Будь я рядом, ты бы уже лежала на столе с отшлепанной задницей! Хочешь кончить, Малышка?

Произнесенная на выдохе последняя фраза моментально воспламеняется в голове и стремительно несется по венам, обжигая всё внутри.

Игра «накажи Тимми» внезапно становится взрывоопасной и для меня тоже.

— Чувствуешь, как я покусываю мочку твоего уха, медленно спускаюсь к шее, кончиком языка пробуя вкус твоей кожи? Сжимаю в ладонях твои бедра и отодвигаю трусики в сторону?

Вашу мамашу! Низ живота полыхнул огнем, словно в нем чан с кипятком расплескали. Бедра инстинктивно сжались, пальца ног скрутило, и теперь уже мое сердце стучит в ушах.

Перед глазами только гора мускул, прижимающаяся к моему раскаленному телу, и я практически ощущаю его аромат.

Время и место совершенно неподходящее для подобной игры. И практически окольцованный самец на том конце провода тем более не лучшая кандидатура. И только эта мысль слегка отрезвляет.

— Не останавливайся, — тихо охая, прошу я, сползая на прохладный пол у шкафа.

Все что мне остается — пытаться не сгореть заживо от его пошлых фраз и наблюдать за дверью, чтобы не быть застигнутой врасплох.

— Черт, Милена, ты не представляешь, что ты со мной делаешь! Моим членом сейчас можно гвозди забивать! Я чертовски твердый, Малышка.

— Сделай это со мной, слышала, сегодня у вас очень сексуальная погода, — прошу я и прикусываю нижнюю губу от пожирающего изнутри желания.

— Как это?

— Влажность девяносто пять процентов. Я такая мокрая, Тим-му-ур, — снова намеренно издаю тихий стон, но едва ли я сейчас лгу.

Ставлю на кон всё что есть — я бы непременно получила оргазм только от сексуального звучания его голоса.

— Леди Милена… о, черт! — издает утробный рык Тим и я слышу звук расстегиваемой молнии.

Победная ухмылка появляется лишь на долю секунды, смятенная представленной картинкой, где Тим сжимает в руке свой член. Уверена, даже посреди Сахары в полдень мне было бы намного прохладнее.

— Я накажу тебя за эту выходку, Малышка! Приеду, задеру твою юбку на задницу, перегнув через стол, и отшлепаю! В клочья разорву твою одежду и оставлю на тебе лишь твои гребанные каблуки! — свирепо рычал Тим, превращая мой мозг в желе, а тело в один оголенный нерв, требующий прижаться к его твердому телу и почувствовать жар каждым миллиметром кожи.

— Ещё. Еще, Тим-м-у-ур-р, хочу ещё!

— Я заставлю тебя саму насаживаться на мой член, Милена, и умолять трахнуть тебя! А потом вытрахаю из тебя всю твою дерзость, пока ты не подчинишься мне полностью. Пока не почувствую, как жадно ты сжимаешь мой член, когда кончаешь.

Удваиваю ставку. Еще немного его грязной болтовни, и оргазм размажет меня по кухонной мебели.

— О боже! — выдыхаю в трубку, понятия не имея, сколько я смогу этого всего вынести. — Я уже…

— Я тоже близко, Малышка… — напряженно звучит голос Тима, посылающий очередную дрожь по телу.

Это было бы прекрасное утро, если бы в мозгу не сидел яд по имени Холли, поэтому я решила заканчивать.

— Ты чертовски сексуален, Тимми! Будь я рядом, то непременно бы захотела прикоснуться к стволу, обвести языком по окружности… — зашептала я томно, представляя, как этот гад сейчас дрочит и думает обо мне.

— Продолжай, прошу! Я уже почти, — произносит Тим со стоном.

— Спасибо за оргазм, мне пора! Пока! — сбрасываю вызов и пулей несусь в ванну.

Тим перезванивает несколько раз, но я не беру трубку, победно улыбаясь. Однажды он поймет, что я не дерзкая — я Борзая.

