Просто соседи

Трей закатывает глаза.

— Да, точно. Планы на то, чтобы мы приготовили ей и ее парню завтрак. — Его дыхание дрожит. — Нет. Она решила не идти на ужин. Скажи ей, что мы остаемся здесь на ночь.

Хлоя смотрит на него опустошенно.

— Мне жаль, дружище. Я пыталась. А теперь бери свою сумку. Может быть, я заберу тебя завтра, и мы сможем что-нибудь сделать, хорошо?

Она поворачивается, идет по коридору и возвращается с Глорией на руках.

— Я отвезу тебя, — говорю я, вскакивая с дивана.

Она качает головой.

— Тебе не нужно этого делать.

Я начинаю следовать за ними на улицу.

— Я хочу.

Она вздыхает.

— Будет очень тяжело передвигать сиденье в машине.

— Тогда мы возьмем твою машину. — Я подмигиваю. — Это будет не первый раз, когда я на ней езжу.

Она закрывает глаза и вздыхает, как будто потеряла всю энергию для продолжения нашего разговора.

— Хорошо, но я поведу машину, так как знаю, где она находится. Ты можешь ехать пассажиром.

То, что она так легко сдается, удивляет меня.

— Мне подходит.

Мы вчетвером загружаемся в машину, и все молчат, пока она едет из города. Я много раз отвечал на вызовы полиции в этом районе. К сожалению, именно здесь происходит большинство преступлений — на окраине Блу Бич.

Хлоя паркуется перед захудалым коричневым трейлером, отстегивает ремень безопасности, а затем смотрит на меня.

— Мне нужно зайти и убедиться, что все в порядке.

— Что значит «убедиться, что все в порядке»? — спрашиваю я, пока она не вышла.

— Ей нужно зайти и убедиться, что мама не пьяна, или что это не опасная ситуация для нас, — отвечает за нее Трей.

Она оглядывается и бросает на него взгляд, говоря, что ему не следовало этого говорить.

Я хватаюсь за ручку двери.

— Позволь мне пойти с тобой.

Она хватает меня за плечо, чтобы остановить.

— Определенно, это плохая идея. Это только усугубит ситуацию. Оставайся здесь. Я вернусь.

Я не сажусь на свое место.

— Тот факт, что вы трое можете попасть в опасную ситуацию, заставляет меня чувствовать себя неловко, и я никак не могу сидеть здесь. Я буду стоять на крыльце, в стороне от дороги. Никто даже не узнает, что я там.

Она открывает рот, чтобы возразить, но тут звонит ее телефон. Я вижу имя Клаудии на экране.

— Хорошо, — говорит она со стоном.

Она помогает Глории выбраться из автокресла, а я беру ее сумку, и мы поднимаемся по скрипучим ступенькам крыльца. Я передаю Трею сумку Глории, и когда они открывают дверь, меня обдает запахом сигаретного дыма и плесени. Я стою в стороне и смотрю сквозь порванные жалюзи. Клаудия сидит на диване с сигаретой в руке и говорит с Хлоей о том, что ей нужны деньги на еду. Роджер расположился рядом с ней с пивом в одной руке и куском пиццы в другой. Клаудия, должно быть, слишком глупа, чтобы понять, что просьба дать денег на еду, когда перед ним лежит открытая коробка с пиццей, не поможет ее делу.

— В этом месяце ты исчерпала мои возможности, — говорит Хлоя с напряженным вздохом.

— Не веди себя так, будто ты забыла, кто заботился о тебе, когда мама не заботилась, — огрызается Клаудия.

— Я сама о себе позаботилась, но спасибо за напоминание, — отвечает Хлоя.

Клаудия тушит сигарету, пока Трей помогает Глории снять пальто.

— Когда же ты собираешься это сделать?

— Я пойду куплю тебе продукты утром, — говорит Хлоя.

— Мне нравится делать это самой. Ты покупаешь слишком много здоровых продуктов, на наш вкус.

— Я завезу продукты завтра, Клаудия. Сегодня я с тобой не спорю. — Хлоя целует Глорию, а затем Трея в голову. — Спокойной ночи, ребята. Позвоните, если вам что-нибудь понадобится.

— Им ничего не понадобится, Хлоя! Я их мать. Если понадобится, они могут попросить меня, — кричит ей в спину Клаудия.

