Слишком борзая!

Нет, я не переобулся в полёте, как любит выражаться Макар. И по-прежнему считаю, что зря втянул в свою жизнь и свои проблемы эту рыжеволосую красавицу. По моей вине она едва не погибла в руках монстра — и этого нельзя забыть. Просто как только город с разгуливающим по нему злом остался далеко позади, я уже не мог выбросить из головы миллион сценариев нашей случайной встречи с Борзовой.

Казалось бы, жить в доме, в котором когда-то произошло такое страшное преступление, будет максимально неуютно, но меня тянуло именно сюда с непреодолимой силой. После целой жизни скитаний я хотел вернуться в ту точку, с которой всё изменилось. И я хотел вернуться домой.

Дед, конечно же, приготовил все к нашему переезду, даже любимое кресло-качалка Билла въехало раньше нас и уже ожидало своего хозяина в малой гостиной у большого окна с видом на живописную узкую улочку центра столицы.

Билл и Сидни, закалённые долгим и сложным жизненным путём, не расклеились и на чужбине и сразу принялись обживать огромный дом моих биологических родителей. Конечно, в последние годы Билл хорошо поднялся на своих пекарнях, но роскошь в доме Царёвых нам и не снилась. И, как мне кажется, это вполне справедливая награда Норфолкам за то, что смогли уберечь меня от самого себя и воспитать вполне достойного члена общества.

Дед говорит, что Москва – большая деревня. Значит, шансы встретить Милену на улицах Белокаменной не так уж и малы. Но учитывая, что я поселился в доме на Малой Ордынке, где когда-то жили мои родители, а Милена живет за чертой города в коттеджном посёлке, встреча утром в очереди кофейни за стаканом кофе исключена.

Я был уверен, что не ищу случайных встреч сам, пока однажды не обнаружил себя возле задней двери клуба, которая так легко открывается дамской шпилькой. Родители косо смотрели на меня, когда я вместо спектакля в шикарнейшем и баснословно дорогом театре предпочёл прогулку по куцему и заросшему парку на Семёновской.

И апогеем моих отчаянных попыток «не» встретить околдовавшую меня рыжую ведьму стала поездка на базу Борзовых. Типа одним глазком. Издалека. Вдруг увижу её и наваждение как рукой снимет?

Но и тут меня ждало разочарование, а скорее даже шок. Ещё месяц назад эта огромная территория сверкала натёртыми до блеска уличными тренажёрами. Везде сновали люди в экипировке, в воздухе витал стойкий аромат мужской раздевалки, разбавленный запахом бензина из стоявшего по соседству ангара. Повсюду звучали басистые голоса бойцов.

А сейчас перед моими глазами застыла унылая картина одиноко летающего по территории целлофанового пакета. Открытые настежь ворота выглядели покосившимися от времени, а за ними виднелась опустевшая и словно давно заброшенная территория. Где вся эта суровая шайка профессиональных бойцов? Даже Герман, никогда не вписывавшийся в этот антураж, теперь казался неотъемлемой его частью, без которой жизнь этой базы была неполноценной.

Немного поглазев на старые и порядком прогнившие строительные леса, я решил было, что базу закрыли на ремонт. Распахнув дверь машины, уже был готов возвращаться к делам, но тут пыльную тишину нарушил громкий звук ревущих моторов.

Вдалеке между густыми зарослями деревьев поднимались огромные серо-жёлтые клубы пыли с песком. Мой маршрут на базу лежал по обычному асфальту, и что было в той стороне, откуда приближался нарастающий гул, я не знал.

Долго ломать голову не пришлось: примерно через полминуты из-за поворота показались морды двух машин. Они гнали по узкой просёлочной дороге так, будто за ними сам дьявол гонится. Их швыряло в заносы, отчего задние колёса автомобилей увязали в песчаной отсыпке обочины, поднимая пыль столбом так, что горизонт за ними превращался в одно сплошное грязно-жёлтое полотно. Однако оба водителя абсолютно точно были далеко не новичками в такой агрессивной манере езды и умело справлялись, норовя обогнать друг друга.

Естественно, всё происходящее не могло не отшвырнуть меня в тот далёкий день, когда Милена сразила меня своим взглядом и переливающимся колокольчиком смехом. А потом и Купидон в капюшоне, видимо, добил меня окончательно.

Эта отсылка памяти в тот день и позволила мне удержать челюсть на месте, когда обе тачки пронеслись мимо меня, и я увидел за рулём одной из них свою сероглазую колдунью. Снова носится, подвергая свою жизнь опасности! И чем тогда вариант отношений с Лохматым маньяком хуже? Только винить мне снова некого, кроме себя. В непринужденной болтовне с Борзовыми именно я и предложил им ловить гонщиков на том, что для них важнее свободы: на самолюбии и тщеславии.

Конечно, рассуждать о логике своего решения в тот вечер в Лондоне я уже не мог. Во-первых, моё измученное тоской сердце забилось в груди, словно пойманная в силки птица. Кажется, Милена тоже была ошарашена, увидев меня, иначе не стала бы уступать второму гонщику, пропуская его вперёд. А во-вторых, было ещё сногсшибательнее.

