По осколкам нашей любви

∙ ГЛАВА 18 ∙

На следующее утро я вздохнула от разочарования, стерев все доказательства нашего отдыха в загородном домике. Когда Марко подошел после того, как уложил багаж в машину, он увидел несвойственные мне надутые губы и нехотя улыбнулся:

— Обратно в реальность.

— А нам следует? — Я сморщила нос.

Его улыбка исчезла.

— Нам есть о чем поговорить, когда вернемся.

Желудок внезапно перевернулся.

— Почему мы не поговорим об этом сейчас?

— Мне бы хотелось поговорить, когда вернемся домой. Это довольно важная новость.

— Насчет твоих мистических выходных?

Марко кивнул:

— Да.

— Ладно, давай отправимся в путь, потому что ожидание убивает меня уже неделями. * * *

Марко остановился возле моей квартиры.

— Ты иди. Я верну машину обратно и приеду на такси.

Я наклонилась и прижалась к его губам нежным поцелуем.

— Напиши мне, когда будешь подъезжать. Я поставлю для тебя чайник.

— Конечно, детка.

Я вышла из машины, забрала сумки и опустила взгляд обратно на пассажирскую дверь; все, что я не готова была сказать, очевидным образом читалось по блеску глаз.

— Спасибо за прекрасный выходной.

Уголок его рта приподнялся.

— Это еще не конец, Ханна.

Я неохотно закрыла дверь на этом волнующем комментарии и поспешила к дому, чтобы быть подальше от холода. Как бы я не любила свою квартиру, я уже сильно скучала по тому домику. Пока бродила по квартире, включая отопление и прибирая беспорядок, оставленный в спальне после того, как Марко внезапно забрал меня на выходные, я не могла игнорировать калейдоскоп бабочек в животе. И очень нервничала по поводу предстоящего разговора с Марко. На самом деле, было бы преуменьшением сказать, что я становилась немного нетерпеливой по поводу его «семейных дел». Я даже поговорила об этом с Джосс. Она считала, что Марко ждал, когда я скажу «люблю тебя», прежде чем рассказывать о своем секрете — каким бы он ни был.

— Очевидно же, что это важно. Не трудно догадаться, что ему нужно убедиться, что вы оба относитесь друг к другу серьезно, прежде чем все рассказать тебе, — высказалась она.

— Но у нас и так все серьезно.

— Ты говорила, что любишь его?

— Нет.

— Тогда как он поймет, что все серьезно?

После того, как он сказал: «я люблю тебя», я задумалась, права ли была Джосс. Мы стали намного ближе за последние две недели. Вероятно, в ее словах была правда. Может ему просто нужно было знать, что я была настроена серьезно.

В попытке отвлечься от мыслей, пока Марко ехал обратно, чтобы окончательно раскрыть тайну, я решила заняться домашними делами, начиная со спальни.

Едва я начала, как телефон дал о себе знать. Предполагая, что это сообщение от Марко, я была крайне удивлена увидеть имя Сюзанны. Я нажала на телефон и открыла сообщение.

«Только не пристреливай. Я была на Немецком рынке на прошлой неделе и увидела «это». Хорошенько подумала и решила, что тебе стоит знать».

Сердце неприятно подскочило, когда я нажала на фото во вложении, чтобы увеличить его, и почувствовала, как мир сжался со всех сторон.

На фото был Марко у одной из палаток. Он нес мальчика и улыбался симпатичной брюнетке, которая улыбалась ему в ответ.

Маленький мальчик… похожий на Марко… улыбка Марко…

Телефон выскочил у меня из рук, и я почувствовала, как подкосились колени.

Внезапно я оказалась на ковре, пытаясь сделать так, чтобы меня не стошнило от содержимого на фотографии. Сердце колотилось слишком сильно. Я не могла нормально дышать.

Я заставила себя успокоиться, умеренно выдыхая и вдыхая, пока сердце не замедлило темп.

Дрожа я дотянулась до телефона и снова открыла картинку.

