Ястреб

Она заставила себя закинуть назад голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Не «мы решили», а «я решил», — поправила она. Сердясь на то, что он так ее волнует, она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Просто вы выглядите необычайно благородным для пирата. И почему один из деревенских рыбаков назвал вас «тишах»?

Это означало «вождь клана» по-ирландски.

Если бы Элли не наблюдала за ним так внимательно, она бы не заметила жесткий блеск, на мгновение промелькнувший в его глазах, прежде чем он снова прикрылся ленивой улыбкой.

— Позволь предположить: это был старый Магнус? Он зачастую не может вспомнить даже собственного имени. — Эрик помолчал. — Мне кажется, я знаю, откуда у тебя появились такие мысли.

Девушка вопросительно приподняла брови:

— В самом деле?

— Да, — кивнул он. Его взгляд скользнул к ее губам, и жар охватил ее, словно поток расплавленного огня. — Я полагаю, ты все раздумывала над тем, как ты могла себе позволить так наслаждаться поцелуями пирата.

Пятна гневного румянца вспыхнули на ее щеках.

— Поэтому ты убедила себя, что я, должно быть, кто-то еще.

Девушка сгорала от стыда. Неужели он прав? Неужели его поцелуи так затуманили ей разум, что она стала видеть то, что ей хотелось увидеть?

Нет! Здесь что-то явно скрывалось, она была уверена в этом. Если уж капитан мало походил на пирата, то Томас походил на морского грабителя еще меньше. Элли всю свою жизнь провела в окружении рыцарей и готова была поклясться, что Томас — живое воплощение рыцарского кодекса чести.

Ее взгляд задержался на его губах.

Она осознала, что он словно застыл, каждый мускул в его теле напрягся. Их глаза встретились. Элли вздрогнула, ошеломленная неукротимой силой его взгляда. Он смотрел на нее так, как будто…

Как будто с трудом удерживал себя на очень тонкой цепочке. Но от чего? Чтобы не задушить ее? Нет, он был в ярости, но тут было что-то еще, что она не могла определить. Что-то горячее и мощное. Вызывавшее у нее странное, тревожное чувство, словно собственная кожа внезапно стала ей тесна. В интимном месте между ног она ощутила жар.

Смущенная реакцией своего тела, Элли опустила взгляд.

Пират сжимал и разжимал кулаки, как будто пытался восстановить контроль. Должно быть, ему это удалось.

— Больше никакой стирки, и не вздумай придумать еще что-нибудь в этом роде. Я сам присмотрю за своими людьми.

Взгляд ее мгновенно снова скользнул вверх. Так вот из-за чего весь сыр-бор? Он злится, потому что она вторглась на его территорию? Она всего лишь хотела помочь.

— Прекрасно. В следующий раз ваши люди могут свободно разгуливать в засаленных просоленных одеждах, и пусть наведут англичан прямо на вас своей вонью. Какое мне дело? Можете гнить в английской тюрьме вместе с остальными преступниками до Страшного суда.

Он прищурил глаза, словно собирался возразить, но, очевидно, передумал. На губах его сверкнула ослепительная улыбка, он снова превратился в дружелюбного и бесшабашного человека. На этот раз она ничего не имела против. Так он был менее опасен.

— Пойми, — протяжно произнес он с озорным блеском в глазах, — совсем не трудно быть рассудительной.

Элли фыркнула самым неподобающим образом.

— Знали бы вы хоть что-нибудь о рассудительности, — пробурчала она себе под нос.

— Что такое, Элли? Я не расслышал.

— Ничего, — упрямо сказала она. — И что, позвольте спросить, мне остается делать в ожидании того неведомого дня, когда вы наконец соблаговолите отвезти меня домой?

Он пожал плечами и повернулся, чтобы уйти.

— Ты смышленая девочка. Не сомневаюсь, ты что-нибудь обязательно придумаешь. Томас чувствует себя значительно лучше. Почему бы тебе немного им не покомандовать?

