Подружка для ударника

Глава 14.

За окном мерцали огни ночного города. Кира лежала в постели, прикрытая легким, пушистым пледом. Она рассматривала звезды на небе через огромное панорамное окно, что находилось аккурат напротив ее кровати. Столько мыслей кружило в голове, и ни одна не приносила радости, только сплошное раздражение.

Вот уже две недели, как Тимофей приходит к ней, чтобы скрасить ее одинокие ночи. Сначала он приезжал раз в два дня, но сейчас уже в течение шести дней, неизменно в десять часов вечера, Хабаров оказывался на пороге ее квартиры. Они почти не разговаривали, потому как он сразу набрасывался на нее впиваясь в губы жадным поцелуем. И потом несколько часов дарил ей самые незабываемые ощущения. Кира боялась, что со временем ей надоест, страсть притупится и она больше никогда не испытает того волшебства, что приносит с собой каждый оргазм, полученный с помощью Тима. Но дни шли, а ничего не менялось. С ним ей всегда было одинаково хорошо.

И вот в последние пару дней в голове начали всплывать навязчивые мысли. Она не хочет, чтобы это когда-то закончилось, и плевать, что приходится платить ему бешеные деньги. Пускай, ей совсем не жалко, только бы он продолжал приходить. Кире было страшно однажды услышать о том, что он больше не придет. Хоть и понимала, что по-другому не будет, ведь все рано или поздно подходит к концу.

В ванной стихли звуки льющейся воды. И вскоре на пороге спальни появился Тимофей в одном полотенце на бедрах. Капельки воды падали с его темных волос на голую грудь. Зрелище было горячим, Кира невольно скрестила ноги, ощущая легкое покалывание между ними.

— Нам нужно поговорить.

Анисимова вздрогнула, почувствовала, что ничего хорошего ее не ждет. Но показывать свои чувства она не собиралась, на ее лице, как обычно, была непроницаемая маска безразличия.

— Я больше не приду, — продолжил Тимофей.

— Почему?

— Надоело.

— Может я мало тебе плачу? Так ты только скажи, я добавлю. Сколько?

Она вскочила с кровати, и совершенно не стесняясь своей наготы, подошла к креслу, где лежала ее сумочка. Вытащила кошелек, достала оттуда пару купюр и бросила их к тем, что уже лежали на комоде.

— Хватит?

Хабаров покачал головой и, сбросив полотенце, начал одеваться в свои вещи. Киру же накрывало неконтролируемой волной злобы и отчаянья. Происходило именно то, чего она так боялась в последние дни. Девушка перебирала в голове различные варианты того, чем могла бы его удержать, но, увы, ничего толкового так и не придумала. Он уже полностью оделся, когда она выгребла всю наличность, что у нее была и швырнула к остальным деньгам на комод.

— Все еще не достаточно?!

Тим посмотрел на нее так, что Кире захотелось забиться в самый дальний угол и больше никогда оттуда не вылезать. Она вдруг отчетливо поняла, что совершила огромную ошибку.

— Идиотка, — прошипел Тимофей, — думаешь, я с тобой из-за этих бумажек?!

— А разве нет?

Он потянулся к заднему карману джинс и вытащил оттуда внушительную стопку купюр. Те деньги, что забирал у нее каждый вечер. Подошел на несколько шагов к Кире и швырнул деньги вверх, а потом резко притянул ее к себе и грубо поцеловал в губы. Купюры словно конфетти сыпались на пол, тихо шурша. Тим оторвался от девушки и со злостью проговорил:

— Ты меня не покупала, я сам к тебе приходил, потому что хотел. А теперь ты мне надоела, забирай свои вонючие деньги и забудь все, что между нами было.

После этих слов он грубо оттолкнул ее от себя и ушел, громко хлопнув дверью. А Кира так и продолжала стоять на месте, не понимая, что же ей теперь делать.