Начиная с того, что победитель этой гонки выскочил из машины, отсвечивая широкой улыбкой на всю свою смазливую морду. Как заправский хлыщ, он метнулся к машине Милены, распахивая водительскую дверь и подавая руку девушке. В этот момент он больше всего был похож на отбивную котлету. Только в моих глазах, разумеется. Уж больно победоносно задрал нос этот щуплый ловелас, словно трофеем в гонке была сама Милена.

— Ты победил, Малыш! — звонко рассмеялась рыжая соблазнительница, выпархивая из машины в коротком сарафане трапецией.

Что за наряд такой, который каждого вонючего волосатого членоносца заставляет тут же представить, как он дёргает за завязки на плечах, обнажая роскошные формы! Могу почти все конечности на отсечение дать, что и этот дистрофик купился на обманчивую легкомысленность Милены и рассчитывает на горячее продолжение знакомства.

Но не пришлось мне долго сгорать от ревности, а худосочному купаться в лучах победы.

Заброшенная база в мгновение ока превратилась для Малыша в капкан. Как тараканы со всех щелей повыскакивали вооруженные бойцы, окружая зарвавшегося мальчишку, а тяжёлые ворота беззвучно захлопнули ловушку, отрезая Малышу единственный шанс, чтобы удрать от команды Борзовых.

Дождавшись и выполнив свою часть работы, пока Малыша нарядят в наручники и уведут, Милена наконец-то повернулась в мою сторону.

— Какими судьбами, Тимур Львович? Очередную невесту выбесил или ключ от кабинета потерял?

Ирония и дерзко вздёрнутый нос Милены меня не смогли обмануть. Едва наши взгляды встретились, россыпь искрящихся чувств переполнили серую радужку. Меня словно током ударили. Прямо в сердце, которое встрепенулось и заколотилось в бешеном темпе, захлёбываясь в невероятных ощущениях безграничного счастья.

Подойти ко мне ближе девчонка не соизволила, осталась топтаться у машины, где вокруг было слишком много свидетелей для такой интимной беседы.

— Я за тобой, — просто ответил я, наивно полагая, что моей честности будет достаточно. — Я ведь обещал тебе, что мы начнём всё с начала и будет всё идеально.

— Ох и завидую я твоей избирательной памяти, Царёв! — фыркнула Милена. — Это было до того, как ты со мной попрощался и увинтил в закат!

У торчащего за спиной Милены Германа уши едва ли не развернулись вокруг оси, как локаторы, чтобы подслушать наш разговор.

— В тот момент с меня ещё не сняли обвинений, Милена. Ты же понимаешь, чем для меня грозили лживые показания Олди и подброшенные ею улики? Я не мог обременять тебя ещё и этим, — начал терять терпение я от этих женских бзиков.

Лучше меня понимает, как могла развернуть ситуацию Олди в отдельно взятом деле Норфолков, но всё равно упирается. Ни один суд не примет ещё один эпизод просто за компанию с предыдущими, нужны доказательства причастности Беатрис посерьезнее, чем показания её сообщников. К тому же Олди не дура, она поняла, что Борзова для меня слишком дорога. Ради неё я бы сознался в чём угодно.

— Привет, Своеобразный! — объявился Бес, бесцеремонно вклиниваясь в разговор.

Опёршись боком на крыло машины, Макар всем своим видом демонстрировал, что просить его оставить нас наедине бесполезно. Ну и бес с ним! Даже если выгнать, всё равно подслушает за километр. Малышка и вовсе на брата никакого внимания не обратила, продолжая сканировать меня своими серыми глазами, словно ренгеном.

— А что изменилось? Насколько я знаю, твоя дорогущая Олди разгуливает по апартаментам Паркера с браслетом на ноге, — удивила меня своей осведомлённостью Милена.

— Многое. Я согласился пройти через суд, где меня признали невиновным. По законам Великобритании, если человек оправдан, то второй раз его по этому делу судить нельзя. Это первое. А второе — я переехал, а точнее, вернулся в Россию. Домой. И третье — Олди отпустили не просто так. Нужно время на то, чтобы экстрадировать её в США, где по закону её ждёт высшая мера наказания за убийство первой степени.

— Тьфу, — зло сплюнул Макар. — Лучше бы эта гадина на трусах папаши засохла!

Грубо. Но, чёрт возьми, с ним невозможно не согласиться!

Я катастрофически устал жить в эпицентре преступных махинаций, заговоров и прочих грязных сопутствующих аспектов в этой тёмной стороне жизни. Всё, что мне сейчас нужно — чтобы Милена шагнула со мной вместе на новую страницу моей истории.

Милена молча разглядывала моё лицо, словно переваривая информацию. Не доложили, что я решил взяться за предложенные мне несметные богатства деда?

— Малышка, предлагаю продолжить разговор вечером, в ресторане, — завидев приближающуюся особо крупную фигуру отца и командира Милены, поспешил я, пока меня не вышвырнули за ворота. — Поговорим о нас. Для Олди игра окончена, всё, что ей осталось — ждать дня своей смерти.

Милена упрямо поджала губы, гневно сверкнув глазами, и выдала такое, от чего у всех вокруг глаза на лоб полезли:

— Ага. А мне ты что предлагаешь? В знак траура приспустить трусики?