— Я не командую…

Она осеклась, стиснув зубы. Не стоило тратить усилия на протест. Этот человек просто невыносим.

Теперь она сжимала кулаки, наблюдая, как он уходит, — насвистывая, черт бы его побрал!

Недалек тот день, когда она найдет способ стереть эту неотразимую самонадеянную улыбку с его слишком уж красивого лица. И тогда, может быть, ей удастся узнать, что он скрывает.

Два дня спустя после стычки с Элли в саду Эрик все еще насвистывал, в отличном настроении направляясь по тропинке к небольшому владению Мег — не для того, чтобы посмотреть, как дела у Элли, как он пытался себя убедить, а просто навестить Рэндольфа.

Пока Рэндольф болел, Эрик вынужден был задержаться на Спуне, вместо того чтобы присоединиться к Брюсу на Айлее. Но уже много месяцев находясь в бегах, Эрик не привык подолгу оставаться на одном месте и от этого ощущал странное беспокойство. Во всяком случае, именно так он объяснял свое состояние.

К своему удивлению, он уже два дня не получал вестей от обитателей дома Мег. Не то чтобы это его расстраивало. Нет, он был рад, что маленькая мегера, наконец-то, взялась за ум и перестала докучать его людям и противоречить ему при малейшей возможности.

К тому же он был очень занят слежкой за английской военной галерой, зашедшей накануне на остров, чтобы расспросить местных жителей о корабле-ястребе. К счастью, англичане высадились на южной стороне острова и только бегло осмотрели территорию. Затем они удалились, высказав массу угроз, но не более того.

Да, у Эрика были все основания радоваться. И не только из-за того, что проклятые англичане благополучно покинули остров и Элли начала наконец подчиняться его приказаниям, но еще и потому, что его все еще не оставляло приятное возбуждение пережитого азарта, всегда сопутствующее удачно проведенной операции.

Черт, Эрик пребывал в столь благодушном настроении, что готов был великодушно признать, что, видимо, слегка переборщил, отчитывая упрямицу за стирку одежды его матросов. Дышать в пещере стало намного легче. Но он был тогда страшно разъярен, потому что, вернувшись с разведки на другой стороне острова, обнаружил своих людей сгрудившимися у костра в пещере, пристыженными, с голыми задницами. Маленькая пигалица с командирскими замашками умудрилась заставить самых бесстрашных и грозных воинов христианского мира — его воинов — отдать ей свою одежду. Эрик был уже по горло сыт ее вмешательством.

Она была пленницей, черт бы ее взял, — даже если не совсем обычной — и должна вести себя соответственно. Немного покорности не повредило бы… для начала.

Но Элли вела себя совсем неподобающим образом. Вот в чем проблема. Возможно, если бы она вела себя иначе, он перестал бы постоянно думать о ней.

С этой мыслью Эрик пересек лужайку, блестевшую от зимнего холода, и сразу нахмурился, с удивлением обнаружив, что Доналла нет на посту.

Эрик приказал своему родственнику следить за девчонкой. Не то чтобы не дать ей сбежать — она все равно не ушла бы далеко, — но присмотреть, чтобы с ней ничего не случилось, чтобы она не смогла бы уйти на скалы, пока он на страже. В окрестностях продолжали рыскать англичане. Он так много раз ускользал от этих мерзавцев, что был уверен — со временем они оставят свои попытки. А если и нет, ну что ж, он сумеет их обойти, когда ему понадобится. Оставалось еще достаточно времени до встречи с Маккуилланами и отправки их на Ратлин.

Тем временем Эрик придумал, как ему известить Брюса. Замок его кузена Ангуса Ога Макдоналда в Данейверти находился всего в двух милях от Спуна. Лучшего способа нельзя было и желать. Это был самый быстрый и прямой путь. По иронии судьбы Данейверти был тем самым замком, из которого Эрик вывез Брюса четыре месяца назад. Хотя сейчас он был оккупирован англичанами, его кузен еще имел там своих людей. Эрик знал, что если сумеет передать послание Ангусу Огу, тот найдет способ переправить его Брюсу.