***

— Мам! — крикнула Полина из комнаты, но ожидаемого ответа не последовало, и девушка вновь окликнула родительницу. — Мама! Ма-ма-а-а!

Дверь в комнату отворилась и на пороге появилась хозяйка дома.

— Ну что ты расшумелась? Соседей поди напугала своими воплями. Что случилось, Полина?

— Мама ты точно назвала ему правильное время? Не перепутала ничего?

— Я конечно не молода уже, но не маразматичка пока, и время сказала правильно, — обиженно отозвалась женщина.

— Мамочка, я не это имела в виду, — виновато произнесла Полина, подходя к матери и крепко обнимая ее. — Прости меня. Просто я волнуюсь очень.

Она правда ужасно переживала, и никак не могла взять себя в руки. Девушка ждала своего брата Антона, он пообещался подбросить ее в аэропорт. Полине казалось, что последняя неделя выжала из нее, все эмоции — сначала предложение Кости, встреча с Пашей на приеме, спонтанный поцелуй и дальнейшее выяснение отношений и еще много всего…

Тогда на балу говорил в основном он — Паша, и как выяснилось недомолвки и недопонимания между ними были намного глубже, чем молодые люди думали. А ведь Полина была уверенна, что и он сам понимает ее состояние на тот момент, знает о терзаниях и боли, которую причинял ей своим отношением. Знает и не пытается хоть как-то это изменить. Но после разговора в саду, когда она впервые не пыталась избегать его, Полина осознала, и тот факт что ее вины было не меньше. Отношения строят двое, и когда они рушатся, виноваты не он или она, а тоже двое.

Что пошло не так у них, а главное когда это началось, Полина не могла себе ответить. Видимо такое бывает, когда люди долго вместе и со временем все приедается. Любовь притупляется, отходит на второй план и остается только привычка с постепенно угасающей страстью. Самое тяжелое в этой ситуации вовремя поставить точку, прежде чем получится разрушить друг друга.

За них с Пашей точку поставил совершенно чужой человек, и если раньше Полина думала о поспешности своих выводов, то после разговора уже не сомневалась. И пусть все было совсем не так, как она себе воображала, а потом терзала свое сердце, и та измена была единственной, глупой, чудовищной ошибкой, боли от этого меньше не становилось. Наоборот, еще сильнее доказывало — виноваты оба. Она молчала, терпела долго, он тоже молчал и делал вид, что все хорошо. В итоге все это выливалось в истерику, скандалы. Только жаль, что поняли поздно.

А еще Поля жалела об отношениях с Костей, которых не получилось. Костя был именно тем мужчиной, о котором Полина грезила с тех пор, как ей исполнилось тринадцать. Он воплощал в себе все, что являлось для нее идеалом в парнях.

Так было до того, как она, будучи первокурсницей поддавшись на долгие уговоры Риты, решила записаться в группу черлидинга при университете.

Полина с трех лет занималась акробатическими танцами, поэтому в команду ее взяли сразу и на первом же выступление, когда парни играли с командой из политехнического, увидела его. Паша тогда играл за команду соперников, и на протяжении всей игры не сводил с нее глаз, так что Полина едва могла контролировать свои движения, а уж когда он смело, подмигнул ей, и вовсе чуть не сбилась с ритма. Разозлилась она тогда не на шутку, и естественно на него. Уж очень самоуверенно и нагло вел себя неизвестный ей парень.

После матча, который их команда продула, Полина встретила этого обаятельного нахала на крыльце ВУЗа. Он ждал часа полтора не меньше, чтобы спросить ее имя и номер телефона.

Имя конечно Поля назвала, а вот номер сообщить ему наотрез отказалась, но парень оказался настойчивым, так что ей пришлось, и номер дать, а после длительных уговоров и на свидание пойти. Постепенно их общение перешло в нечто более серьезное и вот тогда, Полина осознала, насколько Паша был далек от идеала мужчины, который она для себя создала и тщательно лелеяла, но все же это не помешало влюбиться в него по уши.