Хлоя кивает и выходит за дверь.

Я кладу руку ей на спину, пока мы спускаемся по ступенькам к машине. Я сажусь на водительское сиденье, а она — на пассажирское. Она не сопротивляется. Я вижу поражение в ее глазах.

Я выдыхаю, когда выезжаю из района.

— Хлоя, я не знаю, как ты это делаешь.

Она смотрит на меня.

— Что делаю?

— Разбираешься с ней.

— Я делаю это ради детей. Не для нее.

— Я удивлен, что она не позволила им остаться. Казалось, она не хотела проводить с ними ни минуты во время игры.

— Поверь мне, она не хотела проводить с ними время.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда она позвонила, она попросила меня одолжить несколько сотен долларов. Я сказала, что у меня их нет. Она потребовала, чтобы я вернула детей домой, иначе она вызовет полицию.

Ого. Вот это наглость у ее сестры.

— Детка, если ты еще не поняла, я и есть полиция. Ты сказала ей, что там уже есть один?

Она смотрит на меня. — Я не хочу втягивать тебя или других представителей правоохранительных органов в драму моей семьи. Не говоря уже о том, что люди говорят. Она и так создает мне достаточно проблем, просто будучи ею. Не нужно записывать бесконечные визиты полиции в мой дом.

— Может, тебе стоит подать на нее в суд и побороться за опекунство.

— Я пыталась, но я ничего не могу сделать. Она проходит тесты на наркотики. У меня нет власти, и если я зайду слишком далеко, дети могут оказаться в приемной семье до того, как пройдет процесс усыновления. Если я вообще смогу их усыновить. Это сложно. Система хочет, чтобы дети оставались со своими родителями. Клаудия использует это в своих интересах со мной.

— Ты когда-нибудь попадала с Клаудией в ситуацию, которую ты бы назвала небезопасной?

— Несколько раз, да.

— И?

Она возится с кольцом на пальце.

— Я угрожала вызвать полицию, если она не позволит мне уйти с детьми. Клаудия не любит полицию, — говорит она и смотрит на меня.

Я хватаюсь за руль.

— Шокирующе.

— Очень сильно.

— Мне нужно, чтобы ты мне пообещала. — В машине темно, поэтому я не могу разглядеть выражение ее лица.

— Что именно?

— Всякий раз, когда ты пойдешь туда, чтобы убедиться, что дети или ты не попали в опасную ситуацию, ты будешь звать меня с собой.

— Я большая девочка, Кайл, — отвечает она осипшим голосом.

— Я прекрасно понимаю, что ты сильная, как черт, Хлоя, но ты не непобедима. Как и те дети.

— Хорошо.

Я коротко окидываю ее взглядом.

— Хорошо, что?

— Я буду звонить тебе, прежде чем посещать какие-нибудь сомнительные трейлеры.

Ее уступчивость без лишних аргументов меня удивляет.

Когда мы возвращаемся в ее дом, я иду за ней на кухню, где она берет несколько бутылок воды из холодильника, а затем ведет меня обратно в гостиную. Я сажусь рядом с ней на диван, и она подтягивает ноги под задницу, слегка повернувшись ко мне лицом.

— Если ты не против, я хотел бы узнать, где их отец? — спрашиваю я, беря попкорн из миски, которую Трей принес ранее.

Хлоя пожимает плечами.

— У них разные, и, если честно, я не знаю.

— Ты не знаешь, кто они и где они?

— Последнее, что я слышала, отец Глории сидел в тюрьме, а отец Трея был мудаком, который решил не участвовать в его жизни. — Она закатывает глаза. — Точно в духе моей сестры.

— Это всегда было так? Она бежит к тебе каждый раз, когда ей что-то нужно? Быть небрежной и ждать, что ты решишь проблему?

— Сколько я себя помню.

Я опираюсь рукой на спинку дивана и изучаю ее.

— Если тебе когда-нибудь понадобится помощь с ними, дай мне знать.

Она улыбается мне.

— Если честно, им бы это понравилось. — Она делает большой глоток воды и потирает нижнюю губу. — Ты нравишься Трею, и я думаю, что ты будешь хорошо влиять на него.

Я высокомерно ухмыляюсь.

— А что тут может не нравиться, детка?

Она толкает меня в грудь.

— Может быть, я попрошу его замолвить за меня словечко перед его тетей.