Вдруг все стало приобретать смысл, и я знала, просто знала, что Марко возвращался домой, чтобы сказать мне об этом. Я переслала ему сообщение, чтобы он знал, что я в курсе.

«Сюзанна только что прислала мне».

Казалось, что прошла вечность, пока я ждала ответ на полу, но прошла только минута или две, прежде чем телефон зазвонил. Я нажала на кнопку ответа.

— Ханна, — у Марко было сбивчивое дыхание, — я могу объяснить. Буду через десять минут.

— Марко…

И услышала звук отключения связи.

Это было плохо. Это было… я знала это. Я была права. Если бы было что-то еще, он объяснил бы мне по телефону. Я знала, что он скажет, когда зайдет сюда.

От всего меня ослепило прошлое, насмехаясь над моим ранним самодовольством.

Не желая, чтобы он нашел меня на полу в спальне, бледную от шока, я встала на ноги и побрела в гостиную. Я не знала, что делать с собой, потому что была в каком-то нервном беспорядке.

Раздался звонок домофона.

В оцепенении я впустила Марко, открыв для него входную дверь, и вернулась обратно в гостиную, нахмурившись от беспорядка, который хотела прибрать. Книги были разбросаны по всей квартире, потому что я собиралась уложить их на полки, которые должен был сделать Марко.

— Ханна.

Я повернулась к Марко, когда тот вошел в комнату с блестящими глазами и краснеющим лицом. Он шел прямо на меня.

— Нет. — Я вытянула руку, чтобы остановить его. Он замер. — Сначала объясни.

На его челюсти дернулась мышца.

— Я собирался рассказать тебе.

— Рассказать что?

Марко ругнулся, потирая рукой коротко стриженные волосы.

— Что у меня есть сын.

Слова тяжело повисли в холодом воздухе. Я закрыла глаза от тяжелой правды.

— Его зовут Дилан. Женщина на фото — его мать, Лия. Я был на рынке с ними прошлый выходной вместе с женихом Лии.

Дыши, Ханна.

— У тебя сын? — Полыхающая боль от правды раскрыла мне глаза. — Так ты об этом собирался поговорить сегодня?

Мышцы его лица напряглись, когда Марко кивнул:

— Ему три.

Я посчитала в голове, и у меня перехватило дыхание.

— Когда ты… — Я начала качать головой. — Когда ты вернулся в Шотландию, ты… успел кого-то обрюхатить?

Он сделал спокойный шаг навстречу мне, будто я была раненным, брошенным псом, непредсказуемым, но нуждающимся в комфорте.

— Ханна, мы с Лией были друзьями в школе. В некотором роде. Общались с одинаковыми людьми. Я вернулся в Эдинбург на пару месяцев, и все еще пытался справиться с мыслями о Нонно, обо всем, и один друг пригласил меня на вечеринку. Я подумал, что развеяться не помешает. Я напился вхламину. Лия тоже была там, и тоже пьяная. Мы и переспали. — Он пояснил это резко, будто чувствовал вину. — Она забеременела. Мы не хотели быть вместе, но я бы никогда не оставил своего ребенка, как оставили меня.

Он говорил… объяснял ситуацию. Я все прекрасно слышала. Знала, что слышала. Но прошлое было намного громче его объяснений.

— Я вижусь с Диланом через выходные, и чередуемся в праздники, но мы с его мамой и женихом, Грэхемом, довольно близки. У нас хорошие отношения, что на пользу Дилу. И Дил… — Несмотря на мое шоковое состояние и растерянность, я увидела счастье в его глазах, которого не видела прежде. — Ханна, он спас меня. Знаешь, почему я покончил со всем этим дерьмом, связанным с дедом? Это был Дилан. Все изменилось, когда появился он. У меня есть кто-то, кому нужно, чтобы я верил в себя… чтобы потом он мог расти и не падать духом. Но также мне самому нужно это осознавать, чтобы Дилан не терял веру в то, что я не покину его. — И немного улыбнулся мне так, как я любила. — Ребенок думает, что я чертов супергерой… но это он спас меня. Дилан — причина желания попытать с тобой еще один шанс. Он заставляет меня чувствовать, будто заслуживаю тебя.