У Ангуса Ога имелась обширная сеть верных людей по всему западному побережью. Эрику ли об этом не знать. Он около десяти лет был правой рукой своего кузена, лорда Островов, и одним из самых могущественных людей на Западных островах, перед тем как Брюс завербовал его в свою элитную Хайлендскую гвардию.

Эрик неохотно оставил службу у человека, который так много сделал для него. Ему было всего семь лет, когда умер его отец, и он был слишком мал, чтобы оградить себя от грабительских махинаций Макдугаллов, делавших вид, что помогают ему. И только Ангус Ог по-настоящему защитил мальчика и его семью, показав, что значит истинная преданность. Именно Ангус Ог сделал из него мужчину.

Но его кузен настаивал, чтобы он присоединился к Брюсу, а Эрик был слишком многим ему обязан, чтобы отказать в этой просьбе. Вдобавок это был путь к тому, чтобы вернуть себе земли, присвоенные Макдугаллами после смерти отца.

Борьба за влияние между двумя могущественными ветвями потомков Сомерледа — Макдоналдами и Макдугаллами — занимала ведущее место в политике Западной Шотландии. Теперь Макдугаллы, поддерживающие Эдуарда, в чести, но все изменится, когда Брюс вернет себе корону. Видеть страдания Джона Макдугалла из Лорна будет не менее приятно, чем наблюдать, как Эдуард, вышибленный пинком с Шотландского нагорья, поджав свой английский хвост, уберется обратно в Англию.

Эрик мог бы отправить послание на лодке, но гораздо проще было переправиться вплавь — по крайней мере, для него. Стражники замка следили за лодками, но они не ожидали пловца.

Эрик усмехнулся. Это было неожиданно. Опасно. Захватывающе. Именно то, что ему всегда так нравилось.

И все удалось. Прошлой ночью он переплыл двухмильный пролив между островом Спун и Данейверти и передал послание одному из людей своего кузена.

Приблизившись к двери домика Мег, Эрик услышал приглушенный рокот смеха Доналла вместе с более нежным — почти детским — смехом. Это не Мег, сразу понял Эрик. Элли.

Что-то в этих звуках ему очень не понравилось.

Небрежным пинком он отворил дверь и застыл на месте.

Доналл, обхватив Элли за талию, поднимал ее высоко вверх, а она доставала что-то с широкой полки, встроенной в балку у самого потолка. Но Эрик не видел ничего, кроме глаз своего родственника, прикованных к ее попке, на удивление выпуклой под одолженной ей Мег старой изношенной туникой, ткань которой совсем истончилась.

Элли и Доналл вздрогнули, услышав, как он вошел. Доналл разжал руки, и Элли вскрикнула, когда он едва не уронил ее. Но он все же ухитрился подхватить ее, прежде чем она свалилась на пол.

Чертовски удобно, подумал Эрик, каждый его нерв мучительно напрягся.

Удивленное выражение на лице Элли сменилось веселым, когда она встретилась с Доналлом взглядом. И они оба дружно расхохотались, полностью игнорируя присутствие Эрика.

— Думаю, может, нам все же принести лестницу, — сказала она. В глазах ее внезапно появилась озабоченность. — С вашей рукой все в порядке?

— С моей рукой все отлично, девонька, — рассмеялся Доналл, — как я и говорил. Я могу поднять такую крошку, как ты, одной рукой — ранена она или нет. Ты должна дать мне еще один шанс доказать это, иначе моя гордость сильно пострадает. — Он лукаво подмигнул ей. — Кроме того, так гораздо веселее, чем с лестницей.

Эрик почти пожалел своего родственника, зная, что Элли абсолютно невосприимчива к гораздо более искусным заигрываниям, нежели неуклюжие попытки его кузена произвести впечатление. Ожидая услышать от нее резкую отповедь в адрес Доналла, Эрик был потрясен, увидев вместо этого скромный девичий румянец, окрасивший щеки Элли.