Многие люди ищут отвлечения от жизненных неурядиц в работе. Я тоже не стала исключением, решив с головой окунуться в разгадку очередного преступления. Благо работа в агентстве всегда насыщена событиями, новыми клиентами с их запутанными делами и, как в любом мужском коллективе, приколами разного уровня.

К чуду по имени Герман Дубов все уже начали потихоньку привыкать, и только папа просил накапать ему коньяк при каждом косяке бойца, коими он удивлял нас ежедневно.

Вот и сегодня, не успели мы припарковать своих железных коней, как наше внимание привлек человек на площадке для отработки силовых операций. Площадь была оснащена разными сооружениями, естественными местами укрытий и прочими приближенными к реальности объектами, наподобие мусорных баков. Вот за ним и схоронился отважный «коммандос» с перемазанным спецкраской лицом и болтающейся на голом скелете камуфлированной форменной одежде.

Этот Рэмбо тепличный в одиночку спешил на помощь пластмассовым манекенам, которые в качестве заложников находились в одном из хранилищ.

— Напомни мне, на кой ляд мы его взяли? — с тоской глядя на то, как неуклюже гремит костями Герман, спросил отец у Мирона.

— Несмотря на свою физическую беспомощность, Герман один из самых неординарных оперуполномоченных, подходящих к любому делу с выдумкой, — спокойно ответил Мирон на вопрос, который слышит почти каждый день и не только от папы. — С его помощью было поймано и осуждено немало рецидивистов.

Тем временем наш безрассудный смельчак уже ворвался в стан врага с диким воплем, чем, видимо, их и обезвредил, так как сопротивления ему никто из манекенов оказывать не стал.

— За неординарные методы и поперли из органов наш шланг правосудия? — предположил папа.

Мирону оставалось только кивнуть с тяжелым вздохом.

К началу утреннего сбора сотрудников бравый солдат уже суетился у кофемашины, ожидая своего личного наставника — Макара, коим неприкрыто восхищался.

— За полгода в районе Преображенское исчезли четыре девушки, — начал вещать папа, вводя оперативно-розыскной состав в курс дела.

Вопросов типа: «А почему мы ими должны заниматься, а не соответствующие структуры?» здесь давно не задают. Если дело у нас, то тут два варианта. Либо родственники одной из жертв обратились к нам напрямую, либо следствие зашло в тупик и к папе обратились его старые друзья из ведомств.

— Кроме района проживания, жертв объединяет примерно один возраст — двадцать-двадцать пять лет — и огненно-рыжий цвет волос.

— Новый серийник! Хладнокровный хищник, который охотится за рыжими, — тут же озвучил громко Герман, то о чем и без его комментария все уже догадались.

Пока папа испепелял взглядом умника, я разглядывала фотографии девушек на доске. Если мне перекраситься снова в свой данный природой цвет волос, то я буду как раз во вкусе этого маньяка.

— Блядь! Откуда перегаром несет! — тихо возмущаясь, прошипел кто-то из ребят.

— Не волнуйся, это со мной, — тут же успокоил его охрипший голос Беса, который по своему обыкновению материализовался в помещении незаметно и беззвучно.

Опершись на подоконник рядом со мной, Макар с помятой физиономией страдал от обезвоживания и интереса к делу не проявлял.

— Милен, по поводу Царева поговорить надо, — облапив мою макушку и развернув лицом к себе, сообщил мне братец.

— Ты что, всю ночь пил? — сморщила я нос, так как сегодняшний спутник Беса был слишком осязаем.

— Исключительно в оперативных целях, — заверил меня Макар и выудил из кармана небольшой сверток. — Тимур мутный тип, смотри, что я у него в кармане нашел.

Развернув бумагу, я извлекла на свет произведение ювелирного искусства — нательный крестик явно имел не только материальную, но и художественную ценность. Настолько филигранно и талантливо были превращены дорогостоящие материалы в изделие.

— Бес! Зачем ты его украл? Это ведь очень личная и важная вещь для верующих людей! — пришла я в ужас от того, насколько мой братец циничный нахал.