С Костей, увы, этого не произошло, хотя обоим было приятно вместе и не только на физическом уровне. Он был спокойный, уверенный, да что говорить. Паше в уверенности тоже было не занимать, но с Костей она не чувствовала себя, как на пороховой бочке. А вот любви к нему не было, и как бы Полина этого сильно не желала, сердце упрямо молчало. Впрочем, и со стороны Кости ее тоже не последовало — это выяснилось еще в ту ночь, когда он сделал ей предложение.

Костя привез подавленную Полину к себе и на его вопрос, что с ней происходит, она разревелась. Горько и громко, совсем не так красиво и драматично как это бывает в кино. Остановить себя она не могла, слезы градом катились по лицу, а вместе с ними и слова, что так долго терзали ее. Поначалу Костя молча слушал, а потом когда Поля принялась просить у него прощения, прижал к себе крепко и тихим, но твердым голосом попросил, чтобы она больше никогда не вздумала извиняться перед ним, и кем бы то ни было еще, потому что не смогла полюбить.

— Это не твоя вина, — сказал он, но и это не остановило бесконечного потока ее слез. — Перестань реветь, слышишь меня, Поля?

Костя слегка встряхнул ее и она замолчала.

— Вот так, молодец, — ласково погладил ее по щеке мужчина, отчего Полине захотелось заплакать пуще прежнего. — И больше не нужно плакать, а то нос заложит, и будешь говорить голосом, словно собралась озвучивать американские фильмы как в девяностых.

— Что ты несешь? — не удержалась девушка от улыбки.

— Вот, что я говорил, уже гнусавишь так же… — подшутил он, и сразу же отскочил в сторону от Полины, которая хотела его стукнуть.

Но у нее ничего не вышло, зато настроение улучшилось, и плакать больше не хотелось.

— Нет, Костя, я нормально говорю. Либо ты со мной соглашаешься, либо я…

— Бросишь меня? — первым уточнил он, с грустно улыбкой.

Полина тоже перестала смеяться, вдруг неожиданно вспомнив о причине своего появления у него.

— Прости меня, пожалуйста.

— Полина, кажется, мы с тобой договаривались по этому поводу.

— Да, я помню, но все равно чувствую вину перед тобой. Мне не следовало давать тебе ложную надежду, да и еще на предложение согласилась. Это подло с моей стороны, и я… я сделала тебе больно! Я не хотела, чтобы так получилось, Кость, я просто…

— Ты просто любишь того кто этого не заслуживает.

— Да, — прошептала девушка, и снова слезы обожгли глаза. Полина вновь расплакалась.

— Иди ко мне.

Она, не раздумывая, оказалась в объятиях Кости, крепко цепляясь за него. Успокоилась Полина довольно быстро, слезы стихли, но чувство стыда и вины никуда не делось.

— Я дура, да?

— Нет.

— Тогда почему не могу перестать любить его?

— А разве это зависит от тебя?

— А разве нет?

— Поля, Поля, какая ты все-таки наивная, — он покачал головой, и Полина видела, как полуулыбка украсило его лицо. — Если бы все зависело от нас самих, мы бы, наверное, предпочли и не любить вовсе.

— Почему ты так думаешь? Разве любовь не самое прекрасное чувство на свете? Оно приносит счастье…

— Поэтому ты плачешь, Полина? От счастья? — вдруг жестко спросил Костя. — Любовь не только эйфория, она так же боль. И боли этой слишком много, и больше половины всегда приходиться только на одного.

Полина молчала, он был прав, во всем прав. Но как можно прожить без любви? Возможно ли такое?

Одно Полина знала наверняка — так говорит человек уже познавший любовь, во всех ее проявлениях.

— Кость, ты так говоришь из-за той девушки? — тихо спросила Полина, ощутив, как он напрягся. — Я увидела фотографию у тебя, случайно, и не смогла сдержать любопытства. Прости, я бы никогда не лезла в это, но она так похожа на невесту моего брата… И все же не она.