— Хм… ты уже можешь замолвить за себя словечко, — шепчет она.

Снова удивляя меня, она устраивается на моих коленях и обхватывает руками мою шею. Я закрываю глаза, когда она слегка прижимается ко мне, ее сердцевина трется о мой растущий член.

Я улыбаюсь и провожу пальцами по щели между ее губами.

— Знаешь, я кое-что понял.

— Что именно, офицер?

Я массирую ее грудь поверх топа, двигаясь круговыми движениями.

— Ты не познакомила меня со своей постелью. — Я провожу пальцами по ее мягким волосам. — Это кажется несправедливым, раз ты так хорошо освоилась в моей.

Мой член запульсировал, когда она соскользнула с моих колен и протянула руку.

— Тогда позволь мне познакомить тебя с ней.

Мое внимание приковано к ее заднице, и я удивлен, что не натолкнулся на стену, когда она ведет меня в свою спальню. В комнате становится светлее от включения света, и она не теряет времени, прежде чем раздеться. Хлое нужен этот вечер — ей нужно забыться, расслабиться, освободиться от своих проблем.

Что может быть лучше, чем мои пальцы, мой язык, мой член?

Я открываю рот, чтобы рассказать обо всех грязных вещах, которые я буду делать с ее телом сегодня вечером, когда в моей голове появляется мысль. Да. Вместо моего первоначального плана повалить ее на кровать и поглотить ее киску, я направляюсь к ее тумбочке, пока она стоит, наблюдая за мной.

Она останавливается на середине расстегивания лифчика.

— Что ты делаешь?

— О, ничего. Продолжай в том же духе, — отвечаю я с ухмылкой, не отрывая взгляда от тумбочки. Я отодвигаю трусики и лифчики, пока не нахожу то, что ищу. Ее лицо краснеет, когда я поворачиваюсь и беру в руки ее вибратор. — Я хочу, чтобы ты показала мне, как ты им пользуешься, Хлоя.

Она замирает, переводя дыхание, а румянец на ее лице становится все краснее.

— Что? — Слово вырывается из ее пухлых губ.

Я протягиваю ей вибратор.

— Покажи мне, что тебе нравится.

Ее рот открывается, и она проводит рукой по волосам. Когда она двигается, ее лифчик падает на пол, и я облизываю губы при виде ее идеальных грудей. Я хочу сосать их, ласкать ее, трахать ее, но желание посмотреть, как она играет с собой, берет верх над всеми этими желаниями — на данный момент.

Я подаюсь вперед, и она вздрагивает, когда я провожу рукой по ее бедру.

— Хлоя, я никогда не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко рядом со мной. Я никогда не буду осуждать тебя за то, что тебе нравится или не нравится в спальне. — Я включаю вибратор, провожу им по ее животу, а затем опускаю его к ее ядру, проводя им по ее трусикам. — Если ты хочешь показать мне, я буду рад. Если нет, мы можем сделать все остальное, что ты захочешь.

Свободной рукой я обхватываю ее грудь, провожу языком по соску, а затем обхватываю его губами, продолжая поглаживать вибратором. Я теряю хватку, когда она вырывает его из моей руки и отступает назад. Она колеблется, забираясь на кровать, но по мере того, как она наблюдает за тем, как я смотрю на нее с желанием, ее уверенность растет.

Да, блять.

— Черт, Хлоя, — говорю я. — Ты чертовски сексуальна, детка.

Мои слова придают ей больше смелости, и она спускает трусики вниз по ногам, сбрасывая их с себя. Я хватаю пуфик, стоящий в углу комнаты, и придвигаю его к кровати, сажусь и готовлюсь к самому захватывающему шоу, которое я когда-либо видел.

— Я мечтал об этом.

Мне требуется несколько секунд, чтобы расстегнуть брюки, и моя рука обхватывает член еще до того, как они падают на пол. Она раздвигает ноги и демонстрирует себя на всеобщее обозрение — для меня, блять, для меня. Я близок к тому, чтобы взорваться, прежде чем сделать первое движение. Как мне повезло с таким зрелищем и опытом — ума не приложу. Она ласкает вибратором сначала свой клитор, потом щелочку, а затем медленно вводит его внутрь себя. Я сбрасываю с себя рубашку и не свожу с нее глаз.