Назови меня по имени, или Укротить миллионера

Глава 13. Виктория

Впервые после появления Ходорова-младшего я расслабилась. Выгуливала собак и с головой отдавалась этому замечательному моменту. И пусть Рома катится к чертям! Не нужно мне ни правильное питание, ни занятие спортом, ни соблюдение режима дня. Я справлюсь как-нибудь сама, без вечных замечаний неугомонного миллионера. Впрочем, какой он миллионер? Если его отец смог так быстро перекрыть доступ к деньгам, то обычный мажор.

Пятница… Я глубоко вздохнула, втянув в легкие запах листьев, и на выдохе улыбнулась. Мы с овчарками зашли дальше обычного, забрели в небольшой парк с маленькой речушкой, прогулялись по извилистым дорожкам, побегали за палкой. Сегодня ночью не нужно бежать в ларек, а завтра днем не придется ехать в салон. Поэтому я могла продлить прогулку без опасений что-либо не успеть. Идти домой тоже не хотелось. Скоро появится Рома после очередной своей вылазки в неизвестном направлении, и меня не тянуло его увидеть.

С прошлой субботы все стало еще сложнее. Я держалась. Стоически терпела этого человека, уговаривая себя наступить на горло и хоть немного изменить его, чтобы получить за это деньги. Но меня выворачивало наизнанку от понимания своей продажности. Да, я поощряла хорошие поступки конфетами, старалась быть милой и учтивой. Изредка давала поручения по дому, которые он часто отказывался выполнять. Проглатывала обиду. Убирала подальше неприязнь к зазнавшемуся богачу. И больше не подпускала к себе. Это недопустимо! Он видел во мне очередную подстилку, которую можно бросить после первой же ночи. Еще неделю назад я пару раз забылась, позволив себя поцеловать, но впредь не совершала опрометчивых поступков.

Сколько прошло дней после его появления? Восемь? Или девять? А мне уже казалось, что знаю этого человека вечность. Его ухмылку, блеск в глазах, неуместные шуточки, привычку тереть шею, когда чем-то крайне недоволен, и этот взгляд… Долгий, обволакивающий, без доли игры и притворства. Именно в такие моменты следовало убегать. И я никогда не задерживалась, тут же уходила в другую комнату, еще в зародыше пресекая возможные приставания.

— Черт! — выругалась, осознав, что снова думаю о Роме, и позвала мальчиков. — Все, мои хорошие, пойдем домой. Да, я тоже хочу еще побегать. Тише, тише, дай пристегнуть поводок. Дилли, сидеть!

Пес сел, продолжая вилять хвостом и тем самым подметая только начавшую опадать листву. Вилли же сегодня был более спокоен: меланхолично обнюхивал кусты, помечал их и возвращался ко мне, чтобы приластиться. Вот и сейчас подставил голову под ладонь, прося почесать его за ухом. Не успела я пройти с ними и пару метров в направлении высоток, как зазвонил телефон.

— Да, мамуль, привет.

— Как ты там? — начала она со стандартного вопроса, получив в ответ такой же стандартный ответ.

С некоторых пор мы не очень ладили. Нет, я очень любила свою маму, но после продажи папиной машины, которую он называл «еще одной ласточкой», в нашей семье появились разногласия. Я была в ярости, когда она это сделала. Ведь отец так любил свой автомобиль, столько времени ему уделял и даже просил присмотреть за ним. А что в итоге?

— Заглянешь ко мне завтра вечером?

— Нет, не смогу, — нахмурилась я. Мне нужно будет бежать в ночную смену.

Повисла недолгая пауза.

— Вика, хватит! Мне нужны были деньги. И я не понимаю, зачем тебе эта развалюха, которая даже не ездит.

— Она ездит, — упрямо заявила я. — Там всего лишь… Ай, мам, не важно. У меня завтра вечером важные дела.

Никто не знал о моей подработке. Это из-за выкупа папиной машины пришлось устроиться в ларек и уже который месяц выжимать из себя все соки. Я могла бы попросить в долг, вот только не смогла переступить через себя. Ведь родные меня снова не поймут.

— Вика, так нельзя. Это всего лишь машина, — ее слова больно резанули по сердцу.

— Да, мам. Извини, меня тут зовут, не могу сейчас говорить. Люблю!

Я положила трубку, сжала в руке телефон и некоторое время бездумно шла за овчарками. Мне не нравилась сложившаяся ситуация. Хотелось прийти к ней в гости, поделиться своими успехами, обрадовать, в чем-нибудь помочь. Вот только я слишком любила отца и пыталась сохранить каждую его вещь, будь то старые поношенные штаны или его машина. Возможно, это глупо. Однако хоть так присутствовало ощущение, что он рядом, сидит в зале и смотрит телевизор или же снова возится во дворе со своей ласточкой. Да, мне его остро не хватало.

Тряхнув головой, попыталась убрать неприятное наваждение. Посмотрела на овчарок и улыбнулась. С ними спокойнее. Они не лезли в душу, не давали советов, принимали тебя таким, какой ты есть, и даже не пытались переделать. Есть у тебя недостатки — ну и пусть. Эти животные любили просто потому, что ты рядом, гладишь их, ухаживаешь, кормишь.

Я подняла голову и увидела Рому. Он остановился на тротуаре через дорогу и неотрывно смотрел на меня. И как бы сейчас не хотелось развернуться, Вилли и Дилли прямо-таки неслись в его сторону. Я придержала собак, так как мимо проезжала машина. А едва путь оказался свободен, шагнула вперед.

Словно не замечая ничего вокруг, Ходоров-младший двинулся навстречу. Но тут вскрикнул паренек, мчащийся на велосипеде. Еще чуть-чуть, и он врезался бы в мужчину, вот только Рома вовремя отскочил, а юноша потерял управление. Его понесло на проезжую часть. Казалось, еще немного — и съедет с высокого бордюра, свалится, а потом полетит прямо под колеса приближающейся машины.

Я бросилась навстречу. Выставила левую руку, хотя бы так останавливая автомобиль, водитель которого вряд ли заметил паренька. Но тот даже не упал. Миллионер довольно быстро догнал его и схватил в охапку, стянул со злосчастного транспорта. Они полетели спиной за тротуар. А велосипед, покатившийся дальше, мне удалось поймать до того, как он врезался в ближайшую машину.

Уже вместе с ним, кивнув в благодарность водителю, подошла к Ходорову-младшему, который начал отряхивать паренька.

— С тобой все в порядке? — спросил, осматривая его. — Извини, не заметил тебя.

— Ничего, — фыркнул юноша и схватился за руль велосипеда, но Рома дотронулся до него вновь, чем вызвал бурную реакцию. — Да все, хватит! Я сам!

Парнишка отступил на шаг, придирчиво осмотрел нас и снова поехал. Будто ничего не произошло. Словно не он только что едва не попал под машину из-за своей и Романа неосторожности.

Мужчина же хмыкнул, проводив его пристальным взглядом, и повернулся ко мне.

— Сильно испугалась?

— Да не то чтобы, — задумчиво произнесла и вспомнила о необходимости дать конфету. Улыбнулась. — Держи.

— Хватить меня ими пичкать, ласточка, — Рома все чаще называл меня этим прозвищем. Будто школы было мало, где почти каждый ко мне так обращался, тем самым сокращая мою фамилию — Ласточкина. Однако лакомство миллионер принял.

И снова этот взгляд. Мягкий, ласкающий, наполненный чем-то незнакомым и переворачивающий все внутри меня. Я отступила. Не позволила наваждению взять верх.

— Подожди меня возле подъезда. Отведу овчарок и вернусь, — быстро проговорила и поторопилась скрыться с глаз долой.

Ходоров-младший будто специально очаровывал. Не смог выведать мое имя, не сумел узнать хоть какую-либо информацию о затеянной Юлей авантюре, поэтому пошел другим путем. Тяжелым, довольно длинным, но действенным. Я сама уже с трудом держалась. Не рассказала о своем поступке только потому, что мы редко виделись, лишь завтракали и ужинали вместе. Не лезли друг другу с расспросами. Скупо перебрасывались отчетом о прошедшем дне.