Я знала, что это было хорошей новостью. Просто знала.

Но это чувство радости, облегчения за него было где-то зарыто во мне под горой иррационального гнева.

— Ханна, детка, пожалуйста, скажи что-нибудь. Прости, что держал это в секрете, просто хотелось сначала зародить между нами отношения. Думал, если я расскажу сразу, то это спугнет тебя, и мне нужен был шанс напомнить тебе, как мы подходим друг другу. Я знал, что после выходных наша связь окрепнет, поэтому и собирался рассказать тебе сегодня, а затем представить тебя Дилану на следующих выходных. Лия уже знает о тебе, но мне нужно было удостовериться в твоих чувствах, прежде чем Дилан тебя увидит. И я верю в нас, детка. Ты знаешь это. Но мне пришлось убедиться, что и ты любишь меня, что у нас все было серьезно и что у нас определенно есть будущее.

Это было самым наибольшим, что он сказал мне с первой ночи, как пришел ко мне домой.

Я молча уставилась на него, пока пыталась сдерживать эмоции. Что-то вроде паники промелькнуло в его глазах. Красивых глазах. В глазах, которые я любила.

Глаза, которые желала — нет, в которых нуждалась, — исчезли.

Мне нужно было не двигаться, чтобы как-то прожить следующие пять минут.

— Ханна…

— Я не хочу детей, — отрешенно произнесла я, не вылезая из оцепенения.

Марко в замешательстве часто заморгал.

— Что?

Я сделала к нему шаг, пытаясь изгнать его из дома.

— Я не хочу детей. Вообще.

Он сузил глаза.

— Но ты школьный учитель.

— И что? — пожала я плечами без какой-либо эмоции на лице. — Я не хочу их. Своего или чужого.

— Ханна, подожди минутку. Нам нужно поговорить об этом. О нас.

Смотря ему прямо в глаза, я ответила тихо и властно:

— С данного момента нет никаких «нас». — Спокойствие немного пошатнулось. — Тебе стоило рассказать мне, что у тебя есть сын.

Внезапно он оказался совсем близко, схватив меня за руки.

— Почему ты так себя ведешь? Это не ты. — Марко немного встряхнул меня, будто пытался этим вернуть меня к тому, что имело смысл.

Это сработало.

Я вырвалась из его хватки с гневным выражением лица.

— Ты не знаешь меня. — Я оттолкнула его, спотыкаясь. — Очевидно.

— Черт побери. Не могу поверить в эту хрень. — Его голос понизился до рычания. — Ты даже не собираешься обсудить? Все кончено… вот так? После всего произошедшего? После лучших нескольких недель, которые были в гребаной истории, ты серьезно мне показываешь на дверь, даже ничего конкретно не обсудив?

Изо всех сил пытаясь не сорваться на нем со всей болью и гневом из-за страха, что действительно могу нанести какой-нибудь физический вред, я сжала руки в кулаки по бокам и держалась за самоконтроль.

— Это не мелочи, Марко. — Этот контроль уже утекал, а голос становился все выше с каждым сказанным словом: — Ты утаил от меня сына. Сына! И да… с нами все кончено! Ты солгал! — сказала я, задыхаясь и дрожа от затронутых ран внутри себя. — Я не хочу детей. И определенно не хочу твоих. Так что убирайся на хрен из моей жизни и оставайся где-нибудь за ней.

Если бы меня так крепко не держало злобное прошлое, я может быть и притормозила бы от выражения глаз Марко. Недоверие. Потеря.

Затем его лицо напряглось от собственной ярости.

Он наклонился ко мне с пылающим огнем в глазах и зашипел мне в лицо:

— Хорошо, что я держал Дилана подальше от тебя, потому что не хотел бы, чтобы он касался подобного дерьма.

Поменяв взгляд на отвращение, Марко развернулся и вылетел из квартиры.

Я подпрыгнула от звука захлопывающейся двери и немного покачнулась от головокружения, после чего руками нащупала диван, чтобы удержать равновесие.

Я сделала несколько маленьких вздохов.