— Пора заканчивать с этим дурдомом, — хмуро пробубнила я себе под нос после того, как отдала овчарок и направилась к дому.

Хотела еще позвонить Юле и сообщить о своих намерениях, но вспомнила предыдущие наши разговоры. Лучше не надо. Она начнет отговаривать, убеждать, что у меня отлично получается. А я ведь ничего толком не делала! Подумаешь, давала конфеты, старалась не ругаться, была довольно милой и учтивой. Да и не нужно Рому менять. Он нормальный. Да, в некоторых моментах шалопай, но ведь не отбитый на голову.

— Обо мне думала? — испугал миллионер своим неожиданным появлением, выплыв из-за угла.

— Нет.

— А почему так мило улыбалась?

— Тебе показалось, — приняла я серьезный вид и быстрее зашагала к своему подъезду, даже не остановилась возле парковки, сдержав порыв подойти к папиной машине, просто поздороваться, как когда-то делал отец.

— Слушай, ласточка, — поравнялся со мной Рома.

— Не называй меня так.

— Ага. Сеструха, я тут кое-что принес.

— Что? — спросила, поднимаясь по лестнице.

— Тебе не интересно? Остановись хотя бы.

— Ты хочешь это показать здесь? Чтобы соседи видели? — ускорилась я, думая только лишь о том, как все происходящее начинает надоедать.

Мне пришлось ради этого дела пожертвовать привычным укладом жизни. Раньше меня не заботило приготовление обеда и ужина, я не переживала об уборке и своевременном наведении порядка, например, в ванной комнате. Быт и простые удовольствия, как чашка чая с печеньем или долгое промокание под душем, смазались в сплошное серое пятно между дневными и ночными сменами, а также глубоким, но самым сладким на свете сном. Теперь же я стала ловить себя на том, что косметичка больше не валяется в шкафу без дела, в квартире чаще пахнет едой, пусть и не всегда удачно приготовленной, а у меня появились новые опасные увлечения. Например, смотреть, как Рома ест или задумчиво разглядывает потолок. В такие моменты мне хотелось знать, о чем он размышляет, но решительности не хватало об этом спросить.

Зайдя в квартиру, я переоделась и контрольно обошла все комнаты. Моя новая привычка.

Убедившись, что все в порядке, отправилась на кухню готовить ужин.

— Вот, — дождался меня там Рома и положил на стол небольшой сверток.

— Это что? — без особого интереса спросила я, тут же выкладывая из холодильника продукты.

— Так, остановись! — вдруг рассердился Ходоров-младший.

Потянул меня за руку, поставил перед собой. Мне даже стало не по себе. Что же такого произошло?

— Открой, — Рома протянул сверток.

Я пожала плечами и довольно быстро распаковала. А едва выудила оттуда деньги, выгнула бровь и с недоверием подняла глаза на миллионера. Он помирился с отцом? И если так, то зачем вернулся? Захотел позлорадствовать, утереть мне нос этой стопкой купюр, мол, посмотри, сколько могу получить за один раз, даже не прилагая усилий?

— И? — на что-то намекнул Ходоров-младший, со странным ожиданием шагнув в мою сторону.

— У кого украл?

— Издеваешься?! — вспыхнул мужчина. — Черт, ласточка, это выручка с той книги, которую мы купили на прошлых выходных. Вспомнила?

— Ух ты! — теперь уже поразилась я и внимательнее присмотрелась к деньгам.

Вроде бы не подделка. И купюры не мелкие. Это же надо так!

— Круто, — закивала я, протягивая ему обратно бумажки.

— Это твое.

— Ммм, нет. Ты их раздобыл, тебе и тратить. Мне от тебя ничего не нужно, — сунула я ему в руку стопку и вернулась к готовке, да только не смогла сдержать улыбку.

Меня распирало от чувства гордости. Смог ведь! Сделал что-то сам, не поленился. И не важно, что именно Рому толкнуло на этот поступок, радовал